Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)

«Его отдают некроманту…» - прошелестел внутренний голос, и это стало самой последней крупинкой.

Триан стремительно, не позволяя себе передумать, пересёк комнату и раньше, чем разум заткнул сердце, обвил Его Высочество руками, прижимая к себе изо всех сил. Он думал, что тот будет вырываться, что он отстранится или вскрикнет, но принц вдруг так отчаянно, до синяков вцепился в его руки, не позволяя отнять их, что сердце Триана оборвалось.

Наследника трясло, он дрожал, как лист на ветру и, самое страшное, ничего не говорил, просто вжимаясь в Триана так сильно, как только можно, мелко, прерывисто дыша, словно в истерике. Но не было ни капли слёз, ни одного всхлипа – воспитание не позволяло сделать этого. И в этот момент, сознательно разбив все остатки своих стен, Триан тихо выдохнул, потревожив рыжие пряди:

- Юэн…

Называть по личному имени – одно из самых страшных нарушений этикета, но, принц, судорожно вдохнув, не стал возражать или ругаться, он продолжил стоять, по-прежнему не позволяя Триану отойти от себя и не позволяя видеть своего лица. И уважая его гордость, герцог не настаивал на этом. Он, сорвавшись, целовал рыжие пряди, кожу за ухом, шею – всё, до чего мог дотянуться, вдыхал запах своего принца, стискивая его тело и, наверное, нечаянно причиняя боль. Он, осторожно высвободив руки, целовал ему пальцы, запястья, до тех пор, пока не оказался перед ним на коленях, сам не поняв, как именно. И тогда Юэн опустился рядом.

Из-за того, что Юэн нервничал, кожа на его лице пошла яркими красными пятнами, но таким прекрасным, таким совершенным принц для Триана не был ещё никогда. Он зарылся пальцами в огненные волосы, изо всех сил желая поцеловать губы, о которых думал ночи напролёт, но это тоже было нельзя, и он касался подбородка, так близко, как только мог, ловя горячий шёпот:

- Хочу быть с тобой…

От этих слов тело прошибало молнией, внутри всё стягивал жаркий узел желания, от которого кругом шла голова, и разум уже отказывался от всего, посылая все принципы к чёрту, но любовь от похоти непременно отличается тем, что любя думают прежде всего о любимом.

- Тебе нельзя,  - прошептал Триан, смотря прямо в голубые глаза. - Тебя будут проверять заклинанием, и это будет позор, если оно покажет, что ты…

- Неважно! – горячо воскликнул Юэн, и попытался коснуться губ напротив, однако Триан ловко увернулся, почувствовав, как из-за этого завыл выкормленный долгими месяцами зверь невыполненных фантазий.

В голубых глазах отразилась боль и принц попытался вырваться, но его телохранитель всё же был сильнее, и поэтому в итоге всё закончилось тесными объятиями, когда рыжая голова оказалась на сильном плече и Юэн, задрожав, вдруг разрыдался.

- Почему так? – тихо шептал он сквозь всхлипы. - Ты же подходишь мне по статусу, и я так… то есть мы могли бы…

От невысказанного слова внутри всё жгло огнём, потому что Триан знал, что попытался не сказать его принц, и, более того, он уже давно все силы отдавал на то, чтобы не сказать то же самое.

- Кейне – правитель Эрисхайна. Этот союз порадует твой народ и отца, подарит мир землям и поддержку могущественного мага. Если ты будешь с ним, это позволит...

Голос сорвался, и Триан, так гордившийся раньше своей выдержкой, не смог продолжить. Он прикусил губу, чувствуя, что и сам сейчас расплачется, и тогда это всё превратится в какую-то дешёвую драму, и в этот момент Юэн вдруг перестал дрожать. Его объятия из судорожных стали нежными, а слёзы хоть и продолжали капать на пушистый ковёр, но всё же теперь лились без всхлипов.

- Знаешь… - начал принц тихо и немного невнятно, - я все эти месяцы думал, думаешь ли ты о том же, о чём и я…

Триан замер, не веря тому, что слышит, а Юэн продолжал:

- …а я думал об этом с того самого момента, когда ты стал моим телохранителем… Ты знаешь, ты такой холодный и сдержанный, и я часто решал, что то, о чём думаю я, для тебя совсем неважно… - принц на мгновение стиснул плечи Триана, - и даже после того раза, когда ты спас меня на озере… Я говорил себе, что мне показалось. Но сегодня… сегодня ты показал мне, что для тебя это важно…то, о чём постоянно думаю я. И поэтому я счастлив.

