Приворотное зелье на единственную (СИ)

Взгляд его упал на другого мужчину.

-- Мишка, блудный сын, - Годеонов откровенно обрадовался. - Ты вернулся. Вот это новость! Где пропадал-то столько времени? Лиза вся извелась. Мог бы дать весточку тетке. Ты же единственный ей родной человек. Но это хорошо, что ты вернулся. А из-за чего драка? Хотя и так знаю. Не отвечайте! Из-за Любы. Так я понимаю, кто сильней, тому и достанется Люба, - немолодой мужчина минуту помолчал: - А вы её спросить не пробовали? Кого она выберет! Кто ей нужен?

-- И спрашивать не буду, - пробурчал Михаил и куда-то пошел. - Я и так знаю, что не отдам Кешке Любу. Я дважды её терял, и все из-за этих благородных придурков Облонских. Сейчас этого не будет!

-- А чего спрашивать? - отряхивал свой дорогой костюм Кешка. - Любка - моя законная жена. Мы с ней жили очень неплохо. Сам был у нас в А-ке, видел: мир и лад у нас полный. Так что была она мне жена, ею и будет.

-- Вдова, - поправил его Годеонов. - По всем документам Люба - вдова Иннокентия Пикунова.

-- Аннулируем неверные записи. А еще лучше вновь поженимся. Любка вполне меня устраивает. Отгрохаем по-новому свадьбу.

-- Люба игрушка тебе что ли? Умрем, поженимся, разженимся... Как ты просто все решаешь, Иннокентий? Зачем ты прислал её сюда несколько лет назад. Мешала тебе? - возмутился Родион Прокопьевич. - Только мне не городи про свою кому, про ошибку родных, близких, медиков. Все равно не поверю. Я-то знал, что ты жив.

-- Не мешала мне Любка, она очень меня устраивала, - уклончиво проговорил Кешка. - Но мне надо было умереть на время. Это для её же пользы.

Он не собирался посвящать Годеонова в сведенья о том, что внебрачная дочь Эдуарда - это Любка. И старый придурок Эдуард долго грозился оставить все деньги внебрачной дочери, поэтому Кешка срочно женился на Любе, о чем никогда не жалел, кстати. Она была хорошей женой. Потом Эдуард решил, что деньги отойдут трем его дочерям при условии, что они не должны быть замужем, не должны иметь детей, в противном случае не получат наследства. Гера быстро смекнул, что Кристу он уже обезопасил много лет назад, быстро пристроив её замуж за Мишку, благо она сама этого хотела, поэтому он и ни в какую не давал Михаилу уйти от жены. Гера знал, что замужней Кристине ничего не достанется. За Снежену Герасим не переживал, она и замужем, и долгие годы он считался её опекуном, с того дня, как медики записали в её карточке слово "Шизофрения". Её деньгами он распоряжался бы в любом случае. Оставалась одна дочь, внебрачная. Трудно было Герасиму найти её, но он догадался, кто она. Помог портрет, который ненавидела Снежена - портрет княгини Ольги. Для создания этого портрета позировала горничная Ингрид - красивая Ольга, она же мать Любы.

Гера любил играть человеческими судьбами. Только имел слабость, за что-то любил всю жизнь сумасшедшую свою сестру Снежену, поэтому медлил со свом планом - вернуть состояние Пикуновым, истинным владельцам.

Доченька.

-- А не пошли бы вы оба отсюда, господа, - с обидой сказала Люба и быстро подошла к машине подруги.

Вера взяла у неё ребенка, поцеловала в пухлую щечку. Она уже долго и с большим удивлением наблюдала за двумя мужчинами, что спорили у закрытого подъезда. Вера хоть и была удивлена появлением Михаила и Иннокентия, но решила позвонить Любе на мобильник и предупредить её.

-- Вот это номер, сразу оба. Неужели за Любой? - думала подруга.

Однако, оказалось, что Люба забыла свой мобильник в машине Годеонова. Тот ответил. Вера подумала всего секунду и сообщила ему, что здесь, около дома Любы, сразу вместе Мишка и Кешка. "Так! - подытожил Родион Прокопьевич. - Я сейчас вернусь!" Позвонить Любе на домашний телефон Вероника не догадалась. Она сидела и наблюдала за спорящими мужчинами. Мишка явно был сердит и что-то со злостью доказывал Кешке. Вера не знала, как реагировать на их появление. Ничего не сказала она и Любе, когда та спокойно прошла мимо мужчин, обронив всего несколько слов, и села в машину.

