Монастырь (СИ)

Король ловил желание, движения Кристиана. Еще чуть-чуть. Рукой он опять жестко, крепко ухватил его за плечи, прижал к себе и подул на спину. Небольшое дуновение принесло ненадолго облегчение ране от кинжала. И сверху тут же упала капля горячего воска. Легрэ судорожно дернулся, но Фернандо продолжал его удерживать. Капли падали одна за другой, без перерыва, нарастающей болью. Король держал уже беспрерывно дрожащее тело и ждал крика.

Ломаться у Легрэ давно не было ни сил, ни желания, и он кричал – прерывисто и тяжело дыша, снова до боли сжимая ладони Луиса в своих. Но как бы он не был измучен, он не собирался говорить Фернандо то, что бы открыло путь к его душе...Не сейчас. Не теперь. Что-то звериное, сумасшедшее появилось в крике Кристиана. Луис пытался сдерживать свои инстинкты, но теперь его наслаждение собственное, мешалось с его же болью и болью Кристиана. Король загасил и отбросил свечу. Теперь пора. Держа за горло, он нежно поцеловал в истерзанные губы и спокойно сказал: – Говори. Тебе же немного еще нужно, Кристиан. Говори. – Нет, – Легрэ изо всех сил старался не отвечать на поцелуй, хотя ему очень хотелось. – Нет... Я не могу. Луис слышал диалог через пелену. Сопроивление Кристиана. боль, что становилась сильнее... Пожалуйста, скажи... Скажи ему!Слезы текли по лицу юноши... – Кристиан, – протянул Фернандо, еще раз нежно пробежавшись языком по его губам. Потянув прочь повязку, он всмотрелся в полубезумную синь. – Вижу. Немного. Говори. – Губы опять начали дарить ласку. – Ты не поймешь... – одними губами прошептал Легрэ. – Нет. – Кристиан, – продолжая целовать, король потянулся и отколупнул кусочек воска, прилипший к ране на спине Легрэ. – Хватит! Пожалуйста, Фернандо, – взмолился Луис, почувствовав, как дернулся Легрэ от очередной боли. – Прекрати... Легрэ трясло в странной долгой острой муке, но голос Луиса спасал его от окончательного падения. – Не сейчас... Наедине... – прошептал он и ответил на поцелуй слишком отчаянно, а напоследок сильно и до крови прикусил Фернандо губу. Король облизнул губу и медленно нехорошо улыбнулся. Потянул за фиолетовую ленту, отвязывая Кристиана от Луиса. Связав мужчине запястья, он велел: – На колени, – и слегка помог ему распрямиться и сесть. Наклонившись к мальчику, нежно поцеловал его и прошептал: – Скоро, милый. Встав с кровати, он резко дернул Легрэ за связанные руки вверх. Тот закричал от боли, прокатившейся во всем ранам. Со спины упали несколько кусочков воска, окрашенные красным. Король потянул мужчину еще выше и, перекинув ленту через перекладину полога, привязал Кристиана к нему. Повернувшись к мальчику, аккуратно коснулся его напряженного члена. Услышав всхлип боли, размотал шнурок и тихонечко лизнул головку. Луис вскрикнул, его затопило желание отдаться без остатка. Ему было невыносимо. Он подчинился вновь. И вскоре зашелся в диком крике, чтобы задергаться в веревках, как маленький мотылек в предсмертной агонии. Тяжело дыша, Кристиан прислушивался к происходящему, ноги едва не подкашивались от усталости, но ему приходилось стоять и ждать, когда Фернандо либо отвяжет его, либо продолжить. А еще хотелось увидеть лицо Луиса, его голубые глаза, его связанные руки. Король проверил веревки на ногах и руках мальчика – еще можно не развязывать. Жадный, пробуждающий поцелуй: – Как ты, мальчик мой? – Фернандо, развяжи... Хватит... Прошу... – Тело, раскрытое и такое доступное. Глаза, полные чуть потушенного пожара. – Пока рано, милый, пока рано, – король ласково погладил юношу по щеке. Подтянул к себе подушки и устроил Луиса так, чтобы он мог видеть лицо своего вассала. – Смотри, мальчик мой. Я же обещал и тебе сюрприз. Встав рядом с Легрэ, опять жестко взял его за горло и чуть поднял голову. – Кристиан, ты тоже смотри. Любишь же, раз пошел за ним в огонь и воду? И чуть сильнее сжал пальцы. Легрэ инстинктивно попытался поглубже вздохнуть и не смог – получился только сип. Пальцы обхватили ткань его оков, сжались до белизны. – Люблю, – прошептал он, глядя в глаза юноши. Тот отвел взгляд. Договор. Заключен договор... Паника. Вода стала подниматься вверх. Себастьян заключал договор с Луисом тоже. Фернандо мучит Кристиана, потому что юноша не готов... Пальчики сжались в кулаки. Щеки заалели... – Луис, смотри, – голос короля хлестко ударил по юноше. Рука Фернандо заскользила по горлу Легрэ. Со стороны казалось, что он просто легко гладит и отпускает. “Не разочаруй любимого”, – ядовитый шепот короля перекликался с движениями его руки. – “Меня ты сегодня не разочаровал”. Короткие поцелуи Фернандо