Я, мой фамильяр и жизнь в Нью-Йорке (СИ)

— День язычества?

— Возможно. Пойдем, — мотнул головой человек.

Волк, цокая когтями, спустился вниз по лестнице и шел немного позади. В городе горели фонари, ночная прохлада трогала щеки и ерошила волосы. Стивен закрыл ключами решетчатую дверь чужой квартиры, когда услышал, как в темноте узкого переулка раздались шаги.

— Эй, старик! — крикнул странного вида мальчишка.

Стрэндж повернулся, приподняв бровь, и глянул в темноту узкого прохода.

— Ты зачем ходил на хату нашего кореша? Откуда ключи взял? — он стукнул битой о землю.

— О, я тут живу, на втором этаже, не понимаю, о чем Вы, — обстановка не была радушной, поэтому Стрэндж мягко улыбнулся.

— Не гони мне тут. Я видел, как свет в окне горел. Ты коп?

— Нет.

— Тогда у тебя нет права ходить туда, старик. Отдавай нам ключи по-хорошему.

— Не могу, — он передернул плечами.

— Значит, мы заберем их по-плохому.

В темноте помимо стука биты раздалось мерное рычание собак. На свет вместе с ребятами вышли крупные, мощные питбули. Они утробно залаяли и дернулись на строгачах.

— Значит, мы заберем ключи у твоего обглоданного трупа. Ну что тут скажешь, — парнишка весело пожал плечами, — Вперед, мальчики, выпустите ему кишки.

Одно дело было драться против людей, Стрэндж это умел, но выступать против бойцовских собак он совершенно не хотел. Отойдя чуть назад, он сжал руки, готовясь подпрыгнуть и уклониться.

Один из питбулей вышел вперед, сверкнул зубами и рванул вперед. Стивен вдруг почувствовал, как бедра коснулся мягкий мех, и волк в секунду перехватил противника за горло, а затем повалил на землю, терзая мягкую шею. Собака визжала, сопротивляясь, а после мирно и беспомощно затихла. Огромным пятном расплывалась по асфальту кровь, она капала с десен и зубов волка, который сейчас ощетинившись поднял хвост от бешенства, показывая острые как бритва клыки. Второй питбуль боязливо спрятался: у него пропало желание затевать драку. Люди, к слову, тоже поутихли и прижались к стене.

— Это всего лишь собака! Чего вы боитесь?

Волк же медлить не стал и разбираться тоже. Он с рычанием вцепился в чужую руку, заставив нахального паренька взвыть от боли. Пытаясь стряхнуть фамильяра с руки, он лишь пуще его раззадоривал. Животное было совершенно неумолимо, оно жаждало убить наглеца и показать остальным, как вести себя нельзя, если они, конечно, не хотят захлебнуться кровью. При всем оказываемом сопротивлении парень был совершенно беспомощен, его силой тащили на асфальт, пытаясь опрокинуть.

— Да помогите вы, что встали, идиоты! — визжал он.

В темноте блеснуло лезвие, а потом раздался истошный крик, когда нож упал на землю вместе с парой пальцев. Теперь ребята были напуганы и желание заступаться за друга у них отпало: жить хотелось сильнее. Волк с окровавленной пастью рычал и лизал десна, встав перед Стрэнджем. Стоило кому-то двинуться, как существо тут же огрызалось, не давая даже пошевелиться. Мальчишка, который сейчас был придавлен к земле большой лапой, намочил штаны от страха и ужаса. Слюна, смешиваясь с кровью, падала ему прямо на лицо, от пасти его отделяли буквально сантиметры.

— Не смей, хватит, — маг скомандовал за пару секунд до того, как челюсти сомкнулись на чужом горле. Существо замерло у сонной артерии с открытой пастью. Он рычал горлом, но все же отодвинулся, зло смотря на юнца.

— Позвольте нам уйти, — вожак шайки боязливо смотрел на мага и его бешеную собаку, которая сейчас защищала всей своей мощью мужчину, вибрируя от злобы и напряжения. Чародей неуверенно кивнул, сам несколько ошарашенный происходящим. Обидчики быстро собрались и все же медленно, осторожно отходили, а потом просто перешли на бег.

Как только в переулке стихло, волк повернулся, прихрамывая подошел к мужчине и посмотрел тому в глаза. Он, кажется, изучал его на наличие травм. В этом взгляде было столько воинственной воли, что Стрэндж неловко сглотнул, присаживаясь перед животным. Он погладил фамильяра по голове и нежной серой шее. Шкура была перепачкана в крови — своей и чужой. Все это заставляло его мучительно сжимать зубы. Росс поднял уши и, мягко заскулив, лизнуло человека в нос:

— Это ни к чему, маг. Не переживай за меня.

