Танец Опиума (СИ)

Неджи мотнул головой.

— Пошло двадцать лет! Итачи! Двадцать чертовых лет! С тех пор утекло много воды!..

— Вы до сих создаете немало проблем, — оборвал его Учиха. — То там оплошаете, то здесь дров нарубите, а то и вовсе кашу заварите, которую сами же расхлебать не можете. И при том при всем вы еще ни разу по счетам не платили.

У Хьюго дыхание сперло от такой речи. У него многое не укладывалось в голове. Вопросы возникали на ровном месте. Если все это время Учихи так злостно ненавидели всю его семью и, скрепя зубами, терпели ошибки Сенжу, почему все эти недовольства так неожиданно вспыли сейчас, в самый неподходящий момент?!

— Какого черта тебе нужно? — плюнул Неджи.

— Мне нужна смерть всех Хьюго. Смерть тех, кто убил Обито и Рин. И смерть нынешней главы Сенжу. Тогда мы расплатимся по счетам и будем жить мирно.

— Ты безумец…

Итачи безмолвно навел на шатена дуло заряженного пистолета. Его рука не дрожала. Мысль не ускользала. Страха не было. Брюнет держал оружие и уже знал, что сделает в ближайшем будущем.

— Итачи, опусти пистолет, не делай глупостей. Я под юрисдикцией Сенжу. Если ты убьешь меня, развяжется война.

— Война началась тогда, когда был убит Учиха, а твоя тетушка вышла замуж за одного из Сенжу и родила ему дочь, которая сыграла роль живого договора между двумя семьями. Пока эта девчонка жива — договор остается в силе. Как только её не станет — Сенжу уже не будут отвечать за ваши головы. Им, как и Учиха, очень важна кровная связь, а пустые слова и бумажки — не более чем формальность.

— Почему Учихи проснулись только сейчас? Почему Фугаку молчал в течение всего того времени, пока восседал на учиховском троне?

— Скоро придет время нового поколения, и оно должно быть чистым по всем параметрам. Если молчал мой отец, это не значит, что молчать буду я.

Неджи с опаской поглядывал на дуло пистолета и отчего-то не сомневался, что в скором будущем он станет покойником.

— Единственное, что мне нужно от тебя — ответ на вопрос, — сухо произнес Учиха. — Где твоя сестра?

— Моя сестра — это залог того, что сейчас ты меня не убьешь, — на свой страх и риск тихо ответил Хьюго, хотя сам в это не верил. — К тому же, Итачи, сейчас ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что Сенжу будут сидеть ровно на заднице, пока ты убиваешь их приближенных. Неважно, на чьей стороне правда. Смысл в том, что на данный момент всё ваше хваленое перемирие держится на соплях. Сенжу убили Учиху, а Учихи недавно отобрали Первый Город.

— Витэм сам сдался.

Неджи развел руки в сторону.

— Это не имеет значение! Когда ты уже это поймешь?! Все, что сейчас делают Сенжу и Учихи — грызутся, как собаки. Даже спустя почти шестьсот лет вы не можете найти общий язык!

— Перемирие, заключенное тридцать два года назад, нарушили Сенжу двадцать лет назад, — спокойно парировал Итачи. — Учихи терпели все их выкрутасы и лояльно относились к таким мелким семьям, как Хьюго. Но всю заварушку начали снова не мы. Мне отчего-то мало верится в то, что твоя семья сама полезла на рожон к Учихам, которых боится до чертиков. К тому же, мы не собирались уничтожать Хьюго, и все вы это прекрасно знаете.

— Это серьезные обвинения, Итачи.

— Тогда дай мне адекватный ответ на вопрос, на кой-черт Хьюго убили Обито? И не надо мямлить сейчас то, что придумал твой отец, лишь бы объяснить это убийство по официальным бумажкам.

Неджи как-то весь замялся, поник и в конечном итоге отвернул голову в сторону.

— Если развяжется война, то под удар будут поставлены все, кто тебе дорог. Твоя семья, брат, родители, ближайшее окружения… — Неджи загадочно поднял глаза и тихо шепнул: — …та девушка, на которую ты смотришь так, как смотрят Учихи на своих дурнушек.

В груди Итачи что-то екнуло. Пусть виду он и не подал, снаружи оставаясь холодной и невозмутимой статуей, но сердце его стало гонять кровь по жилам в три, а то и в четыре раза быстрее.

— Можешь ли ты ответить мне на поставленный вопрос вместо того, чтобы бубнить себе под нос какую-то ересь? — требовательным тоном парировал Итачи, снимая предохранитель.