со стороны тоже могли бы показаться нежными, если бы не забирали у барона воздух, которого ему и так не хватало. Второй рукой король обхватил член Кристиана. – Нет, – Луис отвернулся, вернее отвел взгляд к потолку, где танцевали тени от огня. Ему было страшно и неуютно. Он думал, что готов, что может, что... Все сначала... Юноша вдруг осознал, что... перестает понимать, что его запреты хотят разрушить. Смотреть – стыдно. А быть здесь? А чувствовать... Разве можно испытывать столько сразу противоположных эмоций – на грани, таких колких и совершенно не называемых. – Луис, смотри. Иначе Легрэ сейчас будет очень плохо, – ровным голосом откликнулся Фернандо. Его рука замерла на горле Кристиана. – Хорошо... – заставить себя вновь посмотреть, замереть в своей паутине, наблюдая за пауком. – Хорошо, Фернандо. Для Легрэ все изменилось – образ юноши поплыл перед глазами и в мыслях чужой голос спросил: “От чего он так несчастен?”. Кристиан хотел позвать, но волны блаженства захлестывали его с головой, и чем меньше становилось воздуха, тем ярче разжигалось желание. Глаза в глаза, губы кривятся в безумном счастливом оскале и растрепанный измученный Легрэ, сейчас как никогда напоминает демона. Он из последних сил ухватился за ткань и стал толкаться навстречу руке Фернандо. Последний, вытягивающий душу поцелуй, и король переместился за спину Кристиана, лишь на секунду отпустив его. Нужно чтобы мальчику было видно лицо его любимого, его движения, его странное, такое болезненное, но такое мучительно-сладкое состояние. Короткий поцелуй-укус в шею, чтобы на мгновение вырвать Легрэ из наступающего моря ласкающего удовольствия, и тут же, сразу же погрузить в экстаз бурной разрядки. Тело Кристиана содрогнулось будто от удара, глаза закрылись, вязкое белое семя пролилось на пальцы Фернандо, на белые простыни. В последний раз хрипло втянув воздух, Легрэ замер. В ушах у него звенело и теперь даже боль с спине была желанной. – Фернандо, – прошептали губы так, как только можно объясниться в любви. Кристиан откинул голову на плечо короля и счастливо улыбнулся. Мурашки пробежали по рукам Луиса. Кристиан был таким красивым, словно и не он вовсе, а кто-то абсолютно незнакомый – древний бог с Олимпа. Им можно было просто любоваться, просто наслаждаться его необыкновенным волшебством – телом, в котором столько буйства и столько открытости. Юноша перевел взгляд на Фернандо. Его темный демон безмолвно спрашивал, опять что-то в нем высматривал. Король слегка улыбнулся, видя такую реакцию мальчика. Притянув к себе Легрэ за талию, он покрыл нежными поцелуями шею – открытую, буквально призывающую это сделать. Поцелуй в угол рта, дальше он дотянуться не смог, не сделав Кристиану больно. И прошептал на ухо: – Говори, – и с небольшой улыбкой повторил то, чем мужчина его пытался раззадорить и в этот раз, и в прошлый, – нежный. Не развязать сейчас Кристиана было немножко жестоко, но пока не схлынет экстаз, он особого неудобства не будет чувствовать. Легрэ открыл глаза и сонно взглянул в потолок. Он молчал, кусая губы, потом повернул голову и поцеловал короля, как смог. – Тебя ждет Луис, – тихо сказал он. – Я не смогу... Фернандо поцокал языком. – Ну зачем же ты заставляешь тогда мальчика ждать? – Развяжи меня, – попросил Кристиан. – А если нет? – король улыбнулся в шею Легрэ, и коснулся рукой стянутых лентой запястий мужчины. Дикая улыбка, кажется промелькнула тогда на лице Феранандо, или Луису только показалось... Нет, они улыбались друг другу, говоря не словами, а языком тел. И напоминали теперь два пламени, что соединились в одно. Коснись, и сгоришь без остатка. Юноша не слышал спора. Такое бывает, когда видишь, осязаешь, но происходящее окрашено цветами близости. И тогда объяснений не требуется. – Если нет, – усмехнулся Легрэ, – я тогда поучусь уважать твое мнение. Кристиан очень серьезно взглянул в глаза короля и почти сразу отвел взгляд, отвернулся. Он все еще пытался отдышаться, но отчего-то не мог. – Опять игра? – Фернандо передвинулся так, чтобы быть лицом к мужчине, продолжая его придерживать. – Кристиан, ты же знаешь, тебе сейчас плохо будет. Он провел пальцами по скуле барона, и, прижав к себе, принялся одной рукой распутывать ленту – если не держать, Лэгре просто упадет, итак держится только потому, что подвешен. Кристиан стиснул зубы, глубоко вздохнул, что-то с трудом перебарывая в себе. Да, он хотел вывести Фернандо, но сейчас не знал: стоит ли делать это при Луисе. – Потом. – Легрэ положил руки на плечи короля и, оседая на постель, успел поцелуем коснуться плеча. – Потом будет