Монастырь (СИ)

====== Монастырь 1: 63 глава ======

63 Это была келья аббата Себастьяна. Та самая келья, где недавно жил два месяца Луис. Его гребень еще остался лежать на окне. Его ароматом пахла кровать. Сейчас здесь находился Фернандо. Падре Ксанте попросил не связывать монарха. Но перед разговором заставил себя ждать около четырех часов. Уже за узким решетчатым окном начало смеркаться, когда дверь распахнулась и в комнату вошли четверо, за ними скользнула все та же тень в красном. Она скинула капюшон с головы. Себастьян. Не раненный, с загорелой кожей, руки сложены на животе, держат четки. – Ваше величество готовы к разговору? – вопрос тихий и совершенно без эмоций. Фернандо спокойно стал, подошел к инквизитору, опустился на одно колено и, поцеловав руку падре, сказал: – Благословите, Святой Отец. Глаза короля, поднятые на священника, были безмятежны. Фернандо искренне был благодарен, если так можно выразиться, тому, что ему дали так нужную передышку. За это время его сладкое сумасшествие перешло в новую стадию кристально чистого разума и спокойствия, которое мало что могло поколебать. Как и обычно после сильных приступов. Воспоминая о проверке на одержимость, которую он прошел шесть лет назад, чуть не приведшие его в невменяемое состояние в первый час после ареста, больше его не тревожили. Страх, ярость, бессилие в этот раз были умножены на три, но осознание именно этого факта и помогло успокоиться очень быстро. Шесть лет – это очень много, и Фернандо прошел очень большой путь за это время. – Встаньте, сын мой, – мужчина поднял короля на ноги. – Вас опутали бесовскими зельями. Вас вовлекли в нехорошие деяния. Вы готовы дать показания? Честные, обличающие врагов власти на земле и власти небесной? Фернандо поднялся. То, что его оставили без благословения, уже о многом говорило. – Падре, – ответил Фернандо тихим, ровным голосом, – я, как помазанник Божий, представляю власть на этой земле. И остановился, все также безмятежно глядя на инквизитора, следующие слова которого могли дать пищу для размышлений. – Сын мой, вы одержимы страстями, которые внушили вами неверные вассалы. Они позволили вашим глазам затуманиться. И прежде, чем я смогу отпустить вас, вам придется ответить на все вопросы, что возникли у нас по этому делу. Как верный христианин вы ведь не откажете Святой Церкви в такой малости... – мужчина не мигал. Он был темнее ночи. – Для этого мы проведем небольшой обряд очищения, а затем, в присутствии свидетелей и секретаря запишем все ваши искренние показания. Фернандо не изменился в лице, поняв, что все решено еще до разговора с ним и избежать “очищения” можно только очень большой ценой. Что ж, предсказуемо. – Падре, Вы не откажете в такой малости, как представиться? Мы с Вами не знакомы. И я бы хотел убедиться, что Вы действительно уполномочены провести именно этот обряд именно в отношении меня. Голос короля упал до шепота. – Падре, у меня почему-то есть такое ощущение, что более плодотворный разговор может быть только наедине. – К сожалению, сын мой, я уполномочен самим Папой произвести все ритуалы и найти тех, кто вредит вашей власти, а также избавить вас от плевел ереси, которые так усердно насаждались все это время. – Падре Авасье, покажите его величеству документы. – мужчина отступил и вынес окованную серебром шкатулку, в которой лежал папский крест, а вниз свитки. Торжественно достав один из них, он начал зачитывать текст вслух: – Милостиею Божией и Повелением Святейшего Папы Римского назначаю главой инквизиции и главным следователем по всем делам кардинала Себастьяна Сальярси де Ксанте, обличенного властью изгонять нечистую силу и выносить приговоры по судам мирским и королевским в Аталье, Улазье, Валассии и Вестготском королевстве и являющегося единственным судией, выносящим окончательные решения, если дела не могут быть решены без его участия, – падре Авасье развернул бумагу со всеми печатями и даже печаткой самого Папы к Фернандо. – Вы удовлетворены, сын мой? – приподнял бровь Ксанте – Почему же “к сожалению”? – откликнулся король, внимательно изучив бумагу. – Если уж проводить обряд очищения, то с самым лучшим специалистом, и я очень рад, что Вы, Ваша Светлость посетили нас. Однако, Ваша Светлость, я не понимаю, про какие зелья, нехорошие деяния и плевела ереси Вы говорите. А также почему я был арестован еще до того, как Вы мне представились и предъявили эту грамоту? И почему я в принципе был арестован? Взгляд и голос короля оставался полностью равнодушным. – Вы не арестованы, сын мой. Вы ограждены от дурного