По рукам и ногам (СИ)

– Я… на самом деле очень тебе благодарна за заботу. Но это же такие денежные вливания в бестолковую меня. Уверен, что хочешь именно так распорядиться средствами?

– О, об этом не беспокойся. Считай за вполне заслуженную компенсацию. Я дам тебе карточку, денег на ней хватит, чтобы устроить жизнь, как подобает, но если будут проблемы, звони, – рядом с вольной лег серый обтекаемый корпус мобильника, – мой номер у тебя есть. В Анжи нужно будет вольную обменять на временное удостоверение личности, паспорт будет готов где-то через месяц. Найди себе жилье. Но только достойное, а не где-нибудь в трущобах. На что-нибудь приличное там точно хватит, а первое время поживи в отеле.

– Да сколько же там денег, я столько принять просто не могу…

– Ты не для этого через всё прошла, чтобы пойти обратно бомжевать по улицам! – Ланкмиллер аж по столу ударил, да еще и с размаху, заставляя вжаться в свой стул, притихнув. – Хватит строить из себя невесть что. Я прослежу, чтобы ты устроила себе приличную жизнь, не смей возвращаться в нищету, поняла меня?

– Да, – растерянно и тихо выдохнула я.

– Ради отца. Потому что он бы этого хотел.

Кэри поднялся из-за стола и обернулся к окну. Выбесила его, значит.

– Да, я ведь хотела спросить насчет Веста…

– Единственный свидетель этого всего – ты, но подвергать тебя опасности я не хочу, – Кэри верно догадался, хотя вопроса я даже не уточнила. – Постарайся не светить лицом, жить как можно тише, лучше всего в Витто, там законы будут на твоей стороне, а её влияние по минимуму. А что касается Элен…. Не хочу открывать иск по делу о порче имущества.

– Но ведь абсурдно, что матушка останется безнаказанной! – теперь вскочила уже я, но Кэри осадил мой запал сухой короткой фразой.

– Этого не будет.

– Хорошо. Я всё поняла.

– Собственно, я сказал всё, что хотел, так что теперь ты свободна, – он ожидал меня у двери, пока я складывала новоприобретенное добро в сумку неверными рваными движениями. – Алисия ждёт внизу.

Нет, он не говорил, что хочет, чтоб я осталась, только смотрел так, будто пытался запомнить. А я изо всех сил избегала этого взгляда.

Не останусь, не могу. Знаю, что это будет большой ошибкой. И Кэри – не тот человек, не мой. И я больше уже не его. И до конца всё ещё не простила. Так что если я уйду – для всех будет лучше.

Алисия, встрёпанная и несчастная, и правда ждала у выхода. Из открытой входной двери веяло свежестью, из залива долетал пьяный запах моря и нежно гладил по щекам.

– Если захочешь вернуться… – начал было мучитель, но я прервала, чтобы не было сказано лишних слов.

– Понимаю, что ты хочешь донести, Кэри. Но я не вернусь, – хорошо, что не видит, как за спиной заламываю пальцы. Это невыносимо.

– Ты бы не спешила, – Ланкмиллер с горькой улыбкой щелкнул меня по носу. – Связи, устанавливаемые так больно, так быстро не рвутся.

Лис смотрела в пол. По ней сразу видно было, что говорить она не будет, не сможет ничего сказать. И верно, едва я обернулась к ней, как она просто зажала меня в объятиях, так крепко, что не вздохнуть. И я ответила ей тем же. Несколько мгновений, пряча лицо у неё на плече, чувствовала, как тяжело вздымается её грудь, как порывисто она дышит. Потом Алисия растерянно отступила на пару шагов, повернулась на каблуках, так ничего и не сказав, исчезла из коридора.

– А меня? – насмешливо напомнил о себе Кэри, когда я уже прошла мимо него на ватных ногах.

– Долгие прощания, – я качнулась с носка на пятку, – ни к чему.

А потом сама же сжала ворот его рубашки, сама же потянулась к его губам, сама же подставилась под его умелые руки, идиотка. Он целовал меня, и я ни о чём не помнила. И он сам ни о чём не помнил. Мы были как сумасшедшие, были словно одним целым, одним общим на двоих безумием, но – всего несколько секунд. И прекратилось так же резко, как началось.