обязательно. – Кристиан улыбнулся юноше так скоро, точно пытался сбежать от обличающего жгучего взгляда короля. – Луис, скажи, тебе понравилось то, что ты увидел? – Видел... – Луис вновь отвел взгляд. Видел страсть, видел пламя, видел жар и сияние плоти, в которой нет масок и нет обмана. Короля, полного желания. Кристиана, отвечающего неистовством. Не игру, а любовь... Юноша быстро отвел взгляд. – Развяжи меня, Фернандо. – Нет, – спокойно ответил король, помогая улечься Легрэ рядом с юношей. – Я же сказал, милый, рано. С грацией голодного хищника повернувшись к Луису, Фернандо навис над ним и продолжил, улыбаясь: – И ты не ответил на вопрос, мальчик мой. – Я не знаю, на какой, – жар короля, словно тот и сам огонь в пламени, обжигал нервы. Юноша потянулся, чтобы поцеловать своего темного демона. – Ответь сам. – Нет, милый, – король слегка коснулся губ юноши, неласково, почти равнодушно, хотя хотелось в тот момент совсем другого. – Вопрос был – тебе понравилось? Рукой он аккуратно провел по волосам Луиса, а перед глазами проносились картины божественного лица его мальчика во время ласк, все больше и больше заполняя лавой желания. Подцепив пальцем веревку на запястьях юноши, Кристиан тем временем совмещал отдых и невинные ласки – он притянул руки Луиса к своим губам и нежно целовал пальцы. – Да, – выдохнул тихо юноша. Кристиан и ты... красивее только в ночной тишине ветви деревьев, когда через них пробивается луна. Красивее лишь восходы, если ты неожиданно проснулся и смотришь через толстое стекло на морозную даль. В своей природе не можете не нравиться – вы словно стихии, что сошлись в битве любви, не желая друг другу проигрывать. Небрежно убивающие друг друга, а потом заставляющие подниматься противника, чтобы вновь начать танец... Раз за разом то сдаваясь, то побеждая... – Да, понравилось. В ответ на тихий шепот мальчика Фернандо поцеловал его, страстно и нежно, сладко и жарко, как самого желанного на свете. Чтобы показать, как Луис ему нужен и важен. – Милый, хотел бы оказаться на месте Кристиана? Луис отрицательно покачал головой. Он уже был на чужом месте. И все чуть не привело его к гибели – за многое, полученное при общении с отцом, с Себастьяном, который воспитал юношу, превращая его в изгоя, в преступника с манерами аристократа, пришлось расплачиваться. – Нет, – отозвался Луис уже холодно и дернул пальцы от Легрэ. – Это был плохой вопрос. – А по-моему, замечательный был вопрос, мне понравился твой ответ, – усмехнулся король. – И я тебе уже говорил – не бывает честно или нечестно в любви. Когда любишь, можно многое сделать такого, о чем раньше и не подозревал, правда? Фернандо лукаво взглянул на Легрэ. – Знаешь, милый, – продолжил он задумчиво, поднеся к губам руки мальчика и целуя. – Ты похож сейчас на легкий весенний ручеек, который превращается в полноводную реку. Она может быть спокойной, неторопливой. Но если ее берега сузить, но она становится неукротимой в своей ярости и может разрушить все вокруг. В северных странах, когда лед и снег полностью сковывают реку, просыпаясь весной, река ломает всю броню, которую на нее наложила зима. – Король продолжал вроде бы задумчиво целовать руки юноши, и начал второй рукой гладить его бедро. – Она тоже неукротима в своем желании. А сейчас как раз весна. Жаль ты не был на севере, ты бы понял, о чем я говорю. – Я жил на севере... – юноша отзывчиво принимал ласку. Вместе с недоверием, которое отгораживало его от обоих любовников, в сердце горело первой любовью сердце. Луис не ведал, как правильно можно любить, но сознавал, что испытывать чувства к двум братьям... Как у него так получилось? Как он мог вот так – разорвать льды своей маленькой речки, чтобы сейчас ранить душу об осколки. Фернандо прав. А его губы и его поглаживания так желанны. Поглядывая на Фернандо с Луисом задумчивым взглядом, Кристиан тем временем поднялся и проверил, не слишком ли перетянули веревки кровоток в ногах юноши. У них с королем еще было немного времени – полчаса, потом Легрэ будет торопиться освободить свою жертву, чтобы не нанести ей серьезного вреда. – На севере?... Занятно. Чего мы еще о тебе не знаем? – Кристиан улегся сбоку от юноши, животом на постель и, мягко улыбнувшись, взглянул в его глаза. – Когда река в гневе, она может все снести на своем пути, Луис... Доверие. Нежность. Любовь. Мне казалось мы прошли долгий и трудный путь ко всему этому, а сейчас ты снова закрываешься, будто хочешь остаться один... Это похоже на быструю воду, которая в результате сломает все. Подумай хорошо над тем, стоит ли продолжать