Монастырь (СИ)

- Необязательно, – король задумчиво изучал всполохи огня. – Если бы падре Паоло был с самого начала с Себастьяном, ему было бы намного проще убить меня еще по дороге к монастырю. Похоже, идет две игры параллельно.

Фернандо задумчиво огляделся и нашел взглядом свою серебряную палку. Взяв ее, он выпустив лезвие и завороженно уставился на него. – Если две игры... Все зависит от того, в каком состоянии Себастьян, – рубин очертил круг в воздухе. – Две... Значит, добрый человек, который помогал травнику имеет отношение к инквизиции. Ксавье? Его подручный? Очень интересно... – теперь взгляд его постоянно следил за рубином. – Себастьян хотел убить меня... Что нужно второй партии? Тоже убить? Или что-то другое?.. Травник... Война с Северным королевством... – Фернандо резко остановил палку. – Зачем инквизиции нужна война с Северным королевством сразу после того, как меня пытались убить? Он поднял почерневший взгляд на Кристиана. – Что Себастьян говорил про Паоло? – Только то, что не собирается давать ему поводов обвинить нас в ереси. – Легрэ поморщился. – Себастьян вообще меня за нос водил все три года, как оказалось. Он говорил, что хочет сохранить независимость Валассии и получить земли Луиса, чтобы они не достались Атальи. Договор, который Луис должен был подписать с тобой при содействии Ксанте здорово опровергает все сказанное Себастьяном мне. В какой-то момент я подумал, что Валассия Аталья и герцогство объединяться вместе, но тут оказалось, что каждый играет сам за себя. Это все, что я знаю. Луис слушал обоих мужчин молча. Он и сам мало что понимал, а от этого становилось не по себе. По спине побежали холодные мурашки. Герцог подал Кристиану кусок хлеба и мяса, налил вина. Потом занялся завтраком короля. И мысли его сгущались темной завесой ночи. Себастьян. Слишком много он знает про Себастьяна... Больше, чем эти двое, но ... какое это имеет отношение к делу? – Независимость Валассии? – Фернандо чуть не рассмеялся. – Так-так-так... Серебро закружилось еще быстрее. Какая прелесть. – Независимость Валассии сейчас никому не выгодна, – рубин мельком касается губ, пропадает, вертится заполошной птицей. – Кто из игроков остается? Я, церковь, Аталью откидываем... Ярл? Арабы? – серебро на мгновение замерло. – Нет, иначе бы ты не смог бы их использовать. Франки? Оооо! – Фернандо на мгновение улыбнулся. – Какой расклад вырисовывается! Церковь или франки? Церковь уже отыграла – Себастьян. Или два плана? Что ж, это вполне в их духе – два взаимоисключающих плана! Палка резко втыкается в землю, навершие даже не качается, настолько сильный удар. – Что ж, поиграем. – Безумная улыбка исказила лицо короля. – Луис, тебе в любом случае нужно уехать. Когда я сунусь в лапы инквизиции, я скорее всего не смогу тебя защитить от мгновенной реакции. Как своего любовника я смогу тебя вытянуть, но это будет уже после первого допроса, – лицо мужчины болезненно дернулось. Первый допрос... Он может быть очень разным... – Я не поеду. – юноша опустил глаза. Спрашивал ли себя Легрэ, почему Луис так легко поддался на уговоры поехать в Валассию? Наверное, никогда... Фернандо увлечен игрой между государствами и церковью. Герцог прижался к Кристиану плотнее. Положил тому голову на предплечье и закрыл глаза. Блаженство еще гуляло по телу тайными отголосками. Но юноша знал боль. Многообразие боли. Имя молчаливыми губами. имя то ли мертвеца. то ли... – Что с тобой? – У Легрэ сердце кольнуло льдом от тревоги и что-то в действии герцога его напугало – напугало очень сильно. Он поднял Луиса и, придерживая за плечи, заглянул в лицо, обхватил пальцами подбородок. – Луис... Тебе плохо? Что с тобой? Фернандо! Юноша не сразу понял, что побледнел. Что его похолодевшие руки слишком сильно обняли Кристиана. Герцог отрицательно покачал головой. Хрусталь в глазах