А потом я соскочила с порога на булыжники дворовой дорожки. От входной двери до калитки – ровно двенадцать с половиной шагов, которые я прошла в смятенном молчании, чувствуя, что горло сжимает и дышать становится тяжело.

– Роуз! А выходи за меня! – крикнул в спину мучитель, и слова его тут же подхватил ветер.

– Ланкмиллер, – я аж поперхнулась и не смогла сдержать дурацкой улыбки, – да ни за что на свете!

Мне кажется, он что-то ещё кричал, долго, пока не скрылась из виду, но я больше не оборачивалась.

Я уходила и за спиной оставляла ужасы, через которые меня со всем старанием протащила жизнь.

Я уходила, а что ждало впереди, не имела ни малейшего понятия.

Я ведь теперь могу идти, куда захочу? И я пошла.

========== Часть 111 ==========

В Анжи стояла нечеловеческая жара. Всё, что возможно было делать к полудню – это в полумёртвом состоянии лежать на кровати и обмахиваться тем, что под руку попадётся.

В комнате, которую я снимала, не работал кондиционер. Стоячий воздух, настежь распахнутые окна, лёгкие занавески, не трогаемые даже подобием ветерка – всё замерло в ожидании вечера, времени, когда жара спадёт, уступив место долгожданной прохладе.

С тех пор, как я ушла из дома Ланкмиллеров, прошло уже три недели.

И всё-таки, как не пыталась, так просто отгородиться от пережитого глухой стеной у меня не вышло. Временное удостоверение личности, следы на моей спине, проглядывающие из-под легких летних маечек, болезненная молчаливость – всё это красноречиво говорило о моём прошлом, и меня здесь даже… жалели.

Миранда, хозяйка комнат, мелкая пронырливая девушка лет двадцати пяти, помогла устроиться на вечерние курсы, а после них показывала ночной город, водила по забегаловкам и уютным кафе на открытом воздухе. В конце каждого посещения мы спорили, кто за кого платит, и ей почему-то всегда казалось, что у меня не хватает денег. Конечно, кто бы стал снимать мелкую комнату без кондиционера под самой крышей, не испытывая финансовых трудностей. А спорить с Мирой было тяжко: чем-то она напоминала Зои, наверное, крайней хозяйственностью и своим командным тоном.

Соседи справа, семья с двумя детьми, регулярно по очереди носили мне выпечку, и даже пару раз приглашали на чай. Это всё возвращало меня к жизни, учило просто говорить по душам, снова радоваться мелочам, дышать. Именно поэтому я терпела полуденную жару, не пытаясь найти временное пристанище покомфортней с обитателями похолоднее. К тому же на следующей неделе у меня назначена была важная встреча.

Я нашла себе дом. Небольшой, но очень ладный, безумно уютный, с двускатный крышей. Находился он у подножья горного хребта, на окраине города, и ходило туда только два транспортных маршрута, один из которых останавливался за два километра, а второй тряс по кочкам так, что встряхивал по пути всю душу, но это было ничего, потому что в этот дом я влюбилась всей душой едва ступила за порог. Вот на следующей неделе-то и была назначена встреча с продавцом для подписания всех бумаг и прочей необходимой волокиты. Оно того стоило. И туда – туда я обязательно установлю кондиционер, если, конечно, доживу в такой жарище.

Вот как раз за помиранием от сорока градусов выше нуля меня и застал телефонный звонок. Я даже не сразу поняла что это – мелодия была не знакомая, а когда поняла и нащупала наконец агрегат на дне сумки, тут же уронила под кровать от новой неожиданности, и там пришлось шариться в пыли ещё около секунд тридцати.

– Я уж думал, ты не возьмешь трубку, – устало выдохнул Кэри на том конце.

– Взяла вот, – стараясь, чтоб голос звучал ровнее и спокойнее. Не так, как будто я только что лихорадочно под кроватью ползала. Не так, будто совсем не ждала его звонка. – Ты что-то хотел?

Чёрт, слишком грубо. Понятия не имею, как теперь с ним себя вести.

– Я сегодня буду в Анжи на деловой встрече. К вечеру освобожусь. Давай встретимся.

О, чёрт возьми, и что мне отвечать? «Не надо»? «Давай»? «Может, позже»? Выдавила глухое: «Когда?» и сама не узнала своего голоса. А Кэри как будто ждал этого вопроса.