... не войной...(СИ)

Мерлин! Неужели он действительно выглядел именно так, когда впервые превратился из мангуста в человека? На бумаге не было видно его лица — склоненная голова, упавшая на переплетенные ладони, согнутые колени, приподнятый зад, член и яйца меж раздвинутых бедер. В последнее время он часто наблюдал себя со стороны, словно чужую фотографию в журнале, но в этот раз точно угадал момент, который представлял себе Снейп. Синяк на левом бедре и три параллельных глубоких царапины прямо под ним — привет от нападавшего Берни. По спине Гарри прошла легкая волна, колени разъехались еще шире, и из-за края пергамента вдруг показалась знакомая рука, нежно прошлась по истерзанной коже, обвела выпирающие позвонки на спине и скользнула между ягодиц, продолжая поглаживать большим пальцем косточку копчика. Это точно не была фантазия Гарри! Кофе отлетел в сторону, скрипнул пластиковой крышкой и разлился коричневым пятном по траве.

Снейп ласкал его так медленно, как сам он никогда этого не делал. Ему не хватало выдержки насладиться прикосновениями к влажной коже промежности — жажда почувствовать удовольствие изнутри всегда оказывалась сильнее. А тот словно специально дразнил, оттягивал момент, шире раздвигал ягодицы, открывая на обозрение нежную кожу и подрагивающий вход — как будто Снейп помнил, что за ним наблюдают.

Гарри сам удивился, когда понял, что выписывает бедрами те же восьмерки и круги, что и его двойник. Терпеть больше не было сил: пергамент, прижатый камнем, перекочевал на траву, джинсы, как заколдованные, сползли вниз, одной штаниной зацепившись за щиколотку. Кулак сжался вокруг члена, а палец, смоченный слюной, легко скользнул внутрь. Словно почувствовав это, Снейп осторожно повторил его движение, а Гарри на пергаменте приподнял залитое краской лицо, взглянул ошалевшими глазами и что-то пробормотал. Запястье Снейпа извернулось под хитрым углом и палец ритмично заскользил наружу-внутрь. О, Гарри были прекрасно знакомы эти ощущения! Такие движения и удары в овальное уплотнение внутри уносили его прочь из реальности. Он силился не закрывать глаза и подстроиться под ритм движений Снейпа — медленный, размеренный, на удивление хорошо контролируемый.

Гарри кусал губы, мысленно вознося молитвы, чтобы этим ранним утром ни одну живую душу не занесло в глухой угол рощи и никто не застал парня со спущенными штанами и пальцами в собственной заднице, не отрывающего взгляда от клочка бумаги перед ним.

Гарри, отстранившийся от Снейпа, обернулся, прошептал несколько слов и потянулся вперед мокрыми искусанными губами. Тот Гарри получил то, что жаждал — язык, изучивший уголки его рта, долгий глубокий поцелуй и руки, поглаживающие спину от шеи до бедер. Должно быть, Снейп что-то сказал ему на ухо — губы прошлись от мочки до плеча, Гарри кивнул и вновь опустился на четвереньки.

Гарри с трудом сдержал стон — так далеко он не заходил даже в самых невероятных мечтаниях. Снейп попросил того Гарри… И он согласился… Наверное, и он сам согласился бы сейчас, чтобы вместо пальца в пульсирующую точку врезалось что-то большое, горячее, прицельно бьющее по нервам и наполняющее кровь густой сладостью. Но, к разочарованию Гарри, Снейп исчез, а затем вновь протянул руку, слегка погладил его промежность и ввинтился длинным смазанным чем-то пальцем в анус. Зато потом…

Гарри помнил возбужденный член Сириуса, который тот не торопился прятать. Он был темно-бордовым и раскачивался из стороны в сторону, как привставшая на хвост змея. Свой же казался ему несоразмерным его собственной худобе. Член Снейпа ему довелось наблюдать лишь однажды и совсем в другом состоянии — слегка припухшим от утреннего притока крови, в окружении коротких черных волос. Тот, что возник перед ним на пергаменте, был ровным, розоватым, с одной выпирающей толстой веной и вовсе не стремился ткнуться туда, откуда настоящий Гарри не желал убирать палец. Член Снейпа медленно скользил по его пояснице, затем улегся в ложбинку меж ягодиц и плавно двинулся вдоль нее — блестящий и влажный, как специально прижатый сверху ладонью, чтобы на виду оставалась только круглая головка с чуть набухшим ярко-розовым краем.

