Море опалённое свободой (СИ)

В эту реальность вернула его удочка. Она так сильно задёргалась в его руке, что он вздрогнул, вскинул вторую руку, чтобы перехватить удилище, которое так и норовило выскользнуть из левой руки. Дёрнул правой, дёрнулась левая Лорени. Он так же вздрогнул, повернул голову в сторону Бахму. Цурбус потянул удилище на себя, Иренди схватился тоже за удочку Цурбуса, и вместе они вырвали из воды болтающуюся на леске рыбу. Она шлёпнулась на дно шлюпки, они радостно воззрились на неё, а потом…

- Тысяча чертей! – взвизгнул Лорени и зарычал. – Это акула! Нахрен её отсюда!

Скорей всего, это был акулёнок мелкой акулы. Он в два раза был меньше своих сородичей, но смело прицепился верхней губой к леске, которая застряла у него между острыми зубками. Цурбус тут же бросил удилище, нагнулся вперёд, схватился за рыбу и принялся вынимать крючок из её пасти. Акулёнок извивался, хлопал хвостиком, а из открытой пасти желтели острые зубки. Бахму рисковал оцарапать руки и пальцы.

- Блин, у меня уже изжога от этого мяса. Даже конфеты не помогают… Ой… – от крика он проглотил случайно маленький кусочек конфетки, что истаивал у него во рту. В этот момент, выдернув крючок из пасти акулёнка, Цурбус пинком отправил рыбу в море.

- Фух… – облегчённо упали назад, вытирая пот со лба.

Через пару минут, насадив на крючок ещё одну приманку, Цурбус выкинул леску за борт шлюпки. Лорени проверил свой крючок, вытянув его из воды, и снова замолчали. Зашуршал опять фантик, потом послышалось стуканье леденца о зубы, Цурбус хмыкнул. Сладкоежка. Было в этом что-то… милое. Ещё раз проскользнула мысль в голове Бахму. Нет-нет, милое, это про девушек, или вернее про милых парней, сладких, тонких и невыскоих. А этот мало того, мускулатурку себе заимел, хотя не больше, чем у Цурбуса, ну может на чуть-чуть, так ещё и ростом для милого не вышел. Рыжая макушка Лорени достигала губ Цурбуса. Где же тут милый?

И всё же именно это качество характеризовало Лорени со стороны милашничества. А ещё его улыбка, смех и иногда плаксиво-вредное поведение. А как он дулся? Цурбус чуть в осадок не выпал, когда это увидел. Когда же это было?..

- А ты и Данки дружите? – вдруг послышался голос Лорени, и Цурбус снова вздрогнул. С чего это вдруг такие вопросы? На этот раз Бахму слегка обернулся к Иренди и посмотрел на его профиль.

- Дружим, – только и ответил Цурбус, повернувшись снова в свою сторону. Потом вспомнив про сеть, посмотрел на алые кисточки.

- С чего вдруг?

- Что с чего?

- Дружите.

Цурбус не знал, что ответить на этот вопрос. Просто пожал плечами, хотя Лорени это не видел.

- Я пиратский ублюдок, – вдруг сказал он, вспоминая всё то, чему подвергал его все годы Лорени. – Ты лишил меня возможности не просто заиметь друзей, благодаря тебе все четыре года, что я провёл в Академии, превратились в сущий ад. Ещё вопросы?

- Да пошёл ты…

- Вот и заткнись, – буркнул Цурбус, вдруг разозлившись на Иренди. Зачем ему с ним дружить? Зачем разводить такие вот разговоры? Сальмит рано или поздно надоест эта игра, или они доберутся до Ансэрит. А нет, так скоро будут проходить мимо форта Скандария, так там можно будет расспросить о кораблях, следующих до царства. Цурбусу не нужен друг Лорени Иренди, и секса с ним не нужно. Он хочет от этого сбежать и больше не вспоминать, забыть, как тот кошмар, что снится вторую ночь.

Косяк кальмара пошёл через полчаса после этого разговора. На удочку Лорени ни одна рыба не клюнула, зато Цурбус вытянул целых пять штук, плюс ещё трёх акулят. Среди этих трёх ещё один раз поймался тот, самый первый. «Голодный, что ли»? – подумал Бахму, под выкрики Лорени выпуская его в воду и как-то уж по-доброму улыбаясь. Потом Иренди вдруг затянул тихонько «Морскую лирику», и от этого на душе у Цурбуса заскреблись кошки. Сразу вспомнилась мама, сон, а желание вернуться домой стало острее и трепетнее.