блестел ярко, выдавая что-то темное. Король мгновенно откликнулся. Глядя все такими же темными глазами на мальчика, он потянулся к нему делом и душой. Опять? Опять это состояние... Ласка или боль? Этот несложный выбор ломал сердце. “Держи его”, – шепот Кристиану. И опять навершие рубина жестко упирается в подбородок юноши, царапая, раня его. Рука ласково гладит щеку. Глаза опять ищут ниточку души. – Луис, мальчик мой, милый, – боль и ласка. – Говори... Скажи нам... – Сказать? Что сказать? – острие упиралось в нежную кожу. Паника затопила юное и слишком быстрое сердце. Легрэ уставился на короля во все глаза, не понимая его действий, руки оцепенели, держа Луиса больше инстинктивно, чем по воле разума. – Что ты делаешь, Фернандо? – Маленький, – боль все усиливается, ласка все нежнее. – Я тебя люблю. Люблю всем сердцем. Всей душой. – Нежный поцелуй, и боль отпускает, давая передышку. И как только губы короля отпускают юношу, боль опять начинает возвращаться. – Говори, говори, милый. – И опять ласка. – Пожалуйста, милый. Я не смогу помочь, – ласка и боль мигают, перемешиваются, обе зовут. – Мальчик мой, говори. – Я... хватит... мучить меня... – юноша заплакал. – Ты не должен был сюда приезжать. Никто не думал тебя увидеть в монастыре. Пусти, Кристиан. пусти! Легрэ перехватил палку короля одной рукой, с упорством глядя прямо в глаза Фернандо. – Не надо, – сказал Легрэ, тяжело дыша, готовый в любой момент озвереть и встать на защиту герцога, но взгляд вдруг стал мягче, сказал: “Позволь мне. Он сам все расскажет”. – Успокойся, Фернандо. Король спокойно взглянул на Легрэ. – Держи его. Сузившийся взгляд говорил только об одном – не смей мешать. И опять внимание только на Луиса. – Говори. Раз уж начал – говори! Ты же знаешь, мальчик мой, я тебя не оставлю. Никогда. Говори! – Не заставляйте меня говорить... – замешательство, и вот уже герцог еще плотнее прижимается к Кристиану. Как чуток к переменам король! Как следит за каждым жестом, за поведением юного вассала. – Для этого мне пришлось бы начать с самого начала жизни... – Луис без страха надавил на камень, причиняя себе боль. – Нужны еще раны, Фернандо? Если тебе нравится... – обида появилась в светлых озерах. – Кристиан может много порассказать о настоятеле Валасского монастыря. Но думаю, он вряд ли слышал, что аббат – это падре Ксанте. – юноша замолчал под пристальным взглядом короля на секунду, потом выдохнул, словно решаясь. – Я убежал из столицы после бала не по велению старшего герцога Сильвурсонни. Мой папа – он был слишком мягким человеком. И всецело доверял дела нашему духовнику... моему духовному отцу падре Ксанте. – еще одна, более длинная пауза, за которой скрыто настоящее волнение. – Несколько месяцев назад Себастьян предложил заключить брак с Алисией Аталийской. Мой титул позволил бы объединить земли. Но тогда я не ведал о том, что придется спешно бежать, что... меня призовут ко двору... Этот бал... Я все рассказал духовнику. – смущение, заливавшее лицо, стало ярче. Луис облокотился на Кристиана, утопая в его тепле, пытаясь хоть как-то свести воедино разбегавшиеся мысли. Объяснить логично... Как им объяснить, что Себастьян – его духовник, его мучитель почти шесть лет вызывал мальчика в Валассию. Здесь Луис жил в городе и... избавлялся от демонов, которые, по словам, Ксанте, терзали юного герцога с самого детства. Иногда падре и сам по несколько месяцев гостил в герцогстве. – А свадьба тогда уже была назначена. Потому что... никто не собирался вести переговоры с королем-еретиком. Но отец... отец... падре Ксанте никогда не говорит до конца об истинных своих планах. Он словно специально сталкивал меня с Кристианом. Видел, как я реагирую, и провоцировал... А еще этот мальчик – Сей... Отец, то есть... отец собирался его отправить вместо меня в Аталию, но потом появилась инквизиция. И