Танец Опиума (СИ)

— Что ты сделаешь с Хьюго? — спросила Сакура напрямую.

Итачи прикрыл глаза и устало вздохнул. Он ближе притянул к себе девушку и только после этого ответил:

— Ничего.

— Врешь!

— Убью, — вырвалось из него признание, от которого Сакура вздрогнула. Она хотела было отстраниться от парня, но тот удержал её.

Ужас свернулся внутри девушки змейкой. У неё было много недосказанных слов, но она смогла вымолвить только одно:

— Нет…

— Он этого заслуживает, — безмятежно ответил Итачи.

— Каким образом?!

Учиха нагнулся к самому уху Сакуры и прошептал:

— Он обидел тебя.

Харуно горько покачала головой, не отводя взгляда от брюнета.

— Итачи, я всего лишь официантка в замызганном кафе на Гранд-стрит! И я заслуживаю такого обращения! Я всего лишь… как вы там меня все называете… дурнушка!

Учиха тепло усмехнулся:

— Ты моя дурнушка. И это всё меняет.

— Не убивай его, пожалуйста… — тихо взмолилась Сакура.

— Как твоей душе угодно.

— Правда? — Сакура с надеждой захлопала глазами.

— Я его и пальцем не трону… — Брюнет немного помолчал, а затем добавил: — …дурнушка.

Они смотрели друг другу в глаза и не могли оторваться. Сакура чувствовала, как низ её живота скрутило приятной негой: злосчастные бабочки закружились. Вся злость и обида ушла. Сердце билось в её грудной клетке, как весенняя пташка.

Они лишь остановились на секунду. Он лишь наклонился. Она лишь привстала на носочки. Дело случая… И их губы соприкоснулись. Итачи мягко целовал её и понимал, что не сможет упустить свою дурнушку, что бы ни случилось. Оберегать девушку и защищать её от всех невзгод — вот, что было по-настоящему важно. Ни деньги, ни бизнес, ни опасные конкуренты, ни одна женщина в мире не могли заменить ему этих губ и зеленых больших глаз. Он знал, что она будет его еще в ту самую далекую секунду, когда заметил её на пороге своего дома. Итачи узнает её лучше, станет ближе, превратится в её ангела-хранителя, ведь Сакура — другая.

Итачи целовал её, и понимал, что война, которую он затеял, стоит того светлого будущего с ней. Она будет в безопасности. Никто не причинит ей вреда. Их дети будут бегать по дому, резвиться и не знать бед. Они не увидят того, что пришлось увидеть Итачи в свои четыре года.

Харуно взяла его лицо в свои руки и поняла, что она плачет. Слезы скатывались по её щекам и исчезали где-то в складках их одежд. Девушка лишь чувствовала, как сильные руки крепко обнимают её за талию и притягивают ближе.

Всё перестало существовать для них обоих. И толпа, и музыка, и целый зал утонул в их поцелуе. Вот оно — её первый поцелуй. Он должен был быть именно таким… с Итачи…

Комментарий к Глава VIII.

Песня, о которой шла речь в конце главы:

Whitney Houston – I Will Allways Love You

========== Глава IX. ==========

На лице молодой девушки, как на холсте, были нарисованы различные эмоции. В карих глазах играл страх. У переносицы сгустился ужас. На поджатых губах — замешательство. Она дрожала, как осиновый лист, крепко сжимая маленькую ладошку своего крестника. В отличие от мальчишки, она всё понимала, потому и бежала, сломя голову, спешно минуя препятствия и опасливо оглядываясь по сторонам. Каждая клеточка её тела была напряжена до предела. В голове наматывала круги одна и та же навязчивая мысль о скорой гибели.

Девушка не боялась своей смерти. Она боялась, что отдаст жизнь напрасно, если не спрячет мальчишку. Её жизнь, по сути вещей, ничего не стоила в сравнение с этим юным дарованием. Она — не более чем пешка в драгоценных жизнях Учих. Беженка была обязана всем этим ни то жестоким, ни то милосердным людям за счастье, которая та обрела в их кругу. В благодарность за крышу над головой, за благополучие и любимого мужа она взяла на себя ответственность защищать темноволосого мальчика с черными бездонными глазами и пока еще добрым, понимающим сердцем.

— Рин, где Обито? — задыхался в своих словах мальчик, крепко сжимая руку крестной. — Куда мы бежим?