то, чего тебе сейчас больше всего хочется? Тебе страшно, но король не твой отец, или кто он там тебе, а наш договор с Фернандо – больше условность, необходимая для того, чтобы быть с тобой и друг с другом. – Я тоже хочу быть с вами, – пальцы провели по скуле Фернандо, следуя за его поцелуями и продолжая их. Ласки короля, слишком откровенные, бесстыдные по внутренней стороне бедра, касания Кристиана, что проверял узлы... – Вы не спрашивали, откуда я, – Луис отвернул голову к камину. Пламя в очаге становилось то оранжевым, то вспыхивало синим, то метало алые искры вверх. Легкий стон сорвался с губ, увлажненных беспокойством от близости. Следя за движениями пальцев Фернандо, юноша заговорил очень тихо, словно его могли услышать за толстыми стенами: – Я путешествовал... с табором... Я жил с цыганами, почти до семи лет, пока отец не купил меня... Себастьян внушал мне, что я похищенный герцог. В детстве я верил в эту сказку. Кристиан переглянулся с Фернандо, а потом легко стал поглаживать рукой грудь юноши. – Как ты узнал, что ты не герцог? Луис втянул воздух с шумом, его ноздри задрожали. – Мне все намекали, всегда намекали... – забормотал, почти не чувствуя нежности и даже начиная опасаться ее. – Каждый слуга, челядь, стража... Все знали, кроме меня... Мои ненастоящие более взрослые сестрицы... Двоюродные сестрицы, что приезжали в фамильное гнездо, наряжали меня девицей, называли шутом гороховым. А герцог Сильвурсонни – он был заодно с падре Ксанте... Хватит! Прошу... умоляю... – холодная слеза застыла в уголке глаза Луиса. Он видел в своей жизни гораздо больше, чем собирался рассказывать тем, с кем лежал в одной кровати. С тех пор, как в город пришла инквизиция, с тех пор, как отец, благодетель Ксанте, взял мальчика под крыло, тот рос под железным деревом не просто страха, невыносимого ужаса. Почти в первую неделю Луис оказался втянут в страшную историю с герцогом Сильвурсонни старшим. Падре привез с собой письмо от короля, по которому неверному и плохому вассалу, который якобы выкинул собственного сына, следовало произвести казнь через лишение глаз. Накаленное докрасна железо проводилось много раз мимо кричащего от ужаса связанного Сильвурсонни старшего, которого держали двое, а третий производил ужасающее действо. Ксанте объяснял крики Луису как демонов, изгоняемых теперь из тела мужчины – ведь человек создан для подчинения Церкви и власти, и разве не главное – чтобы попавшийся родитель не отказывался от собственного чада... Да, с тех пор слепой, с вскипевшими и сгоревшими глазами герцог всегда подчинялся каждому слову Ксанте, а Луис даже кашлянуть боялся, если стоял на коленях, когда молился, он слова боялся проронить, когда в городе прилюдно или скрытно проводились казни, на которые падре заставлял смотреть дабы мальчик понимал, каково может быть наказание. Страшный Фернандо? Детский лепет... Или скрывает что-то похуже? Луис видел, как сажали на маленькой площади на “испанскую лошадь” молодую женщину, объявленную ведьмой за то, что она принимала роды безо всякого благословения. Треугольник острым ребром кверху сразу врезался в изможденное тело. К щиколоткам привязали грузы. Жертва кусала губы, извивалась, кричала, а толпа... она ничего не делала. Через несколько часов по скамье потекла кровь. А еще через несколько – острый угол прошил внутренности. Луис опять тонул в черных глазах короля. Переводил взгляд на Кристиана. Видели ли вы, как казнят тех, кто выбирает своим путем мужеложество? Нет... губы чуть дрогнули от новых поцелуев. Их подвешивают кверху ногами в подвале. Палач медленно опускает острую пилу, что постепенно начинает разрезать тело пополам. И жертва жива до тех пор, пока... Луис облизнул испуганно губы, вспоминая, как кровь течет на каменный пол старой темницы... пока не достигает середины живота. А узкие темницы? Холодные подземелья ближе к северу. Такие маленькие, что в них можно замерзнуть за несколько часов. Помнится, за плохой почерк, Ксанте запер нерадивого мальчишку всего на полчаса в каменной кишке. Луис зря пытался согреться, зря плакал, видя на камнях кровь и следы чужих ногтей... Зря закрывал уши от лая собак внизу за решеткой – туда, наверняка сбрасывали трупы. Знаете про боль? Про кошмары? Нет. Одной провинившейся горожанке, что позволила себе поцеловать булочника ревнивый муж устроил растерзание с веления Церкви. На несчастную прелюдно надели “испанского паука”, раскаленного докрасна и полностью удалили груди. Толпа мужчин, что присутствовали на казни, была весьма довольны. Но еще хуже были казни крестьян, недобравших