Ничья (СИ)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

====== Пролог ======

— Прости, парень, но это частная собственность. Сюда пускают только по приглашениям. А у тебя его, я уверен, нет, так что проваливай.

Синие глаза лишь немного сужаются, губы вытягиваются в линию, голова едва заметно склоняется набок, мускулистое тело напрягается, а рука, лежащая в кармане дорогих штанов, сжимается на мгновение в кулак.

— Поверь, парень, — презрительно выделяет обращение, — тебе лучше сразу меня пропустить. Если не хочешь завтра проснуться со своими яйцами в горле.

— Не нарывайся, — фыркает охранник, приподняв полы пиджака и демонстрируя оружие, — если, конечно, не хочешь, чтобы я прострелил тебе твои яйца.

Синие глаза хмурятся, в них появляется недобрый тёмный блеск, по губам скользит опасная ленивая улыбка, голова сильнее склоняется к плечу.

— Мать твою! — кто-то смачно ругается, и из здания, на ходу надевая пиджак и застегивая ширинку узких джинсов, выскакивает светловолосый мужчина. Красный, взъерошенный, с характерными следами красной помады на шее и в мятой темно-синей рубашки. — Впусти его немедленно! — рявкает он на оторопевшего охранника.

— Но у него же…

— Я разве не говорил впускать Деймона Сальваторе сразу же, сукин ты сын?! — рычит он, ударив кулаком по руке, и тот испуганно съеживается, переведя ошарашенный взор на посетителя.

— Ну так… Я не знал… Что это он… Он не представился, а я…

— Рот закрой, сука! — шипит хозяин, скрипнув зубами, и поворачивается к Деймону, который спокойно и даже равнодушно наблюдает за ними. Лицо первого мгновенно меняется, став заискивающим и практически подобострастным, и он кладёт руку на его локоть, натянуто улыбаясь. — Деймон, друг, не убивай, пожалуйста, этого олуха. Он новичок, ещё не выучил что к чему. Он у меня ещё ответит, но, будь добр, оставь его в живых, а то сейчас так трудно найти опытного охранника.

Синие глаза, оторвавшись от его лица, скользят по лицу испуганного парня, который, выпрямившись, начинает бормотать, сбиваясь и заикаясь.

— Прошу прощения, сэр! Не признал, сэр! Прошу меня извинить, сэр! Я правда не знал, честное слово, сэр! Иначе я бы сразу же…

— Как много шума от такого дерьма, — презрительно морщится Сальватор, отведя глаза, и идёт к двери.

Хозяин, торопливо открыв ему дверь, лучезарно улыбается и, пригрозив охраннику, идёт следом, пристраиваясь то справа, то слева от него.

— Могу я узнать, что тебя привело сюда, друг?

— Просто, — даже не глядя на него, отвечает он и идёт дальше, не вытаскивая руки из карманов.

— А…

Они идут по плохо освещённым коридорам, мимо десятков обшарпанных дверей. Некоторые из них приоткрыты, другие открыты настежь, и синие глаза лениво оглядывают полуодетых женщин, многочисленных детей от трёх лет, которые, на мгновение подняв головы, сразу же испуганно и смущенно отводят глаза.

Через несколько минут они заходят в огромную комнату с многочисленными диванами. Прокуренная, буквально разящая сексом и дешевым алкоголем, она выглядит дороже, чем все здание в целом, и Деймон, поправив пиджак, опускается в отдельное кресло немного в отдалении и закидывает ногу за ногу. Хозяин дома торопливо пододвигает стул и садится в паре метрах от него.

— Сигареты?

— Бурбон.

— Конечно.

Сальваторе делает глоток, и мужчина напрягается, следя за его реакцией, потом, видя, что тот молчит, немного расслабляется и даже откидывается на спинку стула.

— Специально для таких гостей, как ты, прикупил за пару…

— Долларов, я полагаю, — фыркает он, — давно такого дерьма не пробовал. Но в таком заведении, я полагаю, стоит радоваться, что это хотя бы не моча, — его губ касается намёк на улыбку, и тот слабо кивает, усмехнувшись.

— Да, пожалуй…

— Пусти!!! — слышится гневный детский вопль, и Деймон поднимает голову, глядя на то, как высокий широкоплечий мужчина тащит по коридору упирающегося ребёнка лет четырёх. Девчонка, едва держась на тонких ногах, упрямо цепляется конечностями за все, до чего дотягивается, и громко вопит, не обращая внимания на оплеухи, которые ей отвешивает мужчина.