влияния тех, кого инквизиция считает виновными или участниками заговора. Вас же я всячески буду стараться вытащить из заблуждений, – ласковый взгляд был полон оливкового масла, щедро сдабриваемого улыбкой, полной жгучего перца. – Для этого и нужен ритуал очищения. Снадобья, которые приготовят мои лучшие травники, заставят вашу душу открыться, а демонов изгонят навсегда. – Ваша Светлость, я пока не услышал от Вас ни одной причины моего нахождения здесь. – Причина есть. Ваша одержимость. Она не опровержена, и влияние на вас еретических настроенных врагов, ведет к последствиям, которые могут поколебать устои Церкви. Вы не согласны пройти обряд? Теперь настала очередь Фернандо ласково улыбаться. – Ваша Светлость, проверку на одержимость я прошел шесть лет назад, перед тем как вступить на трон. О чем есть соответствующая бумага, подписанная Папой, наместником Бога и Христа на земле. Вы сомневаетесь в действиях Папы? – Падре Авасье, – улыбка стала еще ядовитее, – покажите нашему королю вторую бумагу. Расторопный помощник опять раскрыл ларец и достал второй свиток, развернул и начал читать все так же торжественно: – Его Святейшество Папа Эдурдо Второй, милостею Божией позволяет провести повторную проверку Фернандо, короля Вестготского королевства на наличие одержимости в связи с невыясненными обстоятельствами смерти его отца. Протянув руку, король изучил бумагу, особенно заинтересовавшись датой. И с той же ласковой улыбкой спросил: – В противном случае? – Я очень прошу вас, ваше величество, подчиниться и принять мои условия. – чуть опустил голову Ксанте. – Со смирением истинно верующего и честного короля. Фернандо еле сдерживал довольную улыбку. – Ваша Светлость, чем вызвано изменение ритуала проверки? – Земли. Волнения. Смута. Верный Церкви король угоден. – чуть приподнятая бровь. – Вы согласны? Почти все сказано. В глазах короля плескалось спокойное черное море. – Ваша Светлость, Вам есть еще что сказать? – Надеюсь от вас услышать согласие, тогда мы решим, что я еще могу вам сказать или предложить во имя спасения вашей души. Теперь все сказано. – Я согласен на старый вариант проверки, проведенной лично Вами. Насколько я помню, а ошибиться я не могу, он проводится наедине. – Да, сын мой, наедине. Но у вас есть другой вариант, – улыбка стала ослепительной и яркой. – Вы подписываете сейчас бумагу. Ставите свою печать. А мы вносим туда имена всех преступников против короны и Церкви. Фернандо чуть не рассмеялся. Дьявол, неужели церковники думают, что он позволит себя лишить всех своих верных людей, которых с помощью этой бумажки можно будет убрать одним махом? Такая наивная проверка, что даже удивительно. Внешне он оставался абсолютно хладнокровным. – Нет. – Тогда идемте за мной, – Ксанте направился прочь из кельи. Короля сопровождали доверенные лица инквизитора. Путь лежал вниз, через двор, через сад, в сторону гостиницы, дальше за поворот, где находился вход в подземелья. Теперь они спускались вниз. Горели факелы. Коридоры казались темными и заброшенными. Каменные своды их давили на голову и плечи. Инквизитор открыл одну из дверей. – Прошу вас, ваше величество, – приглашающая рука. – Проходите. Фернандо вошел в келью и сел на кровать – других мест для того, чтобы присесть там не было. Дождавшись, пока падре закроет дверь, просил: – Теперь поговорим начистоту? – Несомненно, Фернандо. Но прежде вы выпьете это, – он достал из рясы флакончик. – Я не желаю дожидаться нападения. Глаза короля чуть сузились, благо в полутьме, создаваемой одной свечой, этого не было видно. – Ваша Светлость, я согласился на стандартную процедуру. Вот это, – мужчина кивнул на флакончик, – в нее не входит. – У вас нет вариантов, Фернандо. Выпейте... Это входит в стандартную процедуру. Могу представить человека, на котором мы опробуем, что это не яд. Король точно был уверен, что шесть лет назад никакие зелья в процедуру не входили. – Падре Авасье. – Если вас устроит падре Авасье, то так и будет. Но я думаю, что другой вариант отбросит всякие сомнения. – Ксанте шагнул к двери, та распахнулась, и мужчина на несколько мгновений вышел, чтобы у порога появился Луис. – Отпей, – потребовал Ксанте, стоявшия сзади, в подземелье, у юноши, который не поднимал глаз. Луис сделал глоток. Ксанте отодвинул юношу в сторону и снова закрыл дверь изнутри. – Теперь согласны? Фернандо перевел потемневший взгляд с двери на инквизитора. – Падре Авасье. И флакончик пусть он мне в руки передаст после этого. – Хорошо, – улыбнулся коварно. Вновь шагнул к двери. – Падре Авасье, зайдите со