Уродливая Любовь (ЛП)

- Я поведу, если хочешь. - сказал Майлз Корбину, когда мы добрались до машины.- Я знаю, что ты не выспался. Ты можешь сесть за руль завтра, на обратном пути. 

Корбин согласился, и Майлз открыл водительскую дверь. Я забралась на заднее сидение и постаралась понять, где мне лучше сесть: за Майлзом, посередине или позади Корбина. Но, куда бы я ни села, я чувствовала его. 

Он повсюду. 

Он во всем. 

Словно человек обнаруживает влечение к кому-либо. Вот он нигде, но, вдруг, он появляется везде, хочешь ты этого или нет. 

Это дает мне надежду, что я для него хоть где-то. Но надежда не длится долго. 

Я могу определить, когда парень увлечен мной. И Майлз к числу моих поклонников не относится. Поэтому мне надо найти способ остановить то, что я чувствую рядом с ним. Последнее, что мне нужно сейчас, это глупое увлечение, когда я едва нахожу время для обеих работ и школы. 

Я достала книгу из своей сумки и начала читать. Майлз включил радио, а Корбин разложил свое кресло, закинул ноги на приборную панель. 

- Меня не будить, пока мы не приедем, - заявил он, надвигая кепку на глаза. 

Я взглянула на Майлза, когда он настраивал зеркало заднего вида. Он развернулся, чтобы выехать с парковки, и мы встретились взглядами. 

- Тебе удобно? - спросил он. 

Он развернулся прежде, чем я успела ответить, и повел машину, поглядывая на меня в зеркало заднего вида. 

Ага, - сказала я, заставив себя улыбнуться. Я не хочу, чтобы он думал, что я расстроена из-за того что он едет с нами, но мне тяжело не замыкаться в себе, когда он рядом. Он смотрел на дорогу, и я вернулась к чтению. 

Тридцать минут спустя, из-за движения машины, сопровождающего мое чтение, у меня разболелась голова. Я отложила книгу и стала устраиваться на сидении. Я запрокинула голову и устроила ноги на консоли между Майлзом и Корбином. Он взглянул на меня в зеркало, и его глаза вели себя так же, как и руки, действующие в дюйме от меня. Он задержал взгляд всего на пару секунд, а затем переключил внимание на дорогу. 

Я ненавижу это. 

Я понятия не имею, что творится у него в голове. Он никогда не улыбается. Он не смеется. Он не флиртует. Его лицо выглядит так, словно он оградил свои эмоции от внешнего мира листом брони. 

Я часто была недоверчивой с парнями, потому что они много говорят, и бывает довольно больно, когда начинаешь верить в ту ерунду, что взбрела им в голову. 

Я искренне надеялась, что Майлз не относится к этому типу парней. Я хочу знать все мысли, посещающие его голову. Особенно то, о чем он думает сейчас. 

Я наблюдаю за ним в зеркало заднего вида, пытаясь выяснить, о чем он думает, когда он снова поднимает на меня взгляд. Я отвела глаза, смущенная тем, что он застал меня разглядывающей его. Но это зеркало, как магнит, притягивало мой взгляд, и мне пришлось приложить усилия, заставляя себя не смотреть в него. 

Я на секунду заглянула в зеркало. Как и он.  

Я снова отвернулась. 

Дерьмо. 

Эта поездка обещает быть одной из самых длинных в моей жизни. 

Я выждала три минуты, прежде чем снова посмотреть в зеркало. 

Дерьмо. Как и он. 

Я улыбнулась, принимая игру, которую мы оба затеяли. 

Он улыбнулся в ответ. 

Он 

Улыбнулся 

Мне. 

Майлз снова уставился на дорогу, но улыбка играла на его губах еще несколько секунд. Я знаю, потому что я не могла прекратить пялиться на него. Я хотела сфотографировать ее, прежде чем она исчезнет, но это было бы глупо. 

Он опустил свою руку на консоль, но мои ноги мешали ему. Я приподнялась на локтях. 

- Извини, - сказала я, собираясь опустить ноги на пол. 

Его пальцы обхватили мою лодыжку, препятствуя мне. 

- Все нормально, - сказал он. 

Его рука все еще держит мою ногу. 

