Танец Опиума (СИ)

Сама же Сакура не была глупой: видела и прекрасно понимала, какой она предстала перед брюнетом. Однако ни одной смущенной мысли не проскользнуло в её голове, ничто не заставило прикрыть стыдливую наготу. Её душа была обнажена в этот краткий миг, ведь ей надоело закрываться каждый раз, когда кто-то пытается заглянуть в самые потаенные уголки её хрупкого мирка. К тому же, зачем прикрывать своё тело, когда Итачи уже видел всё? Сакура почувствовала к нему стальное доверие: не мог такой, как он, убить такую, как она, на пустом месте. Это было очевидно.

Брюнет подошёл к ней вплотную и посмотрел на неё в отражение зеркала. Она выглядела смертельно уставшей. Черные круги под глазами и тлеющий зеленый огонек в глазах. Улыбка не играет на лице, волосы спутанные и неуложенные. Сутулится, голову понурила, зажалась вся — всё равно стесняется.

Итачи был выше её, и рост девушки едва достигал сильного мужского плеча. А какой контраст наблюдался! Мужчина необъяснимой красоты, уверенный в себе, умный, богатый и с чувством собственного достоинства, а на фоне него — загнанная в угол серая мышь с безобразными розовыми волосами… Что за ирония?

— Ты так красива… — прошептал Итачи, проводя кончиками пальцев по нежному женскому плечу. — Дурнушка…

Сакура горько усмехнулась.

— И ты туда же… Сначала Саске, теперь ты… Дурнушка! Фи…

Итачи обворожительно улыбнулся и опустил руки на плечи, слегка массируя их. Она еще не знала, что несло в себе это безобидное словечко…

— Это глупое прозвище тебе дал я, — спокойно прошептал брюнет, приблизившись еще ближе.

— Ты? — удивилась Сакура. — Зачем?..

Учиха коснулся щекой её головы, зарылся носом в волосы и часто задышал, жадно вбирая в легкие пьянящий аромат. Он слегка сжимал её хрупкие плечи и с тем же боялся, что сломает их. А ведь его прикосновения были так нежны, что девушка невольно прикрыла глаза в блаженстве.

Итачи склонился к уху и прошептал своим бархатным гипнотизирующим голосом:

— Потому что для каждого Учихи существует своя дурнушка…

Сакура глубоко вздохнула, потому что кислорода ей катастрофически не хватало. Её легкие горели, как и участки кожи, к которым прикасались немного грубоватые мужские руки. Что она делала? О чем думала, когда запрокинула голову, положив её на плечо Итачи и открыв ему свою шею?

А что делал он? О чем думал, когда пришёл к дурнушке? Неужели Учиха и правда рассчитывал на свою сдержанность? Возле неё-то? Наедине-то? Она сводила его с ума. Заставляла сердце гонять кровь по венам в сотни раз быстрее. Умело манипулировала его чувствами, вызванными ею. Руки его медленно поползли от плеч к кистям тоненьких белых рук, а затем их пальцы переплелись. Итачи только слегка коснулся губами её шеи, а на глазах девушки навернулись горькие слезы. Они быстро скатились по её щекам, оставляя влажные дорожки.

— Ты так красива… — шептал он. — Выпрямись. — Она расправила плечи. — Выше голову. — Она подняла подбородок. — Посмотри на себя. — Она взглянула на девушку, стоящую перед ней. — Окунись в свои глаза. — Она увидела зеленый огонек. — Как можно не любить такую, как ты?

— Я ужасна… — с прискорбием прошептала Сакура.

— Разве?

— Ты сам так сказал…

— Я сказал, что у каждого Учихи своя дурнушка.

— И что это значит?

— Это значит, что у меня есть ты.

Сакура видела, как Итачи смотрел на неё. Бывает взгляд, полный похоти, когда он устремлен на тело. А бывает взгляд желания, когда он устремлен в душу. Учиха смотрел на неё всеми этими взглядами и хотел её любую. Хотел без остатка.

Внезапно Итачи отстранился. Не резко, а вдруг. Он грациозно вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую коробочку и протянул её Сакуре. Та с неподдельным удивлением покосилась на маленький подарок, который она не приняла в прошлый раз, в свой День Рождения. Харуно покачала головой, мол, я не принимаю подарков, однако Учиха мигом вытащил из маленькой коробочки небольшую цепочку с медальоном. Он был округлой формы с четырьмя камнями: золотым сверху, синий и зеленый по бокам, а в середине получившегося треугольника — переливающийся всеми цветами радуги.

