Изгнание из Эдема. Книга 1

— А ты не понимаешь?

— Нет.

— Тогда не надо и говорить.

— И все же, папа, скажи.

Блэкфорд-отец все же достал сигарету из портсигара и собрался прикурить. Зажигалка лежала на столе, и Эндрюс поспешливо дал отцу прикурить.

Глубоко и с наслаждением затянувшись сигаретным дымом, отец молчал.

Эндрюс вертел в руках золотую, хорошей ювелирной работы зажигалку. Щелкнул и посмотрел на синее красивое пламя. Выключил и положил ее на стол.

— Пришли мне моих сигарет, папа. У меня кончились, а другие я курить не могу. Я передавал тебе мою просьбу.

— Разумеется. Я уже распорядился. Тебе разве не передали? — отец с удивлением пожал плечами.

— Нет, пока.

— Прости.

— За что, папа?

— Что я волную лишний раз тебя, сын.

Эндрюс Блэкфорд, уже в который раз за сегодняшнюю встречу с отцом с удивлением посмотрел на него.

— Ты несколько недель не давал о себе знать, отец: был сильно занят?

— Не совсем, — между двумя сигаретными затяжками ответил отец.

— Куда-нибудь уезжал?

— Нет.

— Можно я закурю твою сигарету?

— Разумеется, прошу, — протянул он портсигар сыну.

— Благодарю, — сказал Эндрюс, доставая длинную сигарету и рассматривая золотой ободок вокруг фильтра.

— А я думал, ты уже не будешь курить, столько месяцев не курил, — сказал отец, чтобы поддержать разговор.

— После операции не курил, а потом опять захотелось.

Эндрюс прикурил от отцовской зажигалки, затянулся дымом и прислушался к своим ощущениям.

— Я думал, что ты что-нибудь знаешь о Стэфани Харпер, — вдруг сказал отец, — несмотря на то, что случилось.

— А почему она тебя интересует?

— Есть причина, сын.

— Как только выйду из больницы, поднимусь на ноги, она мне за все заплатит, — неуверенно сказал Эндрюс.

— Не думаю.

— Почему?

— За что она должна платить?

— Но ты же знаешь, что со мной случилось, папа. Это нельзя так оставить!

Блэкфорд-старший встал и пошел вокруг коляски сына, чтобы выбросить окурок. Он прошелся с удовольствием и остановился напротив сына.

— И что же ты намерен делать?

— Я подам на нее в суд!

— Куда?

— В суд!

— И что?

— Как что? Она мне за все заплатит!

— За что?

— Компенсацию за лечение, потом…

— Что потом?

Эндрюс Блэкфорд замолчал, тяжело дыша, как после сильного напряжения или быстрого бега.

Отец отошел от него и присел опять на скамейку, положил ногу на ногу и посмотрел вдаль.

— Я надеялся на другое, — сказал он тихо.

— На что, папа?

Отец молчал. Его неподвижность сфинкса опять встревожила Эндрюса. Он всматривался в бледно-серое лицо отца, и тревога подступала к нему, как темная туча.

— Я думал, что она соблазниться красивым мужчиной, каким ты был. Но этого не произошло, к сожалению.

— Может, к счастью, папа?

— Нет, к сожалению.

— Ты о ней сожалеешь, папа?

— Да!

— Даже после того, что произошло?

— Да!

— И не питаешь к ней ненависти?

— Чего?

— Но ты не понимаешь, что это она…

— Не надо, сынок, никому говорить об этом. И так уже много людей знают об этом. Джентльмену должно быть не очень приятно, что женщина спустила его с лестницы.

— Ты ее оправдываешь?

— Нет, конечно. Но когда женщина доведена до такого состояния, что вышвыривает из ресторана мужчину, который ее туда пригласил — на это могут быть особые причины, — сказал Блэкфорд-отец и с сожалением посмотрел на сына.

— Я тебя не понимаю, отец.

— А что тут понимать?

— Как что? Разве это женщина?

— А разве нет?

— Ты мало ее знаешь.

— К сожалению, — как будто сам себе сказал Блэкфорд-старший.

— Почему, к сожалению, отец? Я сожалею, что познакомился с ней и уделял ей столько внимания.

— Да, сын, эта женщина не для таких как ты. А мне в свое время такая не встретилась. Вот об этом я и сожалею. Я надеялся, что ей понадобиться просто красивый и элегантный мужчина, она делала уже такие ошибки.