— Это что? — лениво интересуется Сальваторе, и второй, проследив за его взглядом, пожимает плечами.

— Дочка Коула и его очередной шлюхи. Мы её назвали Еленой, потому что влом было изощряться, — он замолкает, но так как его собеседник никак не реагирует, продолжает говорить. — Отвратительный ребёнок, самый непослушный из всех: жрать отказывается, сопротивляется, пытается постоянно убежать. Я уже сожалею, что подобрал её.

— И что с ней будет? — равнодушно интересуется он, когда все тот же мужчина, толкнув девчонку на пол, вздергивает её за волосы и смачно матерится, когда она неумело плюет ему в лицо.

— Что будет? — Клаус чешет затылок и зевает. — То же, что и с другими: до четырнадцати будет мыть все тут, в четырнадцать трахнет кто-нибудь, два года наши бабы будут учить её своему, скажем, ремеслу, а в шестнадцать сбагрю знакомому на панель и срать я на неё хотел.

Деймон ничего не отвечает, неотрывно следя за ребёнком, который, прижимаясь к полу, пытается убрать со своей головы ногу смеющегося мужчины. Сальваторе невольно поражается такому спектру эмоций в одних глазах. Винных глазах. Тут и ненависть, и презрение, и отвращение, и он едва заметно улыбается, проведя языком по губам.

— Продай мне её.

— Что? — замирает Клаус. — Друг, я бы с радостью, но…

— Ты сказал, что она не представляет ценности.

— Да, но…

— Назови свою цену.

— Друг…

— Цену, Никлаус.

— Два, — выпаливает он и замирает. Деймон пожимает плечами и встаёт.

— Хорошо.

— Ты серьёзно? Ты купишь эту будущую шлюху за два ляма? — вскакивает он.

— Ещё одно слово — и будет полтора.

— Да сплюнь, Сальваторе, — напрягается тот, — с неё и 90000 хватит.

— Как скажешь. Я заберу её в понедельник. И попробуй сделать так, чтоб она походила на человека.

С этими словами он идёт к выходу, не глядя ни на кого, а Клаус опускается в кресло, шумно выдохнув.

====== 1. Дикая. ======

Кажется, Энзо уже в сотый жалеет о своем решении. Зачем он вообще ввязался в эту авантюру? Зачем ему потребовалась эта девчонка? Дикая, грубая, абсолютно не готовая идти на контакт

Пока он вез ее в машине, уже через полчаса он был уверен в том, что стоило бы ее усыпить, проблем было бы меньше. Но он и подумать не мог, что четырехлетнее существо, которое по факту мало что должно понимать, могло так активно и даже агрессивно защищаться.

Стерев кровь с руки, Энзо недовольно косится в угол автомобиля, в котором сжалась темноволосая девочка, и качает головой, на мгновение прикрыв глаза. Какого черта он вообще согласился на это? Что за бредовая идея? Жизнь у него что ли веселая, приключений захотелось?

— Вашу мать, — цедит он, когда Елена или как там ее, он даже не успел толком узнать ее имя, начинает с упорством маньяка долбиться головой о дверь, намереваясь выбраться. — Ты хочешь вылететь на полной скорости?

— Пошел к черту! — неожиданно четко произносит она, буквально выплюнув слова ему в лицо, и едва ли не шипит от презрения.

— Твою мать, — Энзо шумно выдыхает и, прекрасно понимая, что рискует получить новые синяки и царапины, решительно притягивает ее к себе, обхватив ее руки и придавив ее ноги. Она начинает дергаться, рычит, как животное, и немного успокаивается только тогда, когда вонзается зубами в его руку. Энзо морщится, выругавшись сквозь зубы, но не выпускает ее. Только поднимает голову и смотрит на водителя. — Езжай быстрее, сука!

Визжат шины, и он крепче сжимает челюсти, стараясь не думать о том, что синяк на руке точно останется не на одну неделю. Девчонка хрипит, дергаясь всем телом, и озлобленно щурится на него. Ему становится не по себе от чувства, что, если бы взглядом можно было калечить, он бы уже точно лишился конечности.

Жалкие пятнадцать метров от машины до дома и вовсе становятся сразу всеми кругами Ада: Елена визжит, кричит и ревет так, словно в нее вселились все демоны разом, сыплет бессмысленными, порой даже сказанными неправильными ругательствами, пытается ударить его как можно больнее. Но при этом не плачет. Слез нет. Страха нет. Только чистое презрение и такая ненависть, что ему просто дико смотреть на ее бледное, искореженное от гнева лицо.