стражником. И проследите, что его величество выпил после того, как вы попробуете зелье. Авасье не заставил себя ждать, с поклоном принял зелье, выпил чуток, затем со стражником зашел и протянул королю флакончик. За те несколько мгновений, что инквизитор отходил к двери, Фернандо успел как следует раздавить перстень с королевской печаткой. Снять, положить под каблук и чуть раздавить перстень он успел, когда падре Ксанте выходил за Луисом. С отстраненным спокойствием глядя на папского инквизитора, король отпил глоток и отдал флакончик обратно падре Авасье. Ксанте вернулся сразу же, плотно закрыл дверь и присел напротив. – Ложитесь ваше величество, – инквизитор достал молитвенник и положил на стол, перекрестился и на мгновение закрыл глаза, ожидая, когда зелье подействует. Он давно ждал момента, когда сможет взглянуть дьяволу Фернандо в глаза, потому что слышал о нем лишь от очевидцев. Теперь Фернандо не хватит духу противостоять средству, изготовленному Микаэлем. Внушение нужных мыслей, чувств, которые и тело меняют в угоду тому, кто рядом находится. Король лег на кровать, вслушиваясь в себя. Очень жаль, что вариант со старым способом проверки не прошел. Теперь вообще неизвестно, что будет. Фернандо очень много использовал зелья, и для себя, и для подчинения других, и для допросов, поэтому четко осознавал, что результат может быть непредсказуемым. Но альтернативой было только одно – его бы покалечили, и все равно дали зелье, раз падре Ксанте на этом настаивал. Самое неприятное было, что он не смог опознать зелье – он такое еще не пробовал. Но точно не яд. Сознание начало причудливо плыть, а в голове звучала песня, которую сочинил Фредерик для него. Будь достоин ты, Когда к тебе придут! Пока другие ждут, Бояться и крадут. Будь достоин ты! Ведь ты же наш король. В ответе ты за нас, За нашу скорбь и боль. Будь достоин ты! Ксанте наблюдал молча за изменениями Фернандо, затем склонился к тому и положил руки на грудь: – Откройся мне, Фернандо, отпусти свои желания, свои мысли. Не сопротивляйся. Будь мне покорен во всем... Ты мой! Ты должен следовать за моим голосом и моими приказами... Король открыл абсолютно черные глаза, в которых светилась неясная радость. Губы что-то еле слышно шептали. – Скажи мне, Фернандо, ты готов подчиняться велению Церкви и меня как твоего экзорциста? Ты чист от духов темных? От страстей запретных? Ты вкушал плоды страсти адские? – Я подчиняюсь. Я чист, – прошептал король. В крови опять радостными пузырьками вскипало безумие, и тут же уносилось обратно. “Будь достоин ты!” На плечах как будто лежали две руки. На правом, даря тепло, тонкая, светлая. На левом, сжимая и поддерживая, сильная, смуглая. Дьявол упрямо выбирался, чувствуя, что скоро наступит его время. – Тогда расскажи мне о том, что произошло в тот вечер, когда умер твой отец? Что произошло на самом деле? Это ты был виноват? Ты? – черные пропасти все ближе, все ближе склоняется черная пропасть. – Ты не ответил мне на этот вопрос в прошлый раз... ответь, – губы чуть коснулись уголка губы. Шепот: – Нет... Не я... Фернандо чуть повернул голову и стал смотреть прямо в глаза Ксанте. Такая же черная бездна. Такая же? А где же твой дьявол, инквизитор? Рука короля касается щеки мужчины. Есть он у тебя? Выпустишь? – Не ты... конечно, не ты... – ладонь провела по лицу. – Зачем тебя позвал Луис в подвал любовной запиской? Ты действительно любишь мужчин, Фернандо? – легкая змейка от подушечки пальца по шее. – Мужчин? – слегка повернул голову, как будто подставляя шею под ласку. Глаза не отпускали взгляд инквизитора, пальцы тихонько гладили щеку мужчины. Разум цеплялся почему-то только за отдельные слова. “Не ответил в прошлый раз... Не ответил...” – Нет. Ксанте молчал долго, словно взвешивал “нет” на невидимой чаше весов и проверял вес слова и вес души короля. – Ты ведь неглуп, Фернандо, – наконец сказал он, беря за руки и заставляя поднять вверх. Внезапно щелкнули застежки на запястьях. – Знаешь, что ответы на многие вопросы бывают лживы, – мужчина наклонился теперь вниз и щелкнул застежками кожаных ремней на ногах. – Пытки бывают разными, но страшнее всего то, что ты не знаешь... ты многого не знаешь... Ты спал с мужчинами? Король закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Мир опять обретал былую четкость, но безумие продолжало кружить. Будь достоин ты! Тебя ведь предадут. Когда враги все ждут, Когда ты упадешь. Будь достоин ты! – Нет. – Тогда вы позволите задать вам еще один вопрос. Луис вам написал любовную записку... Почему вы пошли на свидание? – Мне