Итачи молча надел медальон на тонкую шею девушки и ловко застегнул застежку. Это украшение безусловно шло Сакуре. Оно вносило во внешнюю простоту девушки некоторый странный умысел, загадку, головоломку. Это нравилось им обоим.

— Сколько оно стоит? — тихо поинтересовалась Сакура, покрутив в пальцах медальон.

— Безделушка, — равнодушно бросил Итачи. — Камни не настоящие. Жалкая подделка. Я знал, что ты не примешь дорогой подарок.

Девушка была довольна таким ответом. Она вздохнула с облегчением и только вымолвила:

— Красиво…

В это самое мгновение дверь в комнату распахнулась, и пустое пространство заполнила группа стилистов, весело беседующая между собой. Заметив Итачи Учиху собственной персоной, беззаботные профессионалы замерли.

— Работайте, — сухо буркнул Учиха-старший и летящей походкой покинул комнату.

Стилисты еще долгое время стояли столбами посредине комнаты, разинув рот. Им было невдомёк все эти странности Учих, но это было что-то за гранью возможного. Им казались абсурдными те обстоятельства, из-за которых Итачи оказался в комнате с обнаженной девушкой, причем не самых лучших форм и размеров. Что заставило его прийти к ней? Что за важные дела побудили этого жестокого бездушного человека явиться к этой простушке? Ведь его никогда толком никто не видел. Он всегда посылает своих шестерок выполнять грязную работенку. На памяти стилистов Учиха не раз приглашал «левых» девиц на подобные званые вечера, лишь потому, что так было принято. Брюнет не питал к ним никаких чувств. Абсолютно. Порой даже не желая видеть их вплоть до самой последней секунды. И хоть все они и были на подбор, моделями с мировым именем, Итачи почти ни с кем из них не ложился в кровать. Для него вообще секс был лишь потребностью и не более.

А тут вдруг пригласил девушку, ничем не отличающейся от простой деревенской жительницы, в свой собственный дом (!) да еще и навестил её до кучи. Что за аномалия?! Что за дурдом?! Стилисты не переставали обсуждать это ни на секунду, не стесняясь даже присутствия бедной Сакуры. Правда, она их не слушала, погруженная в свои безобидные мысли.

Девушку терзали по полной программе. Процедуры для тела и волос, эпиляция, маникюр, педикюр, макияж. На это добросовестные стилисты потратили почти шесть часов. Было сложно замаскировать все ссадины и синяки, да и вообще превратить серую мышку в настоящую королеву было непросто. Однако на этом испытания не закончились. Девушка была на грани своих возможностей, но не жаловалась, мужественно и стойко преодолевая весь этот дискомфорт и трудности.

— Настоящий боец, — удовлетворенно отзывалась одна очень милая девушка с черными волосами, отмечая про себя, что дурнушке навряд ли когда-нибудь до этого приходилось проворачивать такие «операции» со своим телом.

На очереди был выбор одежды, и с этим испытанием Сакура справилась, пусть и не без труда. После пятичасовой работы, включающей в себя больше сотни платьев, туфель и других деталей, стилистам всё же удалось найти ту единственную вещь, которая была сшита, как будто специально для Харуно. Трудности заявили о себе в самом начале. Во-первых, макияж уже был сделан, а во-вторых, медальон Итачи-сама собственной персоной строго-настрого запретил снимать. Жизни бедной команде стилистов эти мелкие неприятности не облегчили, и медальон они под конец называли геморроем в заднице.

В конечном итоге выбранное платье было бежевого цвета и со стороны выглядело простовато. Однако на Сакуре оно сидело, как влитое. Ничего лишнего, всё просто и со вкусом. Поверх бежевого шифона была сшита легкая прозрачная ткань с черными незатейливыми узорами. Не слишком пошлое, не слишком скромное. Как раз то, что нужно. Платье подчеркивало достоинства и скрывало недостатки.

— Идеально, — высоким сопрано пропела статная блондиночка, вступая в сугубо женский разговор со своими подругами.