-- Вера, поехали, - Люба устроилась на заднем сидении и взяла дочку к себе.

Вера тронула машину.

-- Что же ты не поговорила с Михаилом? Не осталась с ним? - спросила она подругу, лишь когда они приехали на к дому Веры. - Ты столько ждала его!

-- А про Кешку почему не спрашиваешь!

-- Я знаю, он тебе не нужен.

Люба молчала, ничего больше не говорила. У неё было непонятное настроение. Она ждала Мишку, все правильно говорит Вера. Он появился, а у Любы в душе поднялась обида.

-- Ой, подруга, лучше поговори с Мишкой, - в голосе Вероники звучало осуждение. - Я в свое время не поверила Никите, знаешь, сколько раз потом пожалела... Хорошо, что он меня все-таки разыскал. Ты лишаешь себя счастливых дней. Все равно все простишь Мишке.

-- Знаю, что надо поговорить, знаю, что прощу, - промолвила Люба. - Но мне обидно. Я же живой человек. Ну мог бы подать весточку! Хоть одно слово написать, жив, мол, я, не волнуйся, не переживай....

В душе женщины была обида и на Иннокентия. Кешка, как всегда, посчитал её за человека второго сорта, которому нельзя доверять. Мысли Любы перекинулись на бывшего мужа.

-- Эх, Кешка, Кешка, - думала женщина, - Уж к тебе я, точно, никогда не вернусь. Ты сам в этом виноват. Ты не оценил моей верности. Все знали вокруг, что ты жив: братья, свекровь, твоя тетушка, Гера, даже Годеонов. А я не знала, мне не сказали. Пусть лучше поплачет жена. Я никогда не прощу тебе этого. Да и зачем тебе нужна была эта комедия?

С Иннокентия мысли опять перешли к Михаилу.

-- Что я им игрушка? - думала женщина. - Один объявляет себя мертвым, потом воскресает, когда ему надо. А Миша... Да, Миша, я долго ждала тебя, плакала, считая погибшим. Но ты сегодня даже не спросил, что за ребенок у меня на руках. Чья это дочка? Эх, Мишка, Мишка! Ты не узнал своей дочки. Не почувствовал. А говорил, что любишь детей.

Люба собиралась провести этот день у Веры. Сегодня был день рождения Маруси, старшей дочери Веры. Лиза поэтому и отпустила её. Родион Прокопьевич повез Любашу и Нюсю. Он спешил. А Любе надо было заехать к себе, взять кое-что из вещей. По дороге позвонила Вера, сказала, что Родион Прокопьевич пусть уезжает, она сама заберет Любу из её квартиры. Уже когда Годеонов отъехал на приличное расстояние, он обнаружил, что Люба оставила в его машине свой мобильник. Он долго думал, вернуться или нет. Но тут позвонила Вера, думая, что звонит Любе, и сообщила, что у подъезда стоят Иннокентий Пикунов и Мишка Дубинец. Годеонов повернул назад. Но к тому времени, когда он вернулся, Вера уже увезла подругу.

Люба не смогла долго оставаться у Вероники. Мысли о Михаиле и Иннокентии её не покидали. Побыв совсем немного у подруги, Люба вернулась в свою квартиру. Ей надо было подумать, принять решение. В Соткино она поедет вечером. А пока она позвонила Лизе с домашнего телефона и сказала, что нашелся Михаил. Лиза уже знала: ей звонил Годеонов. Лиза предлагала Любе сразу вернуться в Соткино, та отказалась. Тетушка Михаила поняла, что женщине надо побыть одной. Сначала Люба долго сидела у кроватки спящей дочки и думала, думала, думала... Потом решила протереть пыль.

Спустя некоторое время позвонили в дверь. Женщина обрадовалась, подсознательно она все-таки ждала Михаила. Вот сейчас он встанет на пороге, скажет: "Любка, какой я дурак, прости меня. И покажи мне быстрее дочку!" И Люба сразу все простит. Только вместо голоса Михаила в домофоне она услышала Иннокентия. Вновь вспыхнула обида. Объявить себя мертвым! Она за все годы, что была его женой, оказывается, не заслужила доверия. Так выходило? Но, тем не менее, женщина сказала ему:

-- Заходи, раз пришел.

Кешка вошел и начал с порога объяснять, что и как произошло, почему он жив. Любе стало противно: ведь понято - врет бывший муж. Опять что-то скрывает от неё.

-- Можешь, ничего не говорить! Я уже давно пережила твое воскрешение. Родион Прокопьевич мне рассказал, что ты жив, - оборвала его женщина.