оброк. Их засовывали попросту в бочки, в которые забивали внутрь гвозди, и катали по улицам до тех пор, пока с тех вживую не сдиралась вся кожа и мясо. За мелкие провинности Ксанте распоряжался лишать ушей или подрезать язык. Смертная казнь? О, это было мягким наказанием... Слишком мягким... Рассказть вам? Что рассказать? Луис падал в бездну... – Успокойся, милый, – Фернандо опять закинул руки мальчика наверх и нежно поцеловал. – Что хватит? Что хватит, мальчик мой? Опять Луис закрывался, уходил в свой мир, мир в котором ему не место. Король держал мальчика за руки и прижимал к себе, но так, что тот чувствовал тепло и силу, которая не только подчиняет, но и дает поддержку. На которую можно опереться, довериться, а не только бояться. Юноша закрыл глаза, окунаясь в жар. Такой же была ледяная вода полыньи, в которую он нырнул. Обжигала, казалась его отчаянием, как теперь жар Фернандо видился холодом. Возможно, король и сам пытает тех, кто перед ним провинился... Губы поцеловали щеку, пробегая негой и ответным теплом. Немного ласки среди тьмы. Как ты будешь казнить? Предателей... Тех, кто задумал заговор? Щипцами вырывать мясо – из тела, из щиколоток. Надрезать плечи бедра? Привязывать и четвертовать? Юноша потерся щекой... Ты хочешь мучить меня? Пытать? – Покажи свою боль, – спросил у Фернандо. – За Кристиана... Что ты хотел с ним сделать еще вместо меня? – Мою? – болезненно улыбнулся король. – Или ту, что я хочу подарить тебе? Маленький, ты не понял – Кристиану я даю то, что ему подойдет. То, что он может принять. Тебе... Посмотри на меня, милый. Неужели ты правда думаешь, что я хочу только сделать тебе больно? – Я не знаю, – ресницы дрогнули, взгляд вновь скользнул по королю. Хотелось запутаться пальцами в его волосах, хотелось... Луис прижимался к мужчине всем телом, чувствовал ароматы, смешанные в одно.- Скажи. – Луис, – Легрэ огладил живот юноши, провел пальцами по линии волос, по члену. – Я уже говорил тебе, что удовольствие можно получать от боли. Когда любишь – принимаешь многое. Мне было сейчас очень хорошо с Фернандо. Мои крики и страдания сбили тебя с толку и ты сделал неправильные выводы. Мне давно не было так хорошо, как рядом с тобой, как рядом с Фернандо. Мы словно одно целое. Фернандо просто дает тебе то, что приносит тебе удовольствие, и не больше этого. Безусловно, у него есть свои потребности и желания, возможно такие, к которым ты пока не готов, но Фернандо не стал бы принуждать тебя к тому, к чему бы не видел в тебе тяги. То, что сегодня делают здесь с тобой в этой постели, тебе нравится. То, что Фернандо делал со мной, не смотря ни на что, нравится нам обоим. Подумай над этим. Луис повернулся чуть к Легрэ, все еще прижимаясь к королю. Его глаза – не синие озера, не синее небо, не синие реки – огромный и бушующий океан – бушевали сомнениями и нежностью. Юноша смотрел на Кристиана. И старался скрыть улыбку, за которой пряталось воспоминание о той первой ночи – ты ведь хотел, чтобы я тебя ненавидел. Не сделал бы ничего? Зачем же ты врешь? Хочешь, чтобы я... и так тебе доверился тогда. Поцелуй в висок Фернандо. Шепот, исходящий от самого ангела: – Ты хочешь сделать мне сладко, себе – сладко, нам... – обжигающее новое желание, смешанное с воспоминаниями. – Хочу... – король чувствовал, как он опять погружается в безумное состояние странного осознания мира. – Но... – он чуть отпустил мальчика. Пробежался пальцами по телу, по совершенным, широко разведенным бедрам. В голову толкнулось воспоминание о синяках и кровоподтеках на них, когда он в первый раз познал мальчика на вкус. Дьявол... Фернандо припал поцелуем к внутренней поверхности бедра мальчика. Мало, как же мало... Кристиан сел на пятки в изголовье Луиса так, что голова юноши оказалась между его колен, и выжидательно взглянул на короля. Он понимал это чувство, знал, что недоговаривают именно тогда, когда не знают, как быть. Бессилие, боль, почти отчаяние. Хочется, чтобы не просто услышали, но поняли, помогли, слились в одном стремлении. Сможет ли Луис когда-нибудь дать Фернандо то, что он так жаждет получить? Нет, не власть над его телом, не любовь и душу, а гармонию отношений. Легрэ со вздохом погладил юношу по волосам и ласково улыбнулся ему. – Поцелуй меня, – юноша удержал Кристиана взглядом, ловя каждое его движение и одновременно плавясь под руками и губами короля. Он хотел близости сейчас... Пока они рядом, пока принадлежат друг другу. Сладкий стон от нового поцелуя сорвался колокольчиком с полуоткрытых губ. Фернандо смотрел на Луиса и Кристиана и молчал. И думал, что если бы