вы, ваше величество... Я испугался... Я собрался бежать. Под любым предлогом. То есть... я давно думал об этом... опасался... сам не знаю чего. Придумывал письма, чтобы только написать отцу. Я не надеялся на его поддержку, но вдруг бы получилось... А потом все так закрутилось. – Луис вспомнил предложение Кристиана убить короля, когда они пришли из подвалов к Себастьяну, залился яркой краской. Аббат так умело вертел пристрастиями и желаниями людей. – Падре Ксанте впутал Легрэ не просто так. Зная теперь, что он ваш брат, я не удивлюсь, что королем должен был стать именно он... – Перестань, Луис, я не брат Фернандо, – неуверенно сказал Легрэ, мягко глядя на юношу, словно уговаривая малого ребенка. – Даже если это было бы и так, Себастьян все равно не смог бы втянуть меня в такую авантюру. Я бы никогда не согласился занять место Фернандо. Кроме того, Себастьян мне говорил, что королем желает видеть тебя, а я нужен рядом, чтобы пользуясь твоей влюбленностью контролировать тебя. Впрочем, это уже не важно... Почему тебя не заменили на Сея? Из-за приезда Фернандо? Король молчал, глядя на мальчика, но видел не его. Пальцы машинально гладили рубин – Луиса он давно отпустил и даже слегка отодвинулся от них с Легрэ. Получалась очень неприглядная в своей целеустремленной жестокости картина. Только нужно уточнить одну вещь. – Луис, – голос Фернандо был холодный, неживой, также как и взгляд. – Когда Себастьян стал твоим духовником? – Пожалуйста, не отдаляйся от меня, – чуть ли не заплакал герцог, протягивая руку к королю. – Я не виноват ни в чем. То есть... я, наверное, что-то не понимаю и не знаю... Я всех деталей не знаю. Падре Ксанте сам выбрал меня. Он настоял... Я еще мальчиком был... – пальцы коснулись Фернандо. – Не злись... – Ну что ты, милый, – король погладил мальчика по руке. – Я знаю, что ты ни при чем. Но мне нужно знать – когда это было? – Мне еще не исполнилось девяти... Но я не понимаю, какая связь с происходящим теперь... – Луис искренне отозвался на ласку. Сейчас он не боялся. Сейчас рядом с ним были те, кого он любил. Кому хотел доверять – хоть немного. Опасаясь и постоянно пытаясь сделать шаг назад. – Когда отец сказал, что мужеложество – это нормально, я не поверил. Я понял, что он с вами играет... Он каждый раз играет и каждый раз выворачивает наизнанку. – Король умер шесть лет назад, – тихо проговорил Кристиан и посмотрел на Фернандо. – Себастьян собирается сделать Луиса королем... или собирался, а мы с Фернандо живы до сих пор только потому, что ему нужно сначала объединить земли... А что потом? Союз с арабами и война с Северным королевством? – Легрэ крепче прижал Луиса к себе. – Жаль, я не добил эту сволочь. – Не умер... Его убили, – король опять смотрел сквозь сидящих напротив. – Я точно знаю. Его отравили, – он говорил короткими рублеными фразами. Фернандо до сих пор ненавидел тот период своей жизни – беспомощность, бессилие, ярость, страх, гнев. Инквизиция. – Ближний круг замешан не был. Лекарь тоже. Незадолго до смерти он встречался с кем-то из церковников. Инквизиторов. Высокопоставленный. Кто-то из вновь прибывших из Рима. Я не успел проверить. За меня инквизиция взялась... Мужчина опустил взгляд на рубин, переливающийся кровью в свете костра. – Значит, все началось шесть лет назад. Странно, что тебя не сломали за это время, – Фернандо с болью посмотрел на Луиса. – Сидел бы сейчас на моем троне, во всем послушный церкви. Герцогство Сильвурсонни, Аталия, Валассия, Вестготское королевство – лакомый кусочек. А на случай, если ты вдруг выйдешь из-под контроля – твое завещание. Получается, тебя все-таки не собрались сейчас убивать. Но с Эдуардо сработало – он поверил, что уберут и тебя, и его. Король слабо улыбнулся, и на его застывшем лице эта улыбка выглядела неуместно и страшно – как будто совместились два