— Как это не переживай! Ты ранен!

— Это просто пара синяков. Давай лучше пойдем в храм? Праздник же, — он обернулся человеком. Немного пошатываясь, Эверетт поправил одежду и стер с подбородка ладонью кровь, с гордым видом пошел вперед, засунув руки в карманы брюк.

В спину ему светил тусклый фонарь, и было видно, как он старательно пытается не прихрамывать и в принципе выглядеть неуязвимым. Стрэндж усмехнулся и ловко поднырнул под чужую руку, помогая опереться на себя:

— Не ворчи, я просто помогу тебе. Считай это моей благодарностью.

Пару кварталов они шли молча, двери Санкторума встретили их парящими фонариками, огнями и странной музыкой, но при виде стража храма и раненого мужчины притихли, пропуская их в комнату, где обычно обитал маг.

— Сможешь снять одежду сам?

Он кивнул и стянул сначала пиджак, а потом и рубашку, поворачиваясь к своему хозяину спиной, где было множество мелких, но глубоких ран от собачьих клыков.

Стивен цокнул языком и готов был уже идти за аптечкой, когда раны сами начали затягиваться по краям, пусть и не исчезая совсем.

— Как ты?

— Ну, я же говорил — я не человек. Мне не страшны раны такого характера. Конечно, если в меня выстрелят, то пулю просто надо вытащить, а в целом я не столь поддаюсь внешним травмам, как ты, маг, — он сверкнул в темноте желтыми глазами, — Ты так переживал за меня, что я решил немного симулировать.

— Ах ты! — чародей нервно вздохнул, втягивая носом.

— Но, если придется, я готов отдать за тебя жизнь, можешь не сомневаться, — он усмехнулся.

— Перестань чушь нести. Все будет отлично, никому не надо умирать, но я удивлен и нахожусь в некотором подобии ужаса от того, что было сегодня.

— Это было так плохо? — он приподнял бровь.

— Конечно, то, что ты хотел перекусить горло мальчишке, неправильно, я никого не убиваю без самой крайней нужды и тебе не позволю.

— Оу.

— Но ты удивил и поразил меня до глубины души своей отвагой, Эверетт.

Фамильяр смущенно улыбнулся и отвел взгляд, вперившись глазами в мягкий ворс ковра.

— Спасибо тебе большое, за оказанную помощь. Как я могу отблагодарить тебя? — чародей положил руку на чужое плечо и заботливо улыбнулся.

— Поцелуешь меня? — Росс тут же весело усмехнулся.

— Нет.

— О, ну тогда можно хотя бы спать на твоей кровати? Не в человеческом обличии, не переживай. — он изогнул бровь.

— Нет.

— Тогда не стоит благодарности, маг.

— Раз тебя все устраивает, тогда собирайся и пойдем на праздник, — мужчина коротко засмеялся и, встав с кровати, направился ко всем, кто сейчас боязливо и нервно ждал их за дверью, ожидая объяснений.

В коридоре собралась толпа всех живущих в Санкторуме существ. Они загромоздили проход, держали в руках мягкие фонарики и странные дымящиеся сосуды. Когда дверь открылась и вперед вышел Стрэндж, Ганеша протянул магу свою дымящеюся кружку.

— Что, серьезно? Ты хочешь, чтобы я это выпил? — брюнет вздохнул, оглядывая слоноподобного бога, который сейчас с улыбкой коротко кивнул.

Стивен торжественно поднял предложенный сосуд вверх, что сделали и остальные, и отпил из чаши волшебную жидкость, вздохнул и коротко дернул головой.

— У нас, кстати, два новых члена семьи, давайте и им предложим выпить? — он дружелюбно улыбнулся и повернулся назад.

Теперь все внимание устремилось навстречу к Россу, который несколько смущенно глянул на присутствующих и кашлянул, маг протянул ему стеклянную тару:

— Выпей, сколько сможешь.

Эверетт, посмотрел на присутствующих и на предложенную чашу, принял ее из мягких рук и, подняв так же, осушил до дна. Брага пахла нежными весенними цветами, на вкус Росс ее определил для себя как мед или нектар, сладкий, чудесный и мягкий, но жижа дико обжигала желудок и, казалось, испепеляла мозг. Неверие отобразилось на лицах и мордах богов и других существ, потом волк пошатнулся, мотая головой, и они засмеялись, мягко и очень ласково, по-свойски. Ганеша, который недавно был смертельно обижен на пришельца, теперь дружелюбно похлопал его по плечу. В чаше Стрэнджа уже отпивала жидкость саламандра. Она втягивала языком сладкий алкоголь божеств, а потом довольно зажмурила двойные веки.