его сейчас кто-нибудь спросил, что он чувствует, то тот час бы оказался на тюремном этаже. Король еще раз осмотрел комнату. На минуту покинув своих любовников, вернулся с флаконом масла. Оно почему-то было или, по крайней мере, казалось прохладным. Щедро плеснув между ягодиц мальчика, которому уже сегодня досталось, масла, Фернандо принялся крайне нежно массировать анус юноши, чуть проникая пальцами внутрь. Одновременно опять начал целовать, слегка покусывая, его бедра. – Луис, давай немного расслабимся, – предложил Кристиан, кладя руки юноши на свою уже возбужденную плоть. – Мне кажется, ты немного устал от серьезных разговоров. Ноги не сильно затекли? – Нет, – дрожь прокатилась к ногам. пальцы обхватили плоть мужчины. Новое дрожание от проникновений Фернандо. Ближе... склонись... Еще ближе, умолял беззвучно Луис. он хотел вобрать в рот член Легрэ, ощутить его вкус. Дернулся от пальцев внутри, раздвигающих мышцы, еще готовые принимать страсть. – Пожалуйста... Просьба мальчика была как последняя капля, сносящая плотину. Король скинул с себя рубашку и шоссы. “Сладко”. Мышцы болезненно дернулись. Он нежно погладил лодыжки мальчика с уже ярко видимыми, красными следами под веревками. Короткий поцелуй, как можно ближе к ним. Фернандо одним слитным движением вошел в юношу. Положив руку ему на горло и чуть сжал, всмотрелся черными глазами в лазурь. Будет страх или нет? Яростный вскрик – и вот уже Луис вжат в матрас телом короля, заполнен им, как жаром, в животе похоть правит бал. Желание бьется в открытом сердце. А глаза Фернандо так черны и безумны, движения – первые его толчки жадны и яростны. Юноша откинул голову назад, чтобы коснуться губами головки члена Кристиана, тот потянулся ближе, позволяя водить по головке языком. Кристиан осторожно толкался бедрами навстречу горячим влажным губам юноши. Держа свое тело навесу, он наслаждался прикосновениями Луиса, осыпал его грудь, живот поцелуями, смещаясь дальше, и в конце концов вобрал его член в рот – осторожно и без напора стал ласкать языком. Луис видел тело Кристиана как будто впервые. Словно скала над бурным морем, словно твердыня, закрывающая от всевидящего неба. Рельеф мышц на животе, его животная сила, которая теперь толкалась в рот. Луис даже кричать не мог, лишь мычал каждый раз, когда вбирал губами член, лишь дрожал от того, что в нем яростно двигается король, лишь плакал от того, как уже губы Легрэ играют с его естеством. Фернандо терял власть надо собой от того, как было прекрасно то, что он видел и чувствовал. Безжалостно терзая юношу, он вдруг вцепился рукой в волосы Кристиана, то ли притягивая его, то ли принуждая двигаться еще сильнее. Легрэ не возражал, но и не терял головы – стараясь следить за тем, чтобы Луис не задохнулся, он плавно двигал бедрами, иногда совсем выскальзывая изо рта юноши, а после возвращаясь. Кристиан позволял Фернандо контролировать темп и направлять. Юноша словно оказался в перевернутом и гротескном мире, где его тело существует отдельно от сознания. И тело это волшебным образом изменяется с помощью других тел, перетекая и горя, словно руда у алхимика, что однажды становится золотом. Безумие такого соития не могло продолжаться долго. Оно освобождало в Фернандо слишком много спрятанного, захороненного, и тело, сознание, душа стремились вернуться обратно единственным доступным им способом. И очень скоро король почувствовал, что скоро кончит. В этот момент он резко дернул Кристиана за волосы вверх и впился в него поцелуем. Крик боли, невольные конвульсии тела мальчика, вкус Легрэ и Луиса – Фернандо застонал, изливаясь в юношу. – Я люблю тебя, – сбивчиво прошептал Кристиан в губы короля, и слегка оттолкнув от себя Фернандо, отстранился. Он даже мельком не взглянул в карие глаза, будто боялся увидеть в них ответ. Легрэ просто отодвинулся назад и, целуя юношу в губы, рукой довел себя до оргазма. Через невероятное сопротивление разума, еще рисующего кровавые картинки, через свои страхи Луис открылся своему восторгу. Он слышал признание Кристиана, и от этого ... или потому что чувствовал слишком сильно, сейчас, именно в это мгновение ощутил, как душу охватывает рай, а самого его уносит... Это было великолепная и безумная радость от близости. Луис даже забыл, что еще связан и просто летел. Фернандо молча смотрел на Кристиана, а потом вдруг протянул руку и пальцем мазнул по испачканной семенем руке мужчины. Не отрывая спокойного взгляда черных глаз от Легрэ, медленно облизал палец и усмехнулся. После этого начал сноровисто развязывать Луиса.