Чипсы (СИ)

В актовом зале я забыла обо всём. Злата крутила сальто перед Дедом Морозом и вообще всей начальной школой. Мальчики из нашего класса дрались, кому держать её серебряную мишуру-боа. Это сейчас в нашей гимназии по два класса в параллели и мы устраиваем два утренника, чтобы было не тесно. А тогда классы были только "А". Макс-мушкетёр сделал рондат и посмотрел на меня зло, почти как тогда, на гимнастике... Мне назло наверное, чтобы припомнить. Намного позже он стал на утренниках глашатаем-скоморохом и по-прежнему крутил колесо, но уже без поворота. Старость, старость...

Где-то через полчаса, когда мы водили хоровод, вбежала в зал эта женщина в серой мешковатой юбке. Она сгорбилась, сморщилась и вся стала напоминать мешок. Она подошла к Мумии. Они о чём-то поговорили, женщина резко повернулась. Я увидела, что лицо её было красным - женщина плакала. Женщина пошла. Дэн ринулся за ней. Но у двери Мумия догнала Дэна и вернула.

На этом кончилась моя счастливая жизнь в школе. Раз и навсегда закончилась.

Когда мы вернулись в класс на чаепитие, первое, что я заметила, были не подарки, а то, что мама странная, она всё суетилась, расставляя одноразовые тарелки и пододвигая их к нам -- я маму такой и не видела. Тётя Лена, была такая же, как всегда: деловая, радушная, добродушная, пышущая здоровьем, уверенностью, активностью, благополучием и, как ни странно, добротой. Мумия сидела как и положено настоящей мумии, не подавая признаков жизни: грудь не вздымалась, причёска не колыхалась. На Мумии не было лица, как будто неопытный бальзамировщик передержал лицо в солевом растворе натра, и оно истлело.

Шло чаепитие.

Родители о чём-то шептались, указывая на меня и Дэна.

Праздник закончился. Я переоделась и мы с мамой спустились на первый этаж.

Дэн одиноко сидел внизу у раздевалок и ждал по всей видимости маму или брата. Подарок, сундучок конфет, скорбно качался у его колена, как маятник в музее кремля.

Моя мама не торопила меня как обычно. Я спросила:

-- Мам! Нам же сейчас на танцы! Мы не опоздаем?

-- Ах, да, Аришенька, да! - мама побежала наверх за моим мешком для танцев, который она забыла - это было первый и последний раз, когда она что-то где-то забыла. Её не было очень долго.

-- Что случилось? - спросила я Дэна заговорщицким шёпотом.

-- Не знаю, -- ответил Дэн. - Они, твоя мама и другие, начали говорить моей маме, что я тебя избил.

-- А ты?

-- Я сказал, что ударил один раз. Я правду сказал.

-- А потом?

-- Потом меня Мумия увела. А Фидан сказала, что моя мама плачет.

-- Это когда она на праздник в зал заходила?

-- Да,--Дэн стал вдруг злым, ожесточённым, впился в банкетку: -- Если что-то моей маме сделают, я всех убью!

Вернулась наконец моя мама. Мы попрощались с Дэном. Он стоял на крыльце, у подъезда школы и с тревогой, которая приводила в ужас меня, смотрел на лестницу, на дорогу, откуда обыкновенно родители идут к школе и где совсем недавно Дэн волочился за своим озлобленным братом. Эта картина до сих пор у меня в памяти...Снег, мороз, скелеты кустарников и хилых саженцев на фоне внушительного, но облупленного здания, мощные колонны и маленький Дэн, в выгоревшей, когда-то чёрной, а теперь серой курточке...

Мама долго не могла вставить ключ зажигания. Руки её тряслись. Звонил мобильник - она рявкнула Ильке, чтобы "сам". Что "сам", я сейчас и не вспомню.

Мы поехали в ДК "Октябрь" на танцы.

28. Кошмар

Я совсем забила описать танцы. Танцы стали для меня отдушиной, праздником после нашей драки с Дэном. Танцы вела Елена Николаевна. Раньше она преподавала в школе искусств, но потом организовала платные группы для всех возрастов и стала арендовать зал в ДК "Октябрь". Мальчикам занятия обходились втрое дешевле, а мужчины в группы "30 и старше"приглашались бесплатно. Я летела на бальные танцы. У меня там был самый лучший партнёр -- Костик. Он был старше меня на два года и ходил в седьмую школу. Мама Костика работала воспитателем в детском саду, а папа водил маршрутку.