стало интересно, что он задумал. Это было так забавно, – Фернандо продолжал улыбаться, отпуская свое состояние. Сейчас лучше не пытаться загнать все внутрь, будет еще хуже. Взгляд на потолок – камни еще плывут. Интересно, что за зелье ему дали и для чего? – Бог знает правду. Я осмотрел отрока. Если не вы, то значит, это сделал другой, а вы смотрели. Порезы на спине Кристиана наносились раскаленным ножом, который был обнаружен в той же комнате. Их наносил Луис? Фернандо открыл глаза и спокойно посмотрел вверх. Пространство остановило свой безумный танец, все ранее сказанные слова начали обретать четкость и свое значение. Святоша решил доделать то, что не получилось в прошлый раз? Значит, в этот раз будет еще хуже. Безумие опять мягко толкнулось в руки. Это замечательно... Счастливая ухмылка безумца постепенно превращалась в мягкую улыбку, очень хорошо знакомую тем, кто попал под немилость. – Ваша Светлость, я согласился пройти проверку на одержимость. Взгляд на инквизитора. Спокойные черные озера глаз короля так и манят в них окунуться и попробовать себя. – Ты одержим страстью. Твой демон страсти телесные? – Ксанте поцеловал короля в щеку и прочитал молитву. – Ты одержим страстью. Твоя страсть – вожделение? Ты одержим страстью... Признай... Я смогу исцелить тебя от страстей. “Вместе с жизнью”, – продолжил про себя Фернандо. – Я не одержим нечистым духом, – спокойно ответил король. – Есть демоны, которые нам не подчиняются. Человеческая натура так слаба. Достаточно одного шага, чтобы оступиться. – Ксанте развязал на плече шнуровку. – Ты позволишь тебя осмотреть на предмет присутствия знаков? – Ваша Светлость, Вы еретик? – выражение лица короля не изменилось. – Не больше, чем ты, Фернандо. Понимаешь ли ты, что вера – это очень тонкое понятие. Каждый человек хоть раз выходит за грань. Я видел столько зла, что мое зло в ответ лишь благо. И благо это на усмирение необразованной и неуправляемой толпы. Если бы не было Церкви, то и запретов – тоже. – Ваша Светлость, вера – это действительно очень тонкое понятие, – король больше не улыбался. – Я верую в Господа Бога нашего, я сейчас подчиняюсь Вам, как экзорцисту. Но как быть с тем, что Вы только что сказали, что есть демоны, которые нам не подчиняются? – последнее слово Фернандо выделил. – Ваша Светлость, я смиренно прошу обсудить этот вопрос со мной. А также вопросы запретов и усмирения толпы. – Неужели ваш покойный отец не внушал вам этих простых истин, сын мой, – падре развязал последний узел на рубашке и теперь осматривал плечи короля – так, словно выискивал на них что-то. Сейчас здесь было много порезов, много заживших и новые синяки. – Власть на земле королю дается с благословения Церкви. Люди в безобразиях своих часто теряют контроль над демонами. А рядом с вами в последнее время были плохие люди. Фернандо покатал на языке последнюю фразу инквизитора. Так все откровенно, что даже смешно. Демоны не могут подчиняться людям, только дьяволу. Псевдо-святоша ожидал, что он поймается на эту фразу? И что дальше? Неужели от него ждали какой-то явной реакции? Слишком мало информации. Но уйти живым практически невозможно, не зря в него с такой настойчивостью влили странное зелье. Значит, нужно просто ждать. Ксанте наблюдал за реакцией короля около трех минут, затем улыбнулся и освободил одну его руку. – Теперь второй вопрос, Фернандо. Готовы ли вы стать одним с матерью вашей – Церковью. Готовы ли участвовать в суде, обличающем преступников, покушавшихся на власть на земле, которые соблазняли вас? Сможете ли устоять перед искушением простить признавшихся преступников? – Ваша Светлость, я верный сын церкви. Я готов пройти проверку на одержимость. Я не одержим нечистым духом, – король продолжал лежать, не двигаясь, глаза смотрели на падре Ксанте безмятежно. – Иисус говорит: “Ибо, если вы будете прощать людям согрешенья их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешенья их, то и Отец ваш не простит вам согрешений Ваших”. Я стараюсь всегда поступать так, как учит нас мать наша Церковь. – Ничто не оправдывает желания смерти помазаннику Божиему на земле. Дело о заговоре, в котором участвовали многие первые лица нескольких королевств во время заключения договоров о вассалитете должно передать Церкви. Вы согласны? – рука скользнула вниз, задирая рубаху, губы повторяли молитву. Ксанте помрачнел, разглядывая мелкие порезы на теле короля. Еще красные шрамы. Маленькие, подозрительные. Сощурившись, поднял взгляд на Фернандо. – Ваша Светлость, я милостиво прошу объяснить, как все Ваши вопросы связаны