Юноша чувствовал, как кровь начинает бежать по ногам, колоть иголками, как их растирают горячие ладони короля. Слабость была такой сильной и такой выматывающей. Кристиан сделал вид, что не предал никакого значения действиям Фернандо. С него было достаточно и без усмешек. Легрэ вообще не понимал, что на него нашло, что побудило сказать королю такую глупость, ведь это была ложь. Легрэ не мог за такое короткое время полюбить двоих – такого не бывает! Он вообще в любовь не верил и не понимал, почему сейчас так мерзко на душе. Что-то сильно изменилось в нем самом за последние дни, но как бы там ни было, он не должен был так вот запросто говорить Фернандо о любви. Тряхнув головой, Легрэ улыбнулся Луису. – Как себя чувствуешь... свободным? – Лучше чем связанным, – юноша старался не совершать резких движений, в нем еще жила тягучая странная боль. Внутренности от проникновений сжимались, в животе царствовал хаос. – Легрэ, – король коснулся плеча мужчины, – здесь чем обработать раны? Луиса и твои? – рука ласково сжалась. – Корзина в углу стоит. Там есть бальзам. В серебряной коробочке, – сухо отозвался Легрэ, разматывая запястья юноши и растирая покрасневшую кожу. Луис не сводил с Кристиана сверкающих глаз. И молчал. И... хотел бы спросить, но не при Фернандо. Не теперь... Хотел бы спросить – очень. Король встал с кровати и вместо того, чтобы достать бальзам, поднял голову Кристиана за подбородок и спросил, внимательно ловя любые изменения в его лице и глазах: – Легрэ, зачем? Не понимаю о чем ты, – Кристиан мягко отстранился от пальцев короля и отвел взгляд. Конечно, как бывает стыдно за свои излишние эмоции... Луис растерянно озирался и спустил ноги с кровати, чтобы теперь сидеть, чуть покачиваясь и пытаясь привести мысли в порядок. Он попытался встать, но ноги были словно ватные и не слушались. – Луис, ложись, – Фернандо мягко толкнул юношу на кровать. – Тебе пока рано вставать, да и смазать следы от веревок нужно. Все это время он не отрывал взгляда от Кристана. – Легрэ, – Фернандо опять жестко повернул к себе голову мужчины. – Зачем? – Я дурь сказал, – выдохнул Кристиан. – Не знаю зачем. Не помню. Забудь об этом. И я забуду. – Пожалуйста, – забормотал юноша, – что случилось опять? Ты не веришь, что он тебя любит? – Луис сглотнул. – Так в постели... – воспоминание о том, как Легрэ заявил, что всякий в кровати в любви признается мелькнуло молнией, – почти каждый болтает лишнее. Фернандо отпустил мужчину и с разворота ударил по лицу с такой силой, что тот упал на кровать. Ноздри короля бешено раздувались. Как рык раненого зверя раздались слова: – Правду! Я же... – он с трудом проглотил все следующие слова. Фернандо прикусил руку до крови. Боль очистит разум, и плевать что увидят! – Не надо, за что? – Луиса затрясло всего от страха, он отпрянул к стене, глаза стали темными и безумными. Головой он ударился о камни и ногти полоснули по стене так, что содрались, поломались, окрасились кровью Тяжело дыша, Легрэ смерил короля злым взглядом, и было ясно, что говорить он не собирается. Не сводя с Фернандо глаз, он дотянулся рукой до колена юноши и успокаивающе погладил. – Все в порядке, Луис... – вполголоса сказал он. – Налей-ка Фернандо вина лучше. Все в порядке. Юноша отрицательно покрутил головой, хотя Легрэ и не видел сейчас его взгляда. Он весь дрожал. И теперь эйфория сменилась внезапно неуправляемым безумием. Подбираясь, собираясь в комок, Луис спрятался в коленях и теперь что-то тихо бормотал. Кинув взгляд на мальчика, Фернандо подхватил со стола бокал, быстро плеснул в него вина и через пару секунд прижимал к себе юношу, пытаясь напоить. – Легрэ, – разъяренное шипение действовало лучше всяких слов, – помочь можешь? А в чуть прояснившемся сознании бились последние слова Луиса. “В постели почти каждый болтает лишнее”. Значит, так мальчик воспринимает все, что он ему говорил? И про... Дьявол! Фернандо полностью сосредоточился на том, чтобы привести Луиса в сознание, выбросив все мысли из головы. Кристиан перехватил Луиса за плечи и они вдвоем почти силком напоили юношу вином. – Успокойся, – уговаривал Легрэ, прижимая к себе мальчика, – все хорошо... Ничего такого не произошло. Все в порядке, слышишь? : – Пустите меня, – тихо только смог бормотать юноша. – Хочу выйти... Дайте мне выйти... – Тише, милый, тише, прости меня, маленький, не нужно, – король шептал на ухо мальчика, лежащего в кольце рук двух мужчин. – Успокойся, милый. – Нежные поцелуи покрывали лицо юноши. Луис отвернулся и спрятал лицо в груди Кристиана. Легрэ прикрыл глаза. Ему хотелось спросить, что было с Фернандо и почему