совершенно разных человека. – Что ж, теперь накопилось еще больше поводов побеседовать с Себастьяном – он должен знать, кто убил моего отца. Выяснить бы еще, кто из инквизиторов меня допрашивал. – Фернандо, – юноша потянулся к королю, обхватил его шею, поцеловал в побледневшие, почти белые губы. – Я тебя люблю. Все в наших руках. Надо понять, где документы... Я тебе верю. Слышишь? Верю тебе и в тебя... И не поеду никуда, без тебя не поеду... Легрэ молчал некоторое время, ласково гладя Луиса по спине, словно утешая, потом сказал: – Следует усилить охрану герцога... И за пределы лагеря не ногой, слышишь, Луис? Без тебя Себастьян такое дельце не провернет, а если ты попадешься, он сможет шантажировать Фернандо. – Легрэ посмотрел на короля и губы подернулись многозначительной ухмылкой. – Ты говорил, что хочешь сунуться в лапы инквизиции, так? – Кристиан, – король как будто оттаял от объятий мальчика. – Я вообще не понимаю, зачем меня так откровенно... – мужчина на мгновение замолчал, подбирая слова. – Даже не провоцировать. Так откровенно подставляться. Ксавье там почти в одиночестве, а у меня армия всего в трех часах езды. Зачем такая неприкрытая угроза еще одной проверкой? Не понимаю. Фернандо ласково обнимал мальчика, рассуждал и чувствовал, как отступают воспоминания, в очередной раз чуть не отправившие его в лапы к дьяволу. – Луис, мальчик мой, это все может быть только приманкой. Тебе не следует ехать. А вообще нужно бы допросить Микаэля. Думаю, ему будет очень интересно узнать о себе такие подробности, – язвительно улыбнулся король. Легрэ принялся за мясо и хлеб, лениво размышляя: а действительно, зачем? – Я согласен с Фернандо, Луис, – сказал он. – А вот я бы вместо допроса Микаэля проехался немного верхом... Прогулка часов на шесть мне бы не повредила. – Легрэ, – король продолжал сидеть с полузакрытыми глазами, легко поглаживая юношу. – Я думаю, ты сам понимаешь, что сейчас лучше всего туда отправить пару опытный егерей. Если это засада, то лучше уж потерять их, чем тебя. Ты сейчас тоже значимая фигура для хорошего розыгрыша партии. И не для меня. Мне, сам понимаешь, тебя было бы выгоднее убить. – Вы оба сумасшедшие, – выдохнул Луис. – надо знать, что такое Себастьян, чтобы ехать сейчас туда, даже если там Ксавье! Как можно быть такими взрослыми и такими безрассудными? – сорвался он, выдавая весь до этого скрываемый страх. – если только отец жив, он, наверняка, уже продумал план. Он никогда не скажет правды никому. Он – паук... Он... – герцог начал задыхаться от начинающегося приступа. – Успокойся! – Легрэ ухватил юношу за плечи и встряхнул, только не зло, отчаянно. – А теперь послушай меня, Луис, если любишь, послушай и постарайся понять. Я знаю, что Себастьян опасен, но если мы и дальше ничего не предпримем, он нас уничтожит. Меня и Фернандо, и нашу любовь. Со мной ничего не случится, а вам с Фернандо высовываться точно нельзя. – Легрэ погладил юношу по щеке. – Доверься мне, мальчик мой, и я даю тебе слово, что вернусь к тебе. Я знаю, тебе страшно и не хочется отпускать меня, но так надо. Я тоже не лыком шит и тоже за тебя боюсь. Поэтому я хочу, чтобы ты остался здесь и сидел тихо. Если Себастьян захватит тебя, вот тогда он станет для меня опасен по-настоящему, а так ничего он мне не сделает. – Кристиан перевел взгляд на короля. – Ты в любом случае получишь выгоду от меня, Фернандо. Но ни один егерь не узнает того, что могу узнать я. Дай мне двух преданных людей. Если Себастьян там, где мы думаем, то один вернется и доложит где мы, а второй останется в поселении на случай если Себастьян снимется с места. Я постараюсь подобраться к нему поближе. Юноша, пойманный мужчиной, уткнулся в того и затих. Господи, только не это! Только не новые смерти, – шептал про себя, а слезы все текли, орошая рубашку Кристиана. – Ладно, – вдруг