Чипсы (СИ)

-- Иди отсюда!

И Макс стал общаться с другими девочками. Он назло Злате (или мне?) ходил теперь всегда в последней паре с Чопоровым - самым отстойным толстяком в нашем классе. Я привыкла к Чопорову, он уже не напоминал мне потную противную жабу, как когда-то, он казался мне медвежонком, но когда Чопоров подходил ко мне, я с угрозой скрипела: "Отвали!", и Чопоров, ничуть не обижаясь, отваливал.

25 Чёрный день

24 декабря 2003 года случился чёрный день в моей жизни. После первого урока, не обращая внимания на окрики Мумии, я выбежала из класса. Кричала Мумия на Злату, я поэтому и рванула из класса, чтобы побыть с Дэном "наедине", без Златы. Дэн уже стоял в коридоре один - ждал свою "пару", за Дэном -- Алиева Фидан, с которой я часто стояла второй. Я взяла Дэна за руку, Фидан отнеслась к этому спокойно - значит, она будет со Златой стоять. Но Злата не шла - из класса по-прежнему слышались крики Евгении Станиславовны, никто больше не нёсся в коридор занять место в первых парах. Фидан сбегала к двери:

-- Злата с Максом опять дерутся. Мумия их растаскивает, ой... -- Фидан отпрянула от двери: -- Мумия всех рассаживает... Пойдём в класс?

-- Нет! Мы сегодня - первая пара, -- крикнула я.

И мы с Дэном остались в коридоре. Стояли и молчали. Время для меня перестало существовать - так кажется пишут в романах.

-- Первые - горелые, вторые - золотые, -- Макс выбежал из класса. - Уфф! Вырвался. Мы с Дэном - золотые. Да, Дэн? А! Ты с Ряской? Жених и невеста!

Но тут вышли Злата, закрывая ладонью глаз, а за ней -- Фидан:

-- Мы с Дэном - золотые! - крикнула Злата.

-- Тогда я с Фидан, -- крикнул Макс.

Дэн отпустил мою руку и протянул руку Злате, Макс оттолкнул меня и встал с Фидан. Евгения Станиславовна всё не шла. Да и никто больше не шёл. Я готова была разреветься... Опять я одна! Опять все против меня?! Против меня. Я быстро размышляла как быть, и - оттолкнула Макса, встала с Фидан.

-- Иди в хвост, к Чопорову своему -- сказала я.

Макс заржал:

-- К своему, га-га, в хвост, га-га...

Евгения Станиславовна всё не шла...

-- Да и пожалуйста, -- ухмыльнулся Макс, и отошёл.

-- Влезла всё-таки, -- обернулась на меня Злата, и я увидела, что у Златы - что-то красно-синее под глазом.

--Почему влезла? Они всегда с Фидан стояли вторыми, -- сказал Дэн.

-- Вообще-то... -- чуть не плача замямлила я. -- Мы с Дэном всегда стояли первые, пока ты, Злата, не привязалась к нему со своей костяной рукой...

-- Ага, ага, -- ничуть не обиделась Злата. - А теперь у меня будет костяной глаз. - И Злата страшно растопырила на меня свои прозрачные тонкие руки.

-- Злата не привязывалась ко мне, ты же видишь - у неё глаз, -- сказал Дэн.

-- Угу, угу, глаз, костяной глаз, -- хитро улыбалась Злата.

-- Угу, угу, рука, -- передразнила я и зло добавила: -- Первые - горелые, вторые - золотые.

А что мне оставалось делать? Только дразниться. Свести всё в шутку - так учил меня папа.

-- Ага-ага. Дэн! - Злата обернулась, и я увидела, что фингал у Златы синеет буквально на глазах.

-- Злата! Гла-аз! - закричала я. - Иди в медпункт.

-- Дэн! Скажи им, что мы не горелые! А то я не пойду к врачу,--заканючила Злата.

-- Первых люди уважают... -- сказал Дэн.

-- Заткнись! - крикнула я.

-- а вторых в тюрьму сажают, третьим золото дают, а четвёртых...

Дэн не договорил. Не успел. Я напала на него, применив отработанный приём кулак-колено-плечо. Я дала ему одновременно коленом под коленную чашечку и кулаком в скулу, на мгновение позже сильно толкнула в плечо. Дэн вылупился на меня - он был в шоке от сотрясения, боли, он был потрясён от неожиданности.

Я выдохнула, я сама испугалась того, что сделала. Злата испуганно отшатнулась. Я уже хотела извиниться перед Дэном.

Вдруг Дэн вмазал мне в подбородок. Я пропустила удар, я была уверена, что он не ответит. Ведь мы любили друг друга! Я отвыкла от ответных ударов - в классе меня давно никто не трогал.