Гарри сдавил себя так, что стало больно. Кончить сейчас, не досмотрев сцену, посланную Снейпом, он счел неправильным. Нужно чтобы вместе, вдвоем, одновременно.

Гарри на пергаменте выгнулся, словно большой кот, задрожал всем телом и откинулся назад. Снейп перехватил его поперек груди, резко поставил на колени и двинул рукой вверх-вниз, последним движением доводя до крайней точки. Картинка уже стала почти мутной, когда на ней показалось искаженное лицо Снейпа, он прижался губами к плечу Гарри, и тот вновь затрепетал, чувствуя волну чужого оргазма.

— С днем рождения, наверное, — прошептал сам себе Гарри, выплескивая сперму на траву и уголок пергамента. — Вряд ли этот подарок я получу наяву.

Он долго приходил в себя и выравнивал дыхание, облизывал пересохшие губы. Внутри — от растянутого неосторожными движениями ануса до увлажнившихся уголков глаз, поселилось странное ощущение опустошенности и сладкая слабость. Похоже, тот Гарри просил Снейпа… Может быть, даже умолял заменить палец членом, призывно вскидывал бедра навстречу и что-то тихо шептал. Но… должно быть, Снейпу этого было не нужно. Так жаль…

Гарри зажмурился, представляя, как смог бы отблагодарить Снейпа за неожиданный подарок, но когда открыл глаза, то увидел на пергаменте лишь как покрывает беспорядочными поцелуями лоб, щеки и прикрытые глаза Снейпа, не смея сделать ничего большего. Картинка замерла, когда губы Гарри коснулись виска, да так и осталась — четкой, яркой, с заметными на лицах обоих бисеринками пота и маленькой прокушенной ранкой на нижней губе Снейпа.

«Завтра или послезавтра, — решил Гарри. — Если не провалюсь от стыда на месте, то непременно сделаю хоть что-нибудь из того, что видел и воображал в последний месяц. Пусть только Снейп попробует отрицать, что сам об этом думал!»

— Гарри, Гарри! Ты здесь? — голос подруги застал его врасплох, он быстро поправил одежду, пригладил взмокшие волосы и постарался откинуться на ствол дерева, изображая крайнюю степень расслабленности и покоя.

— С днем рождения! — Гермиона пробиралась сквозь колючий куст с пакетом в руках.

— Книги? — фыркнул Гарри.

— Естественно! И кое-что еще, но думаю, ты никогда не читал древних мифов. И это… я увидела в витрине и решила, что тебе понравится.

Гарри развернул пакет, расправил белую футболку и вслух прочел:

— Может быть, я и кажусь идиотом, но посмотрите на себя.

Он представил, как искривится в усмешке лицо Снейпа, когда он явится на Гриммо с этой надписью поперек груди.

— Она великолепна! Спасибо, Гермиона.

— Книга тоже неплоха, не игнорируй, — улыбнулась она. — А сейчас еще один сюрприз. Не знаю, насколько приятный, но, поверь, у меня не было выхода. Ты сам поймешь.

Гермиона все же улучила момент, быстро клюнула его куда-то между ухом и глазом и отскочила в сторону.

— Гарри, мальчик мой — донеслось из-за кустов, — мы все так долго ждали этого дня!

Точно, явление директора в строгом маггловском костюме-тройке с ярко-голубым галстуком не могло считаться приятным сюрпризом. Гарри вжался в ствол дерева, все еще не решив, как должен реагировать.

— Если хочешь, Гермиона, подожди его на… как это… там еще продают гадкие напитки.

— Я буду в кафе на заправке, — протараторила Гермиона. — Ты же понимаешь, Гарри, я не могла…

Он обреченно вздохнул, глядя, как Дамблдор усаживается напротив него, скрестив ноги в длинноносых лаковых туфлях. Действительно, чему он мог удивиться? Тому, что взгляд Дамблдора вновь пристально сверлил его насквозь, пытаясь заглянуть во все самые тайные уголки души?

— Мои поздравления Северусу, — вдруг пробормотал тот. — Ты научился без усилий выстраивать такую ментальную защиту, преодолеть которую не под силу даже мне. Оригинально, оригинально… Серебряный щит. Никогда такого не видел.

— Профессор Снейп мертв, — процедил обалдевший Гарри, который и не думал ни о каких щитах, просто не желал, чтобы в его чувствах и мыслях копался еще кто-нибудь.