сказал Фернандо, разбивая установившуюся тишину. – Будь по-твоему. Ты безрассудный идиот, Легрэ, но, судя по всему, если ты принял решение, то уже не отступишь. Лучше уж я тебе дам людей, чем ты сам уйдешь, вообще без подстраховки. Но я бы предпочел, чтобы ты остался тут, с Луисом. – Я этого больше всего на свете хочу – с ним остаться. Но сейчас надо по-другому. Он понимает. Он сильный и со всем справится. – Кристиан чуть улыбнулся и потерся щекой о макушку юноши. Легрэ смотрел в глаза Фернандо, безмолвно говоря: “Пригляди за ним... Сбереги. Удержи от опасности и необдуманных поступков”. – Нужно поговорить с травником. Король коротко кивнул. Через полчаса он с Легрэ подходил к шатру Луиса, в котором должен был находиться травник. Они с трудом убедили Луиса, что ему не нужно идти к травнику. Решающим аргументом стал рассказ Кристиана о том, как травник расправился с разбойниками. Фернандо молча слушал, и четко понимал, что вчера он, все-таки, поступил опрометчиво. И если травник действительно хочет стать королевским лекарем, не стоит пренебрегать возможностью узнать все его секреты. И очень странно, что отец Франсис, учитель Микаэля, никогда о таком не рассказывал. Травника в шатре не оказалось. Посреди письма лежали четки, прижимающие простой листок бумаги. Быстро отдав распоряжение о поиске монаха, Фернандо аккуратно, через отрезанную от покрывала ткань, взял письмо: “До сих пор в снах я вижу тот день, когда шесть лет тому назад, ранней весной, мой наставник привез меня в столицу и представил Вам, Ваше Величество. Тогда я душу был готов отдать за Вашу благосклонность... Тогда Вы были для меня дивным рыцарем без страха и упрека... С того дня и до сегодня я и в самых смелых мечтах не мог представить, что когда-то вы коснетесь меня поцелуем. А сегодня – мечта сбылась. Столь неожиданно, столь нежданно... Столь сладко и столь головокружительно... Вот только – мечты, они хороши для мечтаний... Когда-то – я был юным и наивным. Сегодня – нет, я не стал умнее, лишь старше... И мне пришлось выбирать между мечтой и действительностью. И сегодня – я не могу поступить иначе. Не могу оставить на произвол судьбы тех, кого взялся защищать. И душа моя разрывается от необходимости сделать такой выбор. Но, мне придется. Я – ухожу. А Вы – берегите себя. И в страшном сне я не хочу видеть, что покушение на Вас может оказаться удачным... Берегите себя, Ваше Величество и не позволяйте демонам путать Ваши дороги. Я оставлю Вам кое-что, что очень мне дорого. Я мало привязан к вещам, но эта вещь – она особенная. Камни в четках – с бус моей матери. Я не знал ее. Она умерла родами. А бусы – то, что мне осталось в память о ней. Золотистый янтарь – он словно хранит в себе теплое солнце. И сколь не был бы пасмурен день, сколь не грустно и плохо было бы на душе – стоит только взять в руку эти четки, провести пальцами по круглым бусинам – и они теплеют. И так же теплеет душа. Демоны и бесы, что окружают нас и путают наши пути – они боятся золотого янтарного света. И я оставляю этот свет Вам, Ваше Величество... Пусть он греет Вас и бережет. Я не знаю, чем и когда закончится начатое... Но, так надеюсь, что будет еще время для разговоров – неспешных и доверительных, без двойных смыслов и опасения быть обманутым и плененным. Сегодня я оставляю в прошлом свою юношескую мечту, ступая вперед. Не знаю – какой будет моя дорога теперь, но так молю Господа, что б Ваша – была благословенна Богом. Травник Валасского монастыря Микаэль.” Передав Кристиану письмо, Фернандо отрезал новый кусок ткани и взял четки. Такие большие куски янтаря встретишь нечасто. Действительно, королевский подарок, если он значит то, что написано в письме. А пока нужно отдать лекарю – проверить наличие яда. Кристиан усмехнулся. По мере прочтения письма его лицо вытягивалось все больше, и он