с проверкой на одержимость. – Прежде вы объясните мне появление надрезов на вашем теле, – спокойно отозвался Ксанте, касаясь каждого. – Ваша Светлость, в чем причина Вашего интереса именно к этим порезам? – Фернандо использовал сейчас свое практически единственное оружие – невозмутимость. – Это не раны, нанесенные в бою. Это раны, которые используются для обуздания демонов, – инквизитор продолжал проводить по надрезам, которые когда-то сделал Луис. Возвращался вниз, обводил квадратики мышц, задумчиво ожидая реакции короля. Черные глаза его рассматривали короля с внимательностью исследователя к которому попала интересная мошка. Зелье действовало на Фернандо необычно. Как и на Микаэля, который привык принимать слишком много трав. – Надо же, – удивился король. Глаза были честнее безоблачного неба. – Ваша Светлость, я не одержим, мне ни разу не приходилось как-то обуздывать демонов, поэтому я даже не знаю, что нужно делать, чтобы их обуздывать. – Вы не можете ответить на поставленный вопрос, – улыбнулся Ксанте. – Значит вы лжете, значит в вас говорить гордость, а гордость ведет к тщеславию, а тщеславие рождает равнодушие. А равнодушие есть Сатана на земле. Вы одержимы, Фернандо. И я могу утаить этот факт, если вы согласитесь передать дела по заговору в руки Церкви. – Ваша Светлость, – лукаво улыбнулся король, – слишком длинная цепочка, слишком много утверждений, каждое из которых нужно будет неоднократно подтвердить цитатами отцов-основателей и неопровержимыми доказательствами. И с чего Вы решили, что я не могу ответить на поставленный вопрос? Я пока выразил лишь удивление. Он поудобнее скрестил руки, ухватив свободной рукой привязанную, и с интересом стал смотреть на инквизитора. – Так ответьте мне, вам ведь никто не мешает сказать правду, – кивнул Ксанте согласно. – Утверждать что-либо я не буду. Но ведь могу продолжить обряд, если не получу достаточно обоснованных ответов. Тогда мне придется привлекать святых отцов, процедура затянется надолго. Решение суда по заговорам принимается в течение двух дней. Мои люди уже получили показания преступников, которые организовали покушение на его величество. – Падре Себастьян, который милостиво согласился быть моим духовником во время подписания вассального договора с Атальей, – голос короля опять был полон безмятежности. – Падре Себастьян? – Фернандо удалось удивить Ксанте, по крайней мере, на лице его появилось осознанное выражение изумления. – Зачем же он с тобой такое творил? – К глубочайшему своему стыду признаюсь – испытывал греховные мысли по отношению к Алисии, принцессе Аталийской, о чем признался на исповеди. Падре Себастьян отпустил мне мой грех и наложил епитимью. Вот эти порезы. Именно поэтому для меня таким откровением стали Ваши слова, что они используются для обуздания демонов. Ваша Светлость, я ведь не одержим нечистым духом. – Кто же, по-вашему, мнению, Фернандо, им одержим? Кто из заговорщиков? Кто желал вам смерти и стоял во главе заговора? Кто заставил лагерь всполошиться? – Ваша Светлость, я всего лишь монарх, я не могу определять одержимость других людей. Я могу лишь определять судьбу моей страны и моих подданных. В том числе и тех, кто поднимает на меня руку. И я милостиво прошу у Вас разрешение ознакомиться с показаниями преступников. Дела же божеские – в компетенции церкви, – речь короля текла неторопливо и плавно, как полноводная река, внутри же все начало сладко сжиматься – игра перестает быть скрытой. Тьма лаской стала потихоньку заполнять взгляд. Фернандо поерзал, повел плечами и чуть выгнулся, стараясь лечь поудобнее. Ксанте уложил его обратно, словно успокаивая. – Всему свое время, Фернандо. Сын мой, раз вы не можете утверждать, кто одержим, то значит и неспособны решать такие дела. А посему вы должны подчиниться матери Церкви и позволить ей наказать преступников. – Ваша Светлость, я сказал только про других. Про себя я могу утверждать с уверенностью. Не отрывая взгляда от Ксанте, король потянулся всем телом так, что рука инквизитора чуть скользнула по его животу. Немного запрокинул голову, разминая мышцы и открывая шею. Ксанте дрогнул. Тогда, шесть лет назад... Губы мальчишки... Двадцать один год... Он был чертовским искушением. А теперь стал настоящим хищником, который может убить или привлечь, убить с легкостью. Пальцы скользнули, выражая без слов отношение инквизитора к королю, по телу. Фернандо еще раз повел плечами, еще крепче перехватывая привязанную руку свободной, так чтобы падре, прижимающий свободную руку, это почувствовал. Глаза превратились в два