-- Нас в твою гимназию звали, а мы не пошли, -- врал Костик, потому что в нашу гимназию таких как он не звали. -- До Военного городка далеко. Я спать люблю. Я и к первому уроку иногда не хожу. Мне это прощают.

Практически все немногочисленные мальчики были купленные. Мальчики сами по своей воле редко идут на танцы, тем более, если рядом занимаются карате, а в ДК занимались не только карате но и тейквандо. У нас родители девочек платят за мальчиков, за их костюм и обувь - это в порядке вещей. Некоторые мамы мальчиков бесстыдно "зарабатывают" на своих чадах. Если зайти на любой танцевальный сайт, легко увидеть, сколько мам предлагают своих сыновей. Костик же чуть ли не единственный был на танцах по зову души.

В этот день я отлично оттренировалась и успокоилась.

Но вечером дома начался кошмар. Илька был где-то в гостях. Скорее всего у своих надушенных, отдушенных и обдушенных одноклассниц. Моя любимая комната со шведской стенкой и боксёрской грушей почему-то напоминали тюрьму. Папа пришёл с непроницаемым лицом, я побежала за ним на кухню. Меня выставили из кухни, плотно прикрыв дверь. Я притихла, сидела как мышь, до меня доносились обрывки разговора, но я не могла ничего разобрать. Мама плакала - папа её успокаивал. Потом меня взяли в охапку и повезли в травмапункт, в больничку. Было темно, холодно. Никто не отвечал на мои вопросы, меня только успокаивали. А зачем меня успокаивать? Я же ничего не делала и меня никто не обижал! Так плохо, как в тот чёрный день я не чувствовала себя даже после издевательств в раздевалке. Мне было даже хуже, чем тогда на батуте, когда меня четырёхлетнюю оцарапала и испугала девочка. Я была охвачена паническим ужасом.

Когда мы проезжали мимо кремля, я увидела огоньки на настоящих ёлках, я увидела группы подростков, безмятежно мутузивших друг друга и, то и дело, постреливающих опасными китайскими петардами, которые сейчас исчезли из продажи. Я пугалась звуков. Это напоминало мне тир без правил.

Врач осмотрел меня. Когда он дотронулся до надкостницы на подбородке, я отшатнулась - было не больно, я просто испугалась.

-- Зуб шатается, -- осмотрел врач мою губу. - Ушиб. Гематомка на губе, припухлость на десне... Справочка для милиции нужна?

-- Обязательно, -- улыбнулся папа.

Дальше началась череда новогодних праздников. Я без радости сходила на две ёлки - в школу искусств и в ДК "Октябрь", отдала подарки с шоколадками из генномодифицированной сои какой-то толстой девочке, которая пялилась на меня с таким восхищением, будто я фея или принцесса, или ещё кто из их глупых мультиков. Самое удивительное, что на обеих ёлках я отдала подарки одной и той же девочке. На ёлку во Дворец Спорта я идти отказалась, я боялась встретить там Злату, да и эту девочку с попрошаистыми преданными глазами. В кинотеатр "Игла" меня не отпустил папа. "Они там живут, -- сказал папа. - Нам не нужны лишние неприятности". Кто живёт на Иголочке? Что же произошло? Я мучилась неизвестностью. Конечно же я прекрасно понимала, что, если ночью меня повезли в травмапункт, то произошло что-то серьёзное. Настроение моё стало привычно-подавленным. Илька тоже ходил хмурый. Ему на мобильник то и дело приходили сообщения, от которых он злился и нервно вдавливал клавиши, набирая ответ. Потом пропадал до вечера и приходил оживший и почти весёлый. Мама ходила тихая, ласковая, мы упаковывали с ней чаИ. Она целый день мурлыкала какие-то незнакомые песенки про айсберг и океан, про траву и иллюминатор, про старинные часы и старую мельницу, про мастера и маргариту и про деревянные церкви руси. Это меня хоть как-то занимало. Задания на каникулы я не делала, никто и не напоминал, мама всё мурлыкала песни, папа был на работе. Я еле дождалась окончания каникул. Все каникулы я помнила, как одиноко Дэн стоял между колонн. Я помнила об этом каждую секунду.