позволил себе бросить на короля взгляд полный иронии. Микаэль любит Фернандо? Вот сюрприз так сюрприз. – Целовать его с твоей стороны было глупо, – сказал он королю. – Поразительно, что ты все еще жив. – Я его не целовал, – бросил король, тщательно обертывая четки тканью. – Было очевидно, что он этого хочет. Ты мне ничего не хочешь сказать о твоем общении с Микаэлем, пока Луиса рядом нет? – Все зависит от того, что ты хочешь услышать, – невозмутимо заявил Легрэ, отложив письмо на подушки и скрестив руки на груди. – Я бы тоже о вашей встрече хотел узнать побольше... пока Луиса нет. Фернандо кинул насмешливый взгляд на барона. – Неужели ты думаешь, что меня интересует физический аспект вашего общения? – спросил он с ухмылкой. Четки, обернутые в ткань, веса особо не прибавили, но стали достаточно объемными, чтобы их можно было удобно зажать в руке. – Микаэль – брат Северного Ярла, и мне очень интересно узнать, что же ему нужно на самом деле. А с учетом твоего рассказа мне также очень интересно, о чем же вы общались. Кристиан пожал плечами. – Ни о чем особенном. Он пытался убедить меня в том, что Северный Ярл не желает войны... и объединения земель тоже. Рассказал, что он брат Ярла, что не хочет жить при дворе и заниматься политическими интригами. – Легрэ вздохнул. – Я ему не верю. – Не могу понять я расклад, – вдруг сказал Фернандо. – Не может Ярл так явно подставлять своего брата. Я ведь вчера запросто мог его убить, и Ярл бы не узнал об этом. Неужели в его глазах я такой простачок? Да еще это странное отношение травника к Себастьяну... Король задумчиво взвесил в руках четки. – Травник поехал к Себастьяну, это очевидно. Но зачем он сюда приезжал? Чтобы точно заманить меня к Себастьяну и Ксавье? Но так рисковать... – Фернандо покачал головой. – Безумие какое-то... И после этих слов он внимательно посмотрел на Легрэ. – Интересно, зачем ты мне врешь? Сердце в груди Кристиана сладко забилось. “Мне нравится тебя дразнить!”, – подумал он, пряча свою тайну за едва заметной лукавой улыбкой. Легрэ отвел взгляд, делая вид, что осматривается в шатре. – В чем это я соврал? – Натаскать тебя, что ли? – проронил король, проследив за взглядом барона. – А то даже неинтересно. В заговоре замешан травник, он предлагал тебе сделку... Какую? Легрэ взглянул на короля, только уже без улыбки и очень серьезно. – Он предложил быть вассалом Ярла. – Ярла? – король насмешливо поднял бровь. – Именно Ярла? А какие условия вассалитета и твои обязанности? Вассальная клятва как зафиксирована? Легрэ молчал – долго, уверенно, словно размышляя: стоит отпираться или нет. Он решил, но прежде очень захотел выяснить одну деталь. – Ты все еще не доверяешь мне, Фернандо? – Я даже Луису этого не сказал. – Легрэ подошел к Фернандо вплотную, разглядывая его лицо с долей неприкрытой грусти. – Я подписал вассальскую грамоту и вряд ли это понравится Луису, но я слишком сильно хотел разобраться, в чем дело. Микаэль обещал мне посольскую неприкосновенность, а я... он сказал, что я ему пригожусь, но вот конкретных инструкций мне пока дано не было. – Кристиан взглянул в карие глаза. – Ты еще хочешь что-то узнать, братец? В глазах короля плясали чертинки и, в конце концов, он не выдержал и расхохотался. – Ох, Легрэ! Дать так себя провести! Дьявол, даже слов нет! Вассальная клятва дается сеньору! Или в присутствии его доверенного лица с полномочиями и бумагой с личной подписью сеньора! Или у Микаэля были бумаги с личной подписью ярла? А какой лён тебе был выделен? Фернандо продолжал широко улыбаться, с трудом сдерживая смех. – А мне не важно, – спокойно улыбнулся Легрэ, – я не собираюсь служить Ярлу. Кроме того, я вассал герцога, и стал им много раньше, так что, каких бы гербов на бумаге его высочества не стояло, этот договор лишь фикция, только я знаю об этом, а Микаэль – нет. Почему