— И что?

— Она стала бы моей невесткой.

Эндрюс задвигался в своем инвалидском кресле-каталке и с возмущением сказал отцу:

— Ты ее не знаешь, папа. Зачем она нам?

— Нам с тобой как раз и была нужна такая женщина. Это ты ее не знал.

Отец тоже с сожалением посмотрел на сына.

— Для чего?

— Тебе этого не понять, к сожалению.

— Видишь ли, папа, я бы не смог…

— Именно, не смог завоевать и удержать такую женщину. Ты знаешь, где я был три недели? — Вдруг спросил он, тяжело вставая и с усилием выпрямляясь.

— Я тебя спрашивал об этом, папа.

— Я лежал в кардиологии профессора Кацнельсона, — сказал он и приложил левую руку к лацкану своего элегантного светлого костюма.

— Ты уже несколько раз лечился у него, папа, на протяжении последних десяти лет. Он тебе всегда хорошо помогал. Ты выходил от него бодрым и здоровым и на этот раз… — как-то слишком скороговоркой заговорил Эндрюс, сжав руки в кулаки и всматриваясь в лицо отца.

Блэкфорд-старший прошелся немного по аллее и вернулся обратно. Опять остановился напротив сына и сверху вниз посмотрел на него.

— На этот раз он меня не обнадежил.

— Что-о?

— Не пугайся, сын. Я вот еще стою перед тобой, и голова моя работает хорошо. Надо побыстрее решить некоторые наши с тобой проблемы, в общем, они уже только твои.

— Не пугай меня, папа, — руки Эндрюса разжались и стали вялыми на подлокотниках кресла.

— Я тебя не пугаю, сын. Но мне много лет, и это все естественно, — он опять присел на скамейку. — Я думал, если Стэфани Харпер придет в нашу семью, то деньги нашей семьи не пропадут, а буду приумножены и сохранятся еще на несколько поколений, а так… — он махнул рукой и опять потрогал то место, где, очевидно, чувствовал боли.

Эндрюс удрученно молчал, опустив голову. «Так вот, что случилось с моим отцом», — думал он, и глаза его стали сильно покалывать, как будто в них попала мыльная вода.

— Я подам на нее в суд, — пробормотал он.

— Что ты сказал?

— Я так.

— Какой суд?

— Я про Стэфани Фархшем, отец. Я так этого не оставлю. Она мне…

— Не надо судов сын. Я тебе этого не советую.

— Простить ей?

— Ты никогда не слушал моих советов, но это может и не только твоя беда. А теперь мне пора уходить, сын. — Он встал, обтянул и без того ровно, гладко сидящий легкий пиджак и посмотрел на сына долгим прощальным взглядом.

— Ты спешишь?

— Я и так у тебя задержался.

— Спасибо, что пришел. Я тронут, как никогда. Но ты меня напугал, отец.

— Я этого не хотел, — Блэкфорд-старший наклонился над столом и взял свою зажигалку. — Я расплатился с клиникой и хочу спросить тебя.

— Что, папа?

Лицо Блэкфорда-младшего было бледным и усталым, как после тяжелого рабочего дня в офисе.

— Когда за тобой прислать машину?

— Машину?

— Да.

— Зачем?

— Как, зачем?

— Но мне здесь не нужна машина, я обхожусь коляской, как видишь.

Эндрюс почти с испугом смотрел снизу вверх на отца, сжимая подлокотники своего кресла-коляски.

Отец, уже почти повернувшись уходить, оглянулся на сына:

— Разве я тебе не сказал?

— Что?

— Я рассчитался по счетам клиники и забираю тебя домой, когда ты пожелаешь.

— Домой?

— Да. А в чем дело?

— А лечение, массаж?

— Но, Эндрюс, это можно делать и дома. Потом ты давно хотел домой. Не понимаю, — старик стал приближаться опять к креслу сына.

— Ты знаешь, папа… — замялся Эндрюс, смутившись, ибо перед ним вновь вспыхнули зеленые глаза его сиделки.

— Не понимаю, тебя сын. Ты плохо себя чувствуешь?

— Но…

— Тебе стало хуже? Я спрошу у доктора.

— Не надо, — быстро сказал Эндрюс и стал теребить край пледа, который прикрывал его ноги.

— Ты думаешь дома не будет за тобой должного ухода, или есть еще причины? — допрашивал его отец, наклонившись над коляской.