ласковых черных бездонных озера, и все также неотрывно смотрели на инквизитора со спокойного лица. – Как странно ваше поведение, сын мой, – склоняясь ближе, Ксанте заулыбался. – Я беспокоюсь, что ваши мысли так отличаются от моих, что нам будет сложно договориться, Фернандо. Я хочу вашего славного правления. Я хочу видеть вас сильным монархом. Вас впутали в дурное... – нежные касания по краю штанов, где атласная тесьма переплетается с золотой шнуровкой. Король ответил светлой улыбкой. – Тогда наши желания совпадают, Ваша Светлость. Может быть, мое желание как можно быстрее пройти проверку также совпадет с Вашим? Старым вариантом? – физическая боль и насилие не страшны, ведь их можно вывернуть обратной стороной. Фернандо был уверен, что и психическую он сегодня вынесет без проблем. – Я ведь Вам подчиняюсь, – небольшая заминка, – как экзорцисту. – А я доверился вам как королю... – Ксанте улыбался мягко, почти ласково. – Как вы узнали меня? Тогда все было иначе... Темно, капюшон... чистое человеческое любопытство... – бровь чуть приподнялась, а палец проник под ткань, продолжая водить по краю волос. Искушение... Какое дивное искушение в демоне, что смотрит с бесовским плутовством. Черноглазый мальчик... стал хитрой бестией. – Инквизитор, – начал Фернандо и чуть прикусил пересохшие губы. Именно так он шесть лет назад обращался к главе трибунала. Остальные были только декорациями. – Вы в прошлый раз также хотели, чтобы я указал на одержимых. Когда я отказался в первый раз подписать признание. Столько лет прошло, а помнится все так четко. И отказ, и вопросы, задаваемые негромким голосом. И все, что было потом. Безмятежность разлита по телу. Только рука чуть сильнее сжимается. – Я не хочу, чтобы ты подписывал. Я прошу устраниться. Ведь речь идет не о короне, а о большом куске земли. О государстве, которое должно отдать во владение Церкви. Все так просто, что даже объяснять не следует. Официально назначить наместника здесь и получить при этом выход к морю. – Ксанте осторожно провел ладонью по бедрам Фернандо. – Мы можем всю ночь говорить о демонах... всю ночь. – Инквизитор, я восхищаюсь Вами, – король уже откровенно облизал губы. – Так все продумать. Такая великолепная интрига. Я, надеюсь, документы все у Вас или придется за ними в Рим посылать? Король постарался двинуться чуть выше, чуть обозначив, наметив движение бедром по ладони падре. Потеря почти всей Валасии, герцогства Сильвурсонни и Атальи, которую он уже считал своей. Взамен – выход к морю, налоги, формальный вассалитет. И жизнь. Пока только своя. – Вы хотите что-то еще... Знаете, Фернандо, – ласка стала более откровенной. – Я шесть лет готовил документы на объединение. Весьма тяжелый труд. Много денег и лакомый кусок... Последним препятствием была Валассия. – еще немного ласки, сдвигающейся к колену и обратно. – Агенты искали пути, договаривались, пудрили знати Атальи мозги... Я изрядно вложил времени и сил, чтобы теперь... я предлагаю вам стать королем объединенного Вестготского королевства в обмен на вассалитет Церкви здесь... А вы хотите еще что-то... – Формальный вассалитет, – Фернандо прикрыл глаза, вслушиваясь в движение руки инквизитора. Спокойствие опять, в который раз за день, начинало потихоньку заменяться безумием. Король довольно облизнулся, вторя дьяволу. – Вассалитет с предоставлением войск во время войны и внутренних проблем. – Опять черный взгляд на монаха, уже начавший затягиваться масляной пленкой желания. – Несколько королевских поместий, подпадающие только под мою юрисдикцию. Грамота от Папы для меня и всех, на кого я укажу, с подтверждением, что не подлежат инквизиторскому суду и проверкам отныне и бессрочно. – Хорошо. Кроме основного заговорщика, – поцелуй коснулся губ Фернандо, – его рука потянулась вверх, перехватывая запястье свободной руки. – Остальное остается только подписать. – Основного заговорщика? – выдохнул король в губы инквизитора, подхватывая поцелуй. Под полуприкрытыми глазами почти такая же, но намного более страшная картина. И дьявол изучает, сравнивает, куда-то зовет. – Инквизитор... Демоны иногда появляются в такие странные моменты... Вы, как экзорцист, это должны знать... – Демоны появляются независимо от наших желаний. И иногда бывают нашими желаниями. – мягкий поцелуй в уголок губы. – Так что же делать? Как поступим? Мой король согласен? – поцелуи по щекам, по шее... – Как мало надо, чтобы получить такую власть и такие угодья. Фернандо открыл глаза, подаваясь на ласку. Блеск свечи отражался в них золотыми огнями мистического пламени. Да, как