бы не попробовать поводить его за нос? А еще мне интересно, если Себастьян вздумает меня убить, что сделает наш травник? Я ему жизнь спас, я же ее заберу, если вздумает навредить тебе и Луису. – Жизнь спас? Это когда ты успел? – Фернандо постарался незаметно облизнуть губы. Странная ночь... Странное утро... Странный день?.. – В тот вечер, когда вернулся сюда, когда увидел вас с Луисом вместе. – Легрэ слегка прищурился. Близость с Фернандо почему-то волновала кровь. Кристиан мысленно уговаривал себя сделать шаг назад, но медлил и почти ненавидел себя за это. – Я рассказывал тебе, как он убил пятерых человек у меня на глазах, он и сам отравился. Для того, чтобы противоядие сработало пришлось его... возбудить в некотором роде. – В некотором роде? Забавная фраза... И в каком же... роде... ты его возбуждал? – Фернандо сделал стелящийся шаг вперед, как рысь, подкрадывающаяся к добыче. “Глаза матери... Интересно, они сохранила такую же небесную синеву?” – Не важно... это было скучно, – Кристиан не отступил, но голос его стал мягче, и – глаза в глаза, слишком близко, непозволительно близко. – У меня даже не встало. – Легрэ вызывающе улыбнулся и подумал: “Не то, что сейчас”. – А у него, видимо, наоборот? Ты же мастер... своего... дела... – еще шаг вперед и тела уже соприкасаются. – Мастер? – Фернандо опять облизнул губы, касаясь языком и губ Легрэ. – Ты хочешь это проверить? – Кристиан не шелохнулся, но спросил всерьез. Близость Фернандо пьянила и Легрэ сейчас стало до черта обидно, что жизнь сделала их врагами. Менее чем через час Кристиан покинет лагерь и, возможно, уже никогда не вернется. Что с того, если Фернандо решил немного поиграть напоследок? Сейчас можно, хочется забыть их чертово противостояние и просто насладится этой близостью, взять один единственный поцелуй. Ровно и глубоко дыша, Легрэ замер, губы приоткрылись, поймали жар Фернандо, его сладостные повадки хищника. – На прощание... Король ничего не ответил, прижимая к себе Кристиана. Прощание?.. Рука обхватила шею барона, сжимая, добавляя новые нотки в уже начавшийся поцелуй. – На прощание?.. – пальцы Фернандо жестко упираются под челюсть барона. – Запомни, братец, – уже не ехидство, шипение рассерженной змеи. – Не вернешься – я тебя из ада достану, даже если мне придется туда спуститься. Тебе понятно? И как продолжение слов – жаркий, выматывающий, подчиняющий поцелуй, забирающий все чувства, и возвращающий их в десятикратном размере. Легрэ сорвался – никогда и никого в жизни он не целовал с такой сумасшедшей отдачей, словно сопротивляясь, сгорая дотла в адском страшном пламени. Руки легли на спину Фернандо, вцепившись в одежды, жадно прижали к себе сильное тело. “Я вернусь!” – жарко отвечали поцелуем губы. “Я вернусь даже из-за грани небытия... К Луису... И к тебе! К тебе, Фернандо, будь ты проклят! Я вернусь к тебе!” Время застыло, чувства росли – они сводили с ума разум, они плавили огнем страсти тело, а сердце брали в полон! И обнимая Фернандо, Легрэ вдруг подумал, что это не игра, что Фернандо не играет. Воздуха перестало хватать, и Кристиан прервал поцелуй, тяжело дыша, заглянул в карие глаза. – Береги Луиса... если что-то пойдет не так, не дай ему натворить глупостей. – Не дам... – вздохнуть Фернандо почему-то получалось очень тяжело. – Но запомни – я тебя найду в любом случае, – каждое слово падало как полновесный золотой в тяжелую воду Арга, практически без всплеска, сразу же уходя в илистое дно. Рука продолжала упираться жесткой властью под горло Кристиана. – Предашь – убью... Не предашь... – губы дали однозначный ответ. Взгляд был тяжелый и в тоже время странно освобождающий от своей власти. – Ты понял? – Я зайду далеко, – прямо ответил Кристиан, – ради большой цели буду жертвовать мелкими. Я каждый день буду предавать тебя в глазах твоих врагов, иначе