Голубые глаза вдруг оказались напротив, и Триан, словно завороженный, читал их глубину, вопреки всему чувствуя, как радостно, восторженно откликается сердце, трепеща в груди и словно танцуя, и даже будущее казалось не таким страшным, после того, что было у них сегодня.

- Спасибо, - улыбнувшись, произнёс принц, и вновь обнял Триана.

В последний раз.

========== Глава 22 ==========

Сидеть в одной карете с Кейне на пути длинной в две с половиной недели — это испытание, которое Алрис бы и врагу не пожелал. Ладно бы ещё они ехали просто на лошадях, но официальность повода требовала именно кареты, и Кейне никоим образом не собирался нарушать подобных традиций. Он вообще был на редкость церемонен во всём, что касалось официальных мероприятий, он делал всё именно так, как положено настоящему правителю, и в этом его сложно было упрекнуть. Хотя наверняка простому мальчишке-магу, который не так давно получил власть, исполнять возложенные на него обязанности было крайне непросто.

Присматривать за дворцом оставили Деамайна и Кристофера Халлрона. Алрис фыркнул, узнав об этом сочетании, поскольку прекрасно знал, как сильно глава рода ненавидит старшего некроманта. В подробности бывший шпион никогда особо не вникал, но тут можно было и без этого обойтись: настолько всё было явно. Учитель Кейне не печалился по поводу разлуки со своим воспитанником, и, кажется, вообще предвкушал этот отъезд, что почему-то волновало молодого короля. Но в это Алрис тоже вникать не стал: то, что отношения между этими двумя непростые, он понял уже давно.

Охраны с собой брали немного, буквально самый необходимый для официальности минимум, ночевали в небольших постоялых дворах, причём Алрис спал в одной комнате с некромантом. Ничего такого, всегда на разных кроватях, но только вот если магу приходилось вставать среди ночи, он буквально всей мощью своей интуиции чувствовал, как взгляд Кейне упирается ему в спину. Это было жутковато. Король очень внимательно следил за Алрисом, проверял каждый его шаг, хотя после всего того, что произошло, бывший телохранитель бы точно убегать не стал, слишком уж опасно было нахождение вне дворца само по себе, чтобы усугублять его ещё и неразумным поведением.

С некромантом было страшно. Впервые за всё это время Алрис готов был это признать. Кейне постоянно был рядом, смотрел на мага из Совельдейма, порой просто отсутствующим взглядом в окно, и иногда говорил какие-то странные, не касающиеся ничего конкретного фразы:

- А ты знаешь, что высшие демоны - это обычные человеческие души, прошедшие благодаря сражениям через несколько кругов?

- Порой мне хочется стать Проводником. Жаль, что такого не бывает.

- Я вообще не люблю снег. И холод тоже не люблю.

- Ты никогда не встречал мелор? Или у вас на западе они называются иначе?

- Всю жизнь можно быть насколько угодно сильным. А потом один раз поддашься - и всё...

Алрис редко предпочитал развивать подобные разговоры. В такие моменты ему становилось крайне неуютно под взглядом Кейне и сразу хотелось куда-нибудь исчезнуть, только вот это было решительно невозможно. Он тогда старался смотреть в окно, делая вид, что заинтересован пейзажем, который порой был весьма любопытен: в конце концов, природа здесь сильно отличалась от Совельдейма. Но такое вот смотрение тоже ни к чему хорошему не приводило: нередко Алрис банально засыпал, и тогда ему снилась всякая чушь. Однажды он, проснувшись, увидел, что наступила ночь, а они остановились в каком-то непонятном дремучем лесу. Кейне рядом не было. На его сидении лежала какая-то тёмная тряпочка, которая, при ближайшем рассмотрении оказалась перчаткой. Причём женской. Алрис хотел было дотронуться до неё, но дверь кареты тут же распахнулась и внутрь, как ни в чём не бывало, забрался эктос. Он стряхнул с плеч лёгкие капли начавшегося дождя, а затем, увидев перчатку, улыбнулся и спрятал её в карман. Алрис хотел задать много вопросов обо всём этом, но решил, что нет смысла: ответов ему всё равно не дадут.