мало нужно, чтобы потерять власть, добытую с таким трудом. – Инквизитор, я хочу сам судить тех, кто на меня покушался. Я очень стараюсь следовать заветам Иисуса, но не всегда это получается. Это грех, но я думаю, Вы мне его отпустите, наложив соответствующую епитимью. Ксанте не спешил с ответом, продолжая ласкать короля так, словно он был или ручной работы дорогим оружие, о которое так легко пораниться, или ядовитой гадюкой, способной вонзить в кожу смертельное жало. – Так и будет, кроме главы заговора... Иначе и быть не может. – Инквизитор... Кто он для Вас? – Фернандо все откровеннее, насколько ему позволяли ремни, подставлялся под руки и губы монаха. Глаза горели уже откровенной жаждой. Он был красив, был так силен – полон сил и решимости. Ксанте восхищала выдержка Фернандо, умение меняться тогда, когда вроде бы нет выхода, пролезать между стенами лабиринта, раня себя, отказываясь от чести, от совести. Прекрасное сочетание характера для монарха. – А кто он для вас, Фернандо? Раз вы так упорствуете... – губы накрыли губы мужчины поцелуем, полным обожания. Именно этот поцелуй, так не похожий на тот, что был шесть лет назад, всколыхнул в короле все, что он пестовал эти долгие годы. Простое прикосновение губами так много может сказать и показать. Еще один шаг по лезвию ножа и в ад упала очередная капля крови. Дьявол проводил ее взглядом и яростным желанием ответил палачу. И получил ответ. И ласку, и неистовую страсть, что проникает с языком в рот, выламывая мышцы и кровь желанием, и даже безумством, коим полон каждый человек. Как будто открыть друг другу ворота с двух сторон и узреть, что стоишь с противником на одной дороге – и с каждой стороны не ад и рай, а только ад. Их такой разный и такой выкручивающий существование и меняющий их до неузнаваемости. Ксанте уже не скрываясь ласкал тело Фернандо. Пробегал пальцами по соскам, дразнил ногтями края подживших и еще болезненных ран. – Инквизитор, – выдохнул король. – Шрам от ожога у меня так и остался, – и развернул правую ногу, открывая бедро. В ноздри ударило запахом паленого мяса. Память способна оживлять не только картинки... Ноздри затрепетали, Фернандо захотелось рвануться в сторону, но он скрутил это желание, пустив судорогой по мышцам. Безумие знакомо горело огнем в крови и глазах. – Вы так и не сказали, кого выбрали жертвенным барашком. – След памяти на моем плече ты тоже оставил... Сияние боли способно ли нас с тобой отрезвлять? – отрицательное качание головой, чтобы подушечки пальцев проделали дорогу между всеми буграми и впадинами груди, изучая рисунок тела, как карту. Теперь поцелуи покрывали шею и шептали что-то почти невесомо. Не имя заговорщика, а что-то сладкое, приторное. – Боли? О, нет... Только звать, – тело короля уже откровенным безрассудством прижималось к инквизитору. – Дальше и вперед. Еще слаще была ярость, страстная, как соль на ранах. Ксанте склонился над Фернандо, провел языком по его груди, сжал пальцами под тканью член так нежно, а зубы его впились в сосок короля. Фернандо выгнулся, стиснув зубы. Пальцы стискивают запястье до боли – лишь бы не разомкнуть руки. Короткий выдох: – Кто? – Он, – нежное поглаживание стало грубым и требовательным, не дающим никакой возможности сопротивляться. – Он, и это неизбежно, – в дверь кто-то тихо постучал. Ксанте поднялся от Фернандо недовольно и направился к выходу. В дверях стоял солдат. Он что-то шепнул на ухо инквизитору, и тот нахмурился. Обернулся к королю. – Я скоро вернусь, – сообщил недовольно. – Развяжите короля. Фернандо проводил тяжелым взглядом того, кто почти искалечил его жизнь шесть лет назад. Тогда он буквально зубами, след от которых так и остался на плече инквизитора, выгрыз себе жизнь и корону. Сейчас ему предстояло отвоевать еще и свою душу. Легрэ он уже сможет спасти, осталось придумать, как спасти Луиса. Король не верил, что Ксанте даст ему два дня, на которые намекал в разговоре. Зря святоша дал ему столько времени, и стал не сразу допрашивать. Губы мужчины искривила жесткая усмешка. Уже вечер. К вечеру все три его войска должны были соединиться. Те, которых Фернандо привел с собой – хоть и изрядно потрепанный при попытке переворота, но все еще многочисленный отряд, пополнившийся двумя подкреплениями, пока они шли к Валасскому монастырю. Тех, кого он оставил здесь негласно присматривать. Именно к ним он отправлял Луиса, если бы в Торманне была засада. И еще два отряда подкрепления, которые он изначально, еще до того, как поехал в Торманну, отправил к Валасскому монастырю. Именно так шептал