Черт возьми, его пальцы гладят мою ногу. Действительно гладят мою ногу. Мои бедра сжались, дыхание участилось, а ноги напряглись, потому что я умру, если он уберет руку прежде, чем я успею насладиться его прикосновениями. 

Я вынуждена прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. 

Я думаю, ты увлечен мной, Майлз.

 • • •

Как только мы приехали к моим родителям, Майлзу и Корбину поручили развешивать рождественские гирлянды. Я принесла вещи из машины. Мне пришлось уступить парням свою комнату, так как только там были две кровати. Сама я поселилась в старой спальне Корбина. Разместившись, я отправилась на кухню, помогать маме с праздничным ужином. 

День благодарения никогда не был большим событием в нашей семье. Мои родители не любили выбирать между семьями, и мой отец редко бывал дома, ведь для пилотов каникулы - самое напряженное время. Мама решила, что день благодарения мы будем отмечать исключительно в семейном кругу. Поэтому в День Благодарения за столом сидели я, Корбин, мама и папа, когда он был дома. В прошлый раз мы с мамой праздновали вдвоем, потому что папа и Корбин были на работе.

В этом году мы все вместе.

И Майлз.

Странно видеть его здесь.

Мама, кажется, счастлива видеть его. В любом случае, она бы не возражала. Отец любит всех, и он больше чем счастлив, что ему помогли с рождественскими гирляндами. Так что, я думаю, присутствие кого-то третьего не сильно его волнует.

Мама передала мне чашку с вареными яйцами, и я начала чистить их для приготовления с пряностями. Она оперлась локтями на стол и подперла руками подбородок.

-Этот Майлз красавчик, - сказала она, выгнув брови дугой.

Давайте, я расскажу вам кое-что о моей матери. Она отличная мама. Действительно отличная мама. Но я никогда не любила говорить с ней о парнях. Это началось, когда мне было 12, и это был мой первый случай. Она была настолько взволнована, что позвонила трем своим подругам, чтобы посоветоваться, прежде чем объяснить, что за чертовщина со мной творится. Я рано усвоила, что все секреты перестают быть секретами, когда они достигают ее ушей.

-Он ничего, - вру я. Я нагло вру, потому что он - красавчик. Его золотисто-каштановые волосы сочетаются с завораживающе голубыми глазами, его широкие плечи, щетина, обрамляющая его породистый подбородок, когда он несколько дней отдыхает от работы. Он потрясающе пахнет, словно он отлько что вышел из душа и еще не вытерся полотенцем.

О Боже.

Какого черта я думаю об этом сейчас?

- У него есть девушка?

Я вздрогнула.

- Я не так близко с ним знакома, Мам.

Я ставлю чашку в раковину и включаю воду, чтобы убрать остатки скорлупы. 

- Как папе живется на пенсии? - спросила я, спеша переменить тему.

Мама усмехается. Я знаю эту усмешку. Я терпеть не могу ее.

Я знаю, что мне не обязательно говорить что-либо. Она моя мама. Она уже знает.

Я краснею, отворачиваюсь и, наконец, домываю эти чертовы яйца.

Глава 8

Майлз

Шесть лет назад 

- Я пойду к Йену сегодня, - говорю я ему.  

Его это не волнует. Он уходит с Лисой. Он зациклен на Лисе.  

Лиса - его все.  

Раньше его всем была Кэрол. Иногда всем для него были Кэрол и Майлз.  

Теперь все для него - Лиса.  

Меня это устраивает, потому что для меня все - он и Кэрол.  

И никто более.  

Я набрал ей, можем ли мы встретиться где-нибудь. Она ответила, что Лиса только что ушла, направляясь к моему дому, и что я могу заехать за ней.  

Когда я приехал, я не знал, стоит ли мне выходить из машины. 

Я не знал, хочет ли она этого.  

Но я вышел.  

Я подошел к ее двери и постучал.  

Я понятия не имею, что буду говорить, когда она откроет. Часть меня хотела извиниться за тот поцелуй.  

Другая часть хотела задать ей миллион вопросов, несмотря на то что я знаю все о ней. Но больше всего мне хотелось поцеловать ее снова, особенно сейчас, когда она открыла дверь и встала прямо передо мной.  

- Хочешь зайти ненадолго? - спросила она. - Ее не будет еще несколько часов.