Ещё через полчаса они вытянули сеть, полную кальмара, кинули всё на дно шлюпки и погребли к кораблю. Там их уже встречала радостная толпа моряков, которые улову радовались не меньше Лорени. Акульему мясу бой. Хотя и кальмар скоро надоест. Так уж получилось, что закупить нормального мяса некоторые забыли, как впрочем, и яйца, за которыми пришлось вернуться. А ещё через три часа, когда солнце уже было на западе, «Фортуна» наполнила паруса ветром и продолжила своё путешествие.

Эта ночь была другой. Когда ложились на кровати, Лорени сказал:

- Больше не облизывай меня. И не целуй, педик грязный! И стояк свой в мою задницу не пихай.

- Да это во сне было, – покраснев, соврал Цурбус. Лгать он не любил, но он даже на божьем суде не признается, что приставал к Лорени.

- Какая разница, всё равно не делай больше так! – махнул рукой Иренди, тоже покраснев.

- Да ты сам прижимаешься ко мне во сне и стонешь. И задницей своей крутишь, елозишь по моему члену. Что, так хочется? Наверно, воспоминания о том вечере, как я тебе вставлял, не дают тебе покоя. Небось, снится, как я трахал твою похотливую дырку! Мечтаешь о продолжении…

- Заткнись, придурок, – в Цурбуса полетела сначала подушка, а потом Лорени, с рычанием перепрыгивая через кровати, накинулся на Бахму. Цурбус, чтобы не упасть, поймал Иренди, подхватил его за талию и опрокинул на кровать. Лорени, выставив руку, пытался вцепиться в горло Бахму. Второй орудовать не мог, потому что Цурбус крепко держал его за талию своей, но от бессилия и злости стал царапать.

- На тебя кальмар так действует? – внезапно засмеялся Цурбус, и Лорени прекратил пытаться убить Бахму. В тот самый миг, когда Джан Гур расплылся в улыбке, Лорени в первый раз в своей жизни осознал, что улыбка может ослеплять. Ему показалось, что она была ярче солнца.

- А давай повторим тот вечер, – вдруг донеслось до Лорени. Лицо Бахму было так близко, что Иренди ощущал на своём носу и губах горячее дыхание Цурбуса. Он лежал на Иренди сверху, прижимая к кровати его тело своим, крепко держал за талию и смотрел бирюзовыми глазами. Лорени чувствовал, как начинает медленно погружаться в этот безупречно красивый омут.

Иренди окончательно потерялся в этих странных глазах и в этой красивой улыбке, которая тут же сошла с губ Цурбуса, как только он предложил повторить. Но если Лорени был околдован в очередной раз Бахму, то сам Цурбус пытался понять и осмыслить то, что он только что сказал. Более того, он вдруг остро ощутил, как вновь жар распространяется по всему его телу, понял, что лежит уж как-то больно вальяжно на Иренди, и действительно готов сделать то, что сделал в тот вечер. Сглотнул, встал, потом потянул Лорени на себя, который тут же очнулся от околдовавшего его гипноза.

- Давай спать, – буркнул как-то невнятно Цурбус, и они моментально легли по своим местам.

Конечно же, утро застало их в той же самой позе, но этой ночью Цурбусу снились нормальные сны, и стук в дверь он опять проспал. Будил его Лорени, и от его голоса вставать хотелось ещё меньше. День пролетел быстро, в силки на марсе кто-то поймал альбатроса. Они проплывали как раз под каким-то островом, который прятался далеко в голубом небе. На вечер был супчик с мясом. Конечно, его было мало, но вкус всё-таки был.

Следующее утро было ничем не отличительным, кроме того, что за дверью радостно голосили о том, что на горизонте показался форт. Цурбус от этих криков проснулся и сначала подумал было, что Лорени ещё спит, что очень сильно удивило, обычно Иренди не такой соня, как Бахму, и ему достаточно одного удара в дверь. Но Иренди не спал. Почему? Да, потому что рука Цурбуса наглым образом проскользнула в штаны юноши, и горячая ладонь на данный момент лежала на полувозбуждённой плоти Иренди. Вернее, она её слегка сжимала через ткань трусов. Чего он не кричит? Был первый вопрос, после того, как Цурбус это осознал. А Лорени просто боялся пошевелиться, потому что одно лишнее движение и его член вскочит, как оловянный солдатик! Или Бахму спросонья оторвёт ему его причиндалы.

В душе Лорени был полчаса. Мастурбировал, проклинал пиратского ублюдка и всхлипывал от унижения. Что-то сегодня очень остро он почувствовал, насколько это унизительно, оскорбительно и отвратительно. Не просто спать в одной кровати с Бахму, а ещё к нему прижиматься, или, скорей всего, быть прижатым.