Этим летом папа занимался со мной раз в неделю...

И я заревела в голос! От обиды! И от боли! И от того, что Дэн со Златой! Я возненавидела Дэна. Тут на мой крик вышла Евгения Станиславовна и за ней все остальные. Позже я узнала, что Мумия проводила воспитательную беседу с христианским уклоном о недопустимости драк. Макса и Злату отправили к врачу. Фидан настоятельно было рекомендовано выйти. Она же была мусульманкой и, выходя из школы, надевала платок или как у них это называется -- забыла. Фидан и со мной стояла в паре, потому что не знала, что я, татарка наполовину, крещёная - я не носила нательный крест.

-- Что Арина? - занервничала Мумия.

-- Меня Дэн ударил!

-- Денис Белялов! Что произошло?

Все молчали и Дэн тоже.

-- Я спрашиваю: что произошло?

-- Она меня ударила в щёку, -- сказал Дэн и показал на красную скулу.

-- Это правда? - спросила Евгения Станиславовна.

-- Правда, -- закричала Злата.

-- А ты молчи, Змеевцева! Почему ещё здесь! Посмотри на себя, мексиканский карнавал! Марш к медсестре. Монахов! Оглох? Почему не отвёл Змеевцеву в медпункт?! Обязательно скажи врачу, что это ты её так избил! Матерей ваших видеть не хочу. Выгоним из школы и тебя Монахов, и тебя Змеевцева - так и передайте.

Злата и Макс ушли.

-- Алиева! Фидан! - сказала Евгения Станиславовна. - Арина била Дениса?

-- Нет, -- уверенно сказал Фидан. - Арина его толкнула, а он её по лицу ударил.

Я смотрела в пол.

-- Зачем ты её ударил?

Дэн рассказал о первых горелых и вторых, которых сажают в тюрьму.

-- Ты не имела права дразнить Дениса, а ты не имел права бить Арину.

Всё! Пошли на завтрак!

Я шла и ревела. Болела челюсть. Ныл зуб. Я ненавидела Дэна так же как и Злату. У столовой стояли девочки из класса Ильгиза:

-- Аришка! Аришенька! Что с тобой? -- защебетали они.

От них воняло туалетной водой! Я готова была на них кинуться из-за этих противных запахов, я вообще взбесилась:

-- Денис ударил! Вот!

-- Ой! Несчастная. Красное! Вот здесь ударил?

-- Да! -- раззадоренная их жалостью, заголосила я.

Я тогда не разбиралась в духах. Но я чувствовала, что кто-то из этих девушек источал безобразный запах. Это был густой настоящий женский тяжёлый тон. Это была не подделка. Скорее всего, очень дорогие духи. Но это были бабские духи, духи позаимствованные у мамы с трюмо. В обрамлении лёгких дешёвых ароматов условно-называемых "свежестью" и "цветочными", дорогой тяжёлый запах, предназначенный для вечернего коктейля и последующего интима, превращался в меня настоящее ОВ, отравляющее вещество. Я теперь это понимаю. У меня болела челюсть, мне шибануло в голову духами...

Духи - это треугольник. Вершина треугольника -- начальная нота, потом идёт - нота сердца, дальше - шлейф. Многие составляющие духов не имеют аналогов в природе, и это не плохо и не хорошо. Есть стойкие, есть менее стойкие просто из-за природы составляющих. Но из-за того, что духи часто подделывают, сейчас почти всё - нестойкое. Сейчас я ещё больше не переношу парфюм, в переводе с французского это "сквозь дым". Этиловой основе мы, Пропана Ивановна, мама и я, предпочитаем маслА. Мы с мамой не выносим спиртовые духи. Пропана Ивановна не так категорична. Но духи интересуют её исключительно как предмет исследования, как идеальная пропорция смеси масел и спирта. Современные синтетические духи уступают прошлым французским с субстанциями животного происхождения... Но теперь всё реже и реже можно найти что-то натуральное. За духами надо ехать в Европу.

Я думаю, что тогда мне ударила в нос амбра с ванилью и мускусом, но не уверена. Может мне дали по мозгам как раз фиалка и ирис, я до сих пор не люблю их. А может быть меня убила идеальная смесь дорогого запаха в окружении лёгкого инертного дешёвого. Запахи раззадорили меня, похоронив остатки здравомыслия и достоинства... Я оболгала Дэна. Я завралась. Я сделала всё по папиной инструкции: ни в чём не призналась, закричала, расплакалась. Вот только папа никогда не говорил мне, что надо нападать первой, если твой любимый мальчик дразнит тебя.