ему дьявол. Фернандо верил своему дьяволу. Он верил своей тьме, своему безумию. Оно не раз спасало ему жизнь. Жаль, что святоша ушел, очень хотелось проверить себя. Проверить, смог ли он преодолеть тот ужас. Пока казалось, что да, но он же не дошел до конца. Фернандо задумчиво огляделся. Ксанте оставил на столе четки. Светлая улыбка появилась на лице короля. Две невидимые руки на плечах давали силу. Взяв в руки четки, король изо всей силы стал колотить в дверь, требуя, чтобы пришел падре Ксанте и что он желает признаться ему в еретичестве. В голове продолжала крутиться песня: Будь достоин ты! Когда к тебе придут, Когда все люди ждут, Что ты решишь за них. Будь достоин ты! Ожидая ответ, Фернандо шептал про себя: “Спасибо тебе, Фредерик... Может быть именно из-за этой песни я не потерял сегодня себя... Луис, мальчик мой, только дождись меня, только дождись...” То, что Легрэ выстоит, король не сомневался. Две руки продолжали незримо поддерживать. Он поднял взгляд на открывающуюся дверь. На стук отозвался охранник, который очень нервничал происходившему в дальнем коридоре шуму. Быстро глянув по сторонам, Фернандо без всякого изящества просто заехал каблуком в живот недотепе охраннику. Удар локтем в затылок завершил начатое. Сноровисто вытащив меч и кинжал, король засунул четки за пояс, на всякий случай, и прислушался. По направлению к выходу стояла тишина, а вот с другой стороны... Слава Богу, коридор был узкий. В горло первого же человека, в простой одежде горожанина (монахи собирались бежать подальше), появившегося со стороны тупика, уперся меч. – Вы кто? – холодно спросил Фернандо, бросив взгляд на Микаэля, лежащего без сознания на руках мужчины. Кинжал был готов к броску и неминуемо бы прикончил травника. Но ответа король не получил, потому что незнакомец бросился в сторону, пытаясь пройти мимо. И тогда Фернандо действовал молниеносно. Меч его резко свистнул, резанув по горлу противника. Из рассеченной артерии брызнула кровь, заляпывая все вокруг и уже мертвый мужчина осел на пол, под ноги своего убийцы. – Стойте! Остановитесь, братья!!! Это жа наш король! Монах, первым признавший в мужчине с мечом Фернандо, кинулся к нему, падая на колени. Остальные братья тоже замерли, один за другим опускаясь на колени перед его величеством. Глаза Фернандо бешено полыхнули – значит, так! Тренированное тело больше не ограничивалось разумом – дьявол короля выплыл наружу во всей красе. Короткий оценивающий взгляд – коридор узкий, максимум два человека могут пройти. Монахи все до единого, словно растерянные овцы, пропустили монарха внутрь. И король с безумной улыбкой кинулся вперед, перешагнув через травника, на которого упал труп. Фернандо спокойно осмотрел открывшуюся картину. Дьявол довольно слизывал с губ чужую кровь. Левая рука потянулась за четками. Они очень удобно легли на руку. Король усмехнулся – кажется, падре Ксанте использовал их не только по прямому назначению. Камушки такие подходящие – плоские широкие. Фернандо сделал еще несколько шагов вперед, и наткнулся на труп инквизитора. Постояв минуту, он опустился на корточки и проверил биение сердца. Кардинал Рима мертв. Тот, кого он мечтал убить собственноручно, мертв. Король невольно сжал пальцы. Столько лет он мечтал о том, чтобы собственноручно содрать кожу с этого мерзавца. Теперь ничего не поделаешь. Дьявол поднял голову и огляделся. Взгляд наткнулся на Легрэ прижимающего с отчаянной безнадежностью к себе Луиса. Такое может быть только... Разум отказывался принимать увиденное... Король поднялся и через минуту опустился на колени около Кристиана. Рука коснулась прежде серебряных волос мальчика. Этого не может быть... У него должно было быть время хотя бы утра... До утра... Почему так рано? Почему он не успел? Почему? Душа покрывалась тьмой. Мальчик мой... Почему?.. Я бы все сделал... Совсем немного же оставалось... Господи, зачем?.. Глаза застило слепой пеленой, сердце умирало по кусочкам, причиняя невыносимую боль. Сердце... Да. Дьявол опять довольно улыбнулся. Все вернулось. – Легрэ, ты можешь идти? Кристиан отрицательно покачал головой не очень понимая, чего от него хотят. В этой маленькой сырой камере, среди тьмы и горя , Фернандо казался ему видением, мороком, какой-то нелепой реальностью, в которой больше не было их любимого. Во взгляде Легрэ отразилось все, что невозможно было выразить никакими словами: “Его больше нет... Зачем куда-то идти? Все кончено”, и это страшное: “Я виноват”. – Нет, – прошептали занемевшие губы. Фернандо кивнул. Песня продолжала его вести. Будь достои