Уродливая Любовь (ЛП)

Я тоже не хочу, чтобы он провел весь день в отделении неотложной помощи. Это значит, что его не будет здесь. 

- Если твоя рука инфицируется, и ты умрешь, я не причем. 

- Если вдруг я заражусь и умру, то я буду слишком мертв, чтобы винить тебя.  

-Точно подмечено,- говорю я. Еще раз обработав рану, беру материал. Мне нужно выложить его на полку. Мне было неудобно, поэтому я встала и поставила свою ногу на край ванны. Я положила его руку на свою ногу. 

Я положила его руку на свою ногу. 

О, черт. 

Я не смогу работать, когда его рука на моей ноге. Если я хочу, чтобы мои руки сохраняли спокойствие и не тряслись, я должна изменить положение. 

-Это не сработает, -говорю я, повернувшись к нему лицом. 

Взяв его за руку я усадила его на стойку, затем стала прямо напротив него. Другой способ работал лучше, тогда нога Майлза не касалась моей, в то время как я обрабатывала. 

- Будет больно,-  предупреждаю я. 

Он смеется, как будто он знаком с  болью, и это не боль. 

Я прокалываю  его кожу иглой, а он даже не дрогнул.

Он не издает ни звука. 

Он смотрит спокойно на то, как я работаю. То и дело Майлз переводит свой взгляд с моей руки на лицо. Мы молчим. 

Я стараюсь игнорировать его.  Пытаюсь сосредоточиться на его руке и ране, которую срочно надо зашить, но наши лица так близко, и я  чувствую  его дыхание на моей  щеке. И он начинает дышать чаще.  

- У тебя будет шрам, -шепчу я. 

Интересно, куда делся голос. 

Я продеваю иглу в четвертый раз. Я знаю, это больно, но он это не показывает. Каждый раз, когда игла пронзает его кожу, я должна  удержаться  от того, чтобы не морщиться за него. 

Мне следует сосредоточиться на его травме, но единственное, что я могу ощущать это соприкосновение наших коленей.  Здоровая рука лежит на моем колене. Кончиками пальцев он касается моего колена. 

Я понятия не имею, как такое может происходить, но все, на чем я могу сосредоточиться  это на его пальцах. Я чувствую такой жар на джинсах, как клеймо. Вот он с серьезной раной, кровь впитывается в полотенце под рукой, моя игла  прокалывает его кожу, и все, на чем я могу сосредоточиться это на соприкосновении моего  колена и  его пальца. 

И я  задаюсь вопросом, как бы это ощущалось, если  бы между нами не было слоя одежды. 

Наши глаза встретились на две секунды, а затем я быстро опустила взгляд на его  руку. Он сейчас  вообще не смотрел на нее. Он смотрит на меня, и я приложу все усилия, чтобы игнорировать то, как он дышит. Я не могу сказать почему ускорилось его дыхание :потому что  я близко стою или потому что ему больно. 

Два кончика пальцев касаются моего колена. 

Три. 

Я снова  вдыхаю и пытаюсь  сосредоточиться на своем  деле. 

Я не могу. 

Это преднамеренно. Его прикосновение не случайны. Он трогает, потому что он хочет касаться  меня. Его пальцы обводят  мое колено, и рука скользит на заднюю часть ноги. Он со вздохом прислоняется  лбом к  моему плечу и сжимает рукой  мою ногу. 

Я понятия не имею, как все еще стою. 

- Тейт, - шепчет он. Майлз мучительно произносит мое имя,  я останавливаюсь и жду, пока он скажет, что ему больно и попросит дать ему минуту. Вот почему он касался меня? Потому что ему было больно? 

Он ничего не говорит, поэтому я заканчиваю последний стежок и завязываю нить. 

-Готово, - я говорю, заменяя элементы на стойке. Он не отпускает меня, так что я не отхожу  от него. 

Его рука медленно скользит вверх по моей ноге, по бедру  и плавно переходит на мою талию.  

Дыши, Тейт. 

Его пальцы обхватили  мою талию, все еще прижимаясь головой ко мне , он притянул  меня ближе.  Мои руки находят его плечи, так как я должна ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть . Каждая мышца моего тела так или иначе просто забыла, как делать свою работу. 

Я до сих пор стою, а он все еще сидит, но теперь  я расположена между его ног, Майлз притянул  меня так близко. Он медленно поднимает  голову с моего плеча, и я закрываю глаза,  потому что он заставляет меня нервничать, я не могу смотреть на него. 