— Нет.

— На нет и суда нет, — отрезал Итачи и спустил курок.

Глушитель не позволил этой новости разлететься мгновенно. Бездыханное тело упало с кресла на пол. Густая теплая кровь медленно растекалась по кафельной плитке, заполняя образовавшиеся со временем полости в паркете.

Итачи бросил оружие в лужицу крови, поправил пиджак и медленной поступью направился к окну. На небе так и переливались звезды, освещавшие путникам верную дорогу. Учиха будто бы тоже пытался отыскать свой путь, вглядываясь в темноту и усыпанный на ней светящийся порошок.

«Когда они узнают про Сакуру, будет слишком поздно», — подумал про себя Итачи, оглядывая оживленный ночной город равнодушными глазами. — «Нужно закончить всё это прежде чем…»

— Итачи-доно? — нерешительно позвал его со спины низкий приятный баритон.

Учиха даже оборачиваться не стал. Он непременно узнал этот голос и отчасти был рад, что верный друг оказался рядом в эту сложную минуту. Минуту, когда была объявлена война.

— Что такое, Нагато? — с равнодушием поинтересовался Итачи.

— У меня только один вопрос.

— Задавай.

— Почему именно сейчас?

Учиха прикрыл уставшие глаза, повернулся к Узумаки, но так и не решился ответить на поставленный вопрос. Высокий мужчина с татуированными устрашающими глазами и почти красными пылающими волосами сделал шаг вперед и выдвинул смелое предположение:

— Это ведь из-за неё? Из-за той девчонки?

— Совсем скоро вся власть перейдет в мои руки, Нагато. Настанет новое поколение, в котором она и всё моё ближайшее окружение должны быть в безопасности. Когда я женюсь на ней, всё будет иначе.

— И все равно я не понимаю…

— Что?

— Неужели для Учих так важны их дурнушки? Что же это за женщины такие?

— Женщины, ради которых и убивать не грешно… — с холодной взвешенностью ответил Итачи, разглядывая расползающуюся лужицу крови.

Нагато холодно усмехнулся.

— Женщины, ради которых стоит затевать войну? Итачи, ты ведь понимаешь, что жертв не оберешься… И всё ради какой-то бабы!

— Ох, Нагато, — устало проговорил Учиха, поднимая на него глаза. — Сакура — лишь толчок к началу войны, а предпосылки были созданы уже давно. Просто появление этой девушки дало мне понять, что тянуть уже больше нельзя. Нужно закончить всё это прежде, чем я на ней женюсь.

***

Сакура больше получаса простояла в коридоре перед закрытой дверью, прежде чем решилась вернуться в зал. Конечно, перед этой гениальной идеей её навещали и другие мысли, связанные с побегом и тихим уходом, но Харуно решила довести этот вечер до победного конца. После этого она навсегда распрощается с насилием и болью. А на этот день ужасов было предостаточно.

Когда молодая официантка зашла в зал, свет был приглушен, живой оркестр играл медленную музыку, а женщина на сцене пела известную песню Уитни Хьюстон. Все танцевали медленный танец, а на глазах Сакуры наворачивались предательские слезы. Девушка медленно проходила мимо танцующих пар и понимала, что треклятая тушь всё-таки потекла. Харуно утерла влагу со щек и негромко всхлипнула.

«Осталось чуть-чуть потерпеть», — пронеслось в голове бедной официантки, когда она натолкнулась на высокую фигуру молодого человека.

Сакура даже глаз не подняла, промямлила себе под нос извинения и только затем заметила вежливо протянутую руку. Итачи был, как всегда, прекрасен, серьезен и вежлив.

— Вы подарите мне танец? — учтиво поинтересовался Учиха, надеясь на положительный ответ.

Сакура, хоть и питала к нему в эту секунду жгучую ненависть из-за произошедшего, но сказать парню «нет» ей не хватило сил и решительности.

«Пусть я буду слабохарактерной и бесхребетной амебой, но ему отказывать я не хочу и не могу», — подумалось Сакуре, и она неуверенно шагнула вперед. Одна рука Итачи плавно легла на тонкую талию девушки, а другая мягко сжала тонкие длинные пальчики. Харуно казалась маленькой и хрупкой куколкой возле высокого сильного брюнета. Она опустила свою крошечную ладошку на мужское крепкое плечо и подняла голову, чтобы видеть его черные бездонные глаза. Они медленно затанцевали, слегка покачиваясь из стороны в сторону.