это так напугало мальчика, но он понимал, что сейчас не время. Кристиану захотелось отмотать время назад, в тот день, когда он впервые прижал Луиса к холодной стене и... не сделать этого. Спина болела, плечо, теперь и щека, даже сильнее, чем голова. – Все хорошо, – Легрэ прижался губами к макушке Луиса и кивнул Фернандо, взглядом попросив обнять их обоих. Король отпустил мальчика, придвинулся ближе и обхватил руками Кристиана, постаравшись не задеть раны. Он одновременно чувствовал тепло юноши и крепкие руки мужчины, нежно оберегающего такого хрупкого и ранимого герцога. Фернандо легко поцеловал Легрэ в разбитую щеку и спрятал горькую улыбку в волосах мальчика. Кристиан сидел неподвижно, размышляя о случившемся. Он чувствовал запах Фернандо, его пряди, щекотавшие плечо, его тепло, и только сильнее стискивал зубы, проклиная себя за не вовремя сказанные слова. Связав Луиса, он хотел сделать Фернандо сюрприз... Что ж, сюрприз получился незабываемым. Сердце Легрэ билось глухо и часто и, наверняка, мысли его были не очень веселыми, потому что... юноша всегда чувствовал, знал, когда он злится, как и король, который сейчас что-то говорил. Луис продолжал внутренне выставлять острые иголки, только они кололи все внутри. Юноша только повторял про себя: люблю, люблю, люблю... – Легрэ, – Фернандо повернул лицо к мужчине и щекой мягко потерся о волосы мальчика. – Я тебе верю. Теперь ответь – ты сказал правду? – при всей внешней нелогичности, идиотизме вопроса, он знал, зачем спрашивает. И знал, что Кристиан помнит их последний разговор перед его отъездом из лагеря к Себастьяну. Легрэ взглянул в глаза короля, и на лице бывшего помощника аббата отразилась тень упрека и насмешки. – Если веришь, – сказал он, – зачем спрашиваешь? Все дело в Луисе... и только в нем, верно? Давай закончим этот разговор – он все равно бессмысленный. – Нет, не в Луисе, – спокойно ответил Фернандо, продолжая смотреть на Кристиана. Постаравшись придвинуться чуть ближе, так чтобы еще лучше чувствовать руки барона, обнимающего мальчика , продолжил. – Уже нет. Легрэ поджал губы и отвел взгляд. “Мало ты мне шрамов на теле оставил – еще на сердце хочешь? Ты мне уже ответил, Фернандо, усмешкой и пощечиной... Что ж, я все понял и на коленях стоять перед тобой я больше не буду! Можешь бить сколько угодно, но унижаться я больше не стану... даже ради Луиса, и будь, что будет”. – Поживем-увидим, – Кристиан едва улыбнулся королю, поднялся с постели и сходил за бальзамом. Он открыл серебряную коробочку и запустил пальцы в густую желтую мазь, резко пахнущую травами. – Раздвинь ему ноги, – попросил он Фернандо, – если сам не сможет... Король помог Легрэ смазать все раны Луиса. Приятная прохлада мази убирала боль мальчика, принося облегчение. Фернандо в который раз пожалел, что нет ничего подобного для души. Тихонько поцеловав юношу в щеку, уложил поудобнее на постели и стал молча одеваться. Затянув шнуровку на рукавах, он повернулся к мужчине: – Кристиан, в следующий раз, когда решишь поиграться, делай это менее болезненно для меня. Огонь, бушевавший внутри, выдавали только глаза. – Повернись, тебе нужно смазать раны. Король помог Легрэ смазать все раны Луиса. Приятная прохлада мази убирала боль мальчика, принося облегчение. Фернандо в который раз пожалел, что нет ничего подобного для души. Тихонько поцеловав юношу в щеку, уложил поудобнее на постели и стал молча одеваться. Затянув шнуровку на рукавах, он повернулся к мужчине: – Кристиан, в следующий раз, когда решишь поиграться, делай это менее болезненно для меня. Огонь, бушевавший внутри, выдавали только глаза. – Повернись, тебе нужно смазать раны. Луис слушал разговор отстраненно и не рагировал почти на мазь, которой Кристиан обрабатывал его синяки и сссадины и обильно смазывал самое интимное, Он все время отворачивался и чувствовал себя дико неловко. И от этих действий, и от диалога, который выдавал недоверие и даже некоторую жесткую позицию и Фернандо, и Легрэ. А теперь и вовсе, когда все принялись быстро собираться, запаниковал. Мира не найти. Легрэ ничего не ответил, но был даже рад, что можно повернуться к Фернандо спиной. Пока король обрабатывал порезы, Кристиан думал, что зря так не вовремя признался в том, что и без того видно. Если бы Фернандо не насмехался над ним, если бы не разозлился, возможно, все было бы по-другому. Почему он разозлился? Легрэ предал себя, свои идеалы, первый раз в жизни открывшись вот так просто перед тем, кто ждал от него лишь подчинения и содействия, открылся по-настоящему – и получил... Кристиан устало провел ладо