В его сердце было бы предостаточно страха, если бы Нохара Рин вовремя не спохватилась и не увела его подальше от опасного места. Сейчас же мальчик старался держать себя в руках и не капризничать по пустякам. В свои неполные пять лет он стал достаточно взрослым, чтобы понимать — необходимо вести себя благоразумно, когда вокруг развернулся хаос.

— Малыш, он скоро прибежит, — успокаивала его шатенка, заворачивая за угол и исчезая в дыме промышленных районов.

Они бежали по закоулкам, поворачивая то там, то здесь и в итоге наткнулись на заброшенный завод, находившийся на самой окраине района. Это было кирпичное здание с обветшалыми стенами, выбитыми окнами и прогнившей крышей. Всюду были раскиданы валуны и мелкие камешки. Пыль витала в воздухе и, словно туман, расстилалась перед беженцами.

Какие-то старые станки и оборудование лежала в груде хлама вместе с помоями. Всюду свистел ветер и с улицы доносились громкие голоса незнакомцев. Двери с несмазанными петлями кричали, как чайки над морем. Так пронзительно и отчаянно, словно в последний раз. Запутанные коридоры кружили голову и сбивали с толку.

Мальчик молчал даже тогда, когда Рин указала ему на два обрыва, которые соединяла толстенная железная труба. Внизу было так темно, что казалось этот путь ведет прямиком в ад. Через прогнившие доски на крыше протиснулся лунный свет. Он, бледный и тусклый, был единственным фонариком, освещавший им трудную дорогу.

— Иди, дорогой, я прямо за тобой, — ласково произнесла Рин и слегка подтолкнула мальчика в спину. — Нам нужно спешить.

Держать равновесие было крайне сложная задача. Труба была жутко скользкой, и единственное, неверное, движение могло привести в действие необратимую череду событий, которые сулят только смерть. Однако из них двоих, казалось, мальчику было многим проще переживать этот стресс. Девушка же еле сдерживала свои слезы, гадая, куда запропастился её муж.

Последний раз она видела его, когда они выходили из зоопарка. Затем Обито заметил, что за ними следят, и всё пошло кувырком. Теперь Рин со своим маленьким крестником пытались спастись от неминуемой гибели, а её муж, и с тем же крестный мальчика, бесследно растворился в суматохе.

Перейдя на противоположную сторону, Рин грохнулась на колени и тяжело задышала, пытаясь сообразить, как далеко они забрели и как теперь выбираться из окружения. Слезы градом катились из её глаз, заливая дрожащие пыльные руки. Казалось, это тупик, ведь грозные голоса мужчин она слышала даже здесь, на втором этаже, за милю от них.

— Рин!

Девушка подняла свои глаза на мальчика, на переносице которого сошлись брови. Он выглядел весьма устрашающе и серьезно для своего-то возраста. Ну, а что еще можно было ожидать от великого потомка Учих?

— Нам нужно выбираться! Рано опускать руки! Нужно найти Обито!

Девушка молчала.

— РИН!

***

Итачи, преклоняясь хорошим манерам, врожденной вежливости и необъяснимым чувствам к этой загадочной особе, распахнул перед девушкой дверцу черного лимузина. Его бездонные черные глаза с холодной взвешенностью смотрели в её — теплые и зеленые, слегка уставшие, но всё по-прежнему добрые. В них он готов был утонуть. Им он готов был отдаться.

Залезая в машину, дурнушка, мало того, встретилась головой с косяком, так еще и о порог споткнулась. От неизбежного падения прямиком носом в пол её спас Итачи, вовремя среагировав и ухватившись рукой за её талию. Сакура тяжело вздохнула, отметив свою крайнюю неуклюжесть и полное отсутствие координации этим вечером.

Вот так всегда бывало… В самые важные или ответственные моменты жизни, Харуно находила неприятности на ровном месте. То упадет, как сегодня; то забудет речь, как это случилось в школьном актовом зале на выпускном; то начнет игнорировать определенные меры с бутылкой вина в руке. Каждый раз происходило что-то новенькое! Немудрено, что дурнушка с прискорбием называла себя бедоносцем.

Придерживая полы своего платья, которое всё-таки изрядно потрепалось, измялось и испачкалось, молодая официантка уселась на мягкое кожаное сидение и прикрыла уставшие глаза.