Я чувствую, как Майлз наклонил свое  лицо, чтобы посмотреть на меня, но мои глаза все еще закрыты. Я закрыла их немного сильнее. Я не знаю, почему. Я ничего не знаю  сейчас. Я просто знаю, Майлза. 

И сейчас, я думаю, что Майлз хочет поцеловать меня. 

И в данный момент, я чертовски уверена, что хочу поцеловать  Майлза. 

Своей рукой он медленно провел  по всей моей спине пока не коснулся шеи. Я чувствовала как рука оставляет отпечатки на каждой частичке моего тела, к которой он прикасается. Пальцы Майлза на моей шее, его рот не более чем в половине дюйма от моей челюсти. Так близко, что я не могу различить то ли его губы, то ли дыхание украшают мою кожу. 

Я чувствую, что я при смерти, и нет ни черта в этой  аптечке, что могло  бы спасти меня. 

Майлз усиливает  хватку на шее. . . и убивает меня. 

Или  целует меня. Я не могу сказать точно ,поскольку абсолютно уверена, он почувствовал бы тоже самое. 

Ощущение его губ напротив моих подобно всему. Это как жить, умереть и быть рожденным заново, одновременно. 

Господи. Он поцеловал меня. 

Его язык уже у меня во рту, нежно лаская меня, и я даже не помню, как это произошло. Тем не менее, мне хорошо с ним. Я в порядке с ним. 

Он встает, но его рот остается на моем. Он отводит меня на несколько футов, пока я не упираюсь в стену. 

Теперь он касается моей  талии. 

О, Боже мой, его рот такой властный. 

Его пальцы сжали мои бедра. 

Черт, он только что  застонал.  

Его рука движется от моей талии и скользит вниз по ноге. 

Убей меня сейчас. Просто убей меня. 

Он поднял мою ногу и я обхватила его за талию, прижал меня так восхитительно и я застонала ему в рот. 

Поцелуй прервался так неожиданно. 

Почему он отстраняется? Не останавливайся, Майлз. 

Он роняет мою ногу, и его ладонь ударяет стену рядом с моей головой, как будто он нуждается в поддержке, чтобы стоять. 

Нет, нет, нет. Продолжай. Поцелуй меня снова. 

Я снова пытаюсь посмотреть в его глаза, но они закрыты. 

Они  раскаиваются. 

Не открывай  их, Майлз. Я не хочу видеть, как ты сожалеешь об этом. 

Он прижимается  лбом к стене рядом со мной, все еще опираясь на меня, мы оба стоим спокойно, пытаясь вернуть воздух в наши легкие.  После нескольких глубоких вдохов, он отталкивается от стены, оборачивается, и идет к стойке. К счастью я не вижу его глаз, когда он открыл их, а теперь он спиной ко мне, так что я не вижу сожаление, которое он явно чувствует. Он поднимает медицинские ножницы и прорезает рулон бинта. 

Я приклеена к стене. Мне кажется, что я останусь здесь навсегда. 

Я обои. Вот и все. Это все я. 

-Я не должен был этого делать,- говорит он. Его голос решительный. Жесткий.  Как металл. Как меч. 

-Я не возражала,- говорю я. Мой голос нерешительный. Он как жидкость. Он испаряется. 

Он оборачивает раненую руку, затем разворачивается и смотрит мне в лицо. 

Его глаза так же решительны, как и голос. Они так же тверды как металл. Как мечи рассекающие веревки, которые держали  надежду на наш поцелуй. 

- Не позволяй мне делать это снова,- сказал Майлз. 

 Я хочу,  чтобы он сделал это снова, больше чем хочу обед на День Благодарения, но я промолчала. Я не говорю этого, потому что он услышит сожаление в моем голосе. 

Он открывает дверь ванной комнаты и выходит.  

Я все ещё стою у стены как приклеенная. 

Какого. 

Черта? 

Я больше не в ванной. 

Сейчас я приклеена к стулу и удобно усажена за обеденный стол рядом с Майлзом. Майлз, с которым я не разговаривала с тех пор как он назвал нас или наш поцелуй как «это». 

Не позволяй мне делать это снова… 

Я бы не смогла остановить его даже если бы хотела. Я хотела «этого» так сильно, что даже не могла есть ,а он вероятно и не  предполагает насколько я люблю обед на День Благодарения. Потому что  я хочу «этого» много и «это» не относится к тарелке еды стоящей передо мной. «Это» Майлз. «Это» мы. Я целующая Мальза. Майлз, целующий меня.