они мне не поверят, но я не предам сердцем. – Легрэ дернулся, вырываясь из пальцев короля, глядя в его глаза искренне и открыто. – А ты постарайся, чтобы на моем пути не попался ни ты, ни Луис, и ничего такого, что может повлиять на исход всего дела. – А вот это я тебе обещать не могу, – монарх злорадно смотрел на Кристиана. – Я точно буду попадаться тебе на глаза. Я же в стороне не останусь, мне игра с церковью как манна небесная. И я с удовольствием посмотрю, – мягкое движение вперед и рука на груди Легрэ, – как ты будешь... – издевательский, возбуждающий, манящий выход, – предавать меня... Для моих врагов... – поцелуй, – предавай... Я сделаю вид, что верю... – Язык свободно гуляет по рту мужчины, изучая, лаская. – Но только сделаю вид... Кристиан принимал этот, второй поцелуй иначе – так, словно впитывал в себя каждое касание – не противясь, упиваясь красотой момента. – Тогда... я буду очень осторожен, – затуманенный страстью взгляд заскользил по лицу Фернандо, по губам, по крыльям носа, к глазам. Голос тих, но тверд: – Тебе совсем не обязательно целовать меня сейчас, чтобы после удержать под контролем... Я оценил твой ум и дальновидность, и силу твою не ставлю под сомнение... С твоего крючка, Фернандо, я не сорвусь...- Пальцы осторожно коснулись губ, безмолвно запретив поцелуи, и Легрэ усмехнулся. – Я уже твой... и как бы не хотел обратного, я останусь с тобой до конца. – Кристиан, – король улыбнулся, губами обозначив поцелуй в пальцы мужчины, – для контроля у меня существует много разных способов. И этот я почти не использую... Запомни, – он слегка лизнул подушечки пальцев Легрэ, – все, что я тебе говорил. Запомни. Я слов на ветер не бросаю. Легрэ кивнул. Он позволил себе еще немного касаться пальцами губ Фернандо, а после отпустил руку, медленно отступил на шаг. – Я запомню. – Кристиан тихо вздохнул. – Прикажи готовить лошадей, я еду прямо сейчас... Не буду прощаться с Луисом, иначе увижу его и останусь... Скажи ему, что я... Впрочем, придумай что-нибудь сам. Фернандо кивнул. Он все понимал. И если двое суток назад отъезд Легрэ был самым желанным явлением в его жизни, то сейчас... Сейчас он умом понимал, что это действительно было необходимо или, по крайней мере, желательно. Но почему-то этого не хотелось. Король вышел за полог шатра, там приказал подать лошадь, и отдал приказы двум егерям. Три часа в одну сторону. Сколько времени нужно на первичную разведку? Через сколько часов ему стоит появиться, чтобы не вызвать подозрение? Егеря появились слишком быстро. Фернандо откинул полог, чтобы позвать Легрэ. Кристиан уезжал торопливо, словно сбегая. Раньше он считал, что у него нет души, но теперь тоска разъедала внутри него что-то едва уловимое и драгоценное. Голубые глаза Луиса, его нежность, его любовь вызывали в сердце Легрэ благоговейный трепет, страстные поцелуи Фернандо, его напор и смелость заставляли сердце замирать и ждать восторга, смешанного с желанием. “Неужели я и его люблю?” – спросил себя Кристиан, но ему было много проще вскочить в седло и, не оборачиваясь погнать коня во весь опор через зеленые, залитые солнцем поля, чем озвучить ответ даже самому себе. Ни единого взгляда напоследок, ни единого слова. Сегодня они с Фернандо и так сказали друг другу больше, чем следовало, а что до прочего – все покажет время. Король спокойным взглядом провожал небольшую кавалькаду. Будь что будет. Но он достанет Легрэ откуда угодно. Даже для того, чтобы собственноручно казнить, если тот предаст. Особенно, если он предаст. Когда всадники скрылись за деревьями, он посмотрел на сверток в своей руке. Четки. Нужно отдать лекарю. И идти к мальчику. Странно. Странное утро... Передав подозрительную ношу ближайшему гвардейцу, Фернандо направился к своему шатру. Мальчик... Луис... Нужно будет все объяснить... Что за странный раздрай?..