Зимнее солнце (СИ)

Со стороны послышались негромкие разговоры. Солдаты с явным интересом поглядывали на него и что-то обсуждали. Но стоило их предводителю поднять руку, как все разговором разом прервались.

- Ты убежал из деревни прямо так? Без вещей и еды?

- Нет, сэр. У меня есть рюкзак. Он там в лесу… вместе с братом.

Воин чуть приподнял брови, видимо, выражая тем самым крайнюю степень удивления или заинтересованности.

- Значит так. Донателло, Олбридж, идите с парнем и возвращайтесь быстрее. У нас не так много времени.

Николаус любил лошадей. Он мог часами любоваться этими чудесными грациозными животными. И когда перед ним предстал конь капитана, юноша замер, чуть приоткрыв рот от восхищения. Конь был действительно большим, черного окраса, шерсть переливалась на солнце, словно шелк, а грива была заплетена во множество мелких косичек.

- Он восхитителен, сэр, - Клаус обернулся к капитану с широкой улыбкой.

- Его зовут Амброзиус. И не дергай его сильно за гриву, он спасибо не скажет

- А вас? Как вас зовут?

- Можешь звать меня Габриель.

- Спасибо, Габриель, что помогаете мне и моей деревне.

- Скажем так, парень, южные варвары - одна из причин, почему я здесь, а не рядом со своим королем.

Как оказалось чуть позже, от деревни он ушел действительно далеко, хорошо хоть направление правильно запомнил. Когда он вновь оказался недалеко от дома, хватило одного взгляда сквозь деревья, как стало понятно, что варвары были беспощадным. Вокруг стояла оглушающая тишина, даже птицы не пели.

- Тебе лучше остаться здесь с одним из моих людей, - Габриель обернулся через плечо. - Не стоит тебе на это смотреть.

- Но там мой отец! Я должен! - Николаус вцепился в одежду капитана, и тот тяжело вздохнул. - Пожалуйста, сэр.

- Только не смей слезать с лошади, иначе выволоку из деревни за шкирку.

Юноша поджал дрожащие губы и согласно кивнул.

…

Его отец лежал на кровати с закрытыми глазами и тяжело дышал. Под голову ему подложили несколько подушек, чтобы хоть как-то облегчить страдания, но особо это не помогало. С каждой минутой в дыхании мужчины слышалось все больше хрипов и странного бульканья, словно легкие наполнялись кровью.

- Папа, - Николаус еле слышно простонал и с трудом сдержал всхлип. Приблизившись к постели, он опустился рядом на пол и сжал в своих руках ладонь отца.

- Клаус, мальчик мой, - кузнец тяжело сглотнул и сквозь полуприкрытые веки посмотрел на сына. - Я рад, что с тобой все хорошо. Но не стоило сюда приходить, ты сильно рисковал.

- Ничего страшного, отец, - юноша заставил себя улыбнуться, хотя губы дрожали, - я не один. Я привел северян, небольшой отряд.

- Что? - от этих слов отца словно молнией пронзило. - Северяне? - мужчина несколько секунд пристально всматривался в лицо своего сына и, наконец, со стоном откинулся обратно на подушки. В уголках губ появилась кровь.

- Не волнуйся, они кажутся хорошими. Обещали помочь. Все будет хорошо, папа.

- Прости нас с мамой, сын, - кажется Марк даже не слышал, что ему говорят. Он обитал где-то далеко в своих мыслях. - Знаю, ты очень сильно злился на нас за чрезмерную опеку, но мы так боялись тебя потерять.

- О чем ты, отец? Что могло со мной случиться?

Кузнец лишь страшно закашлялся, хватаясь за больной бок. Через некоторое время он продолжил.

- Когда мать была тобой беременна, - тяжелый хриплый вздох, тому становилось все хуже, - мы на ярмарке столкнулись с гадалкой. Обычно мы не верим им…

- Что она сказала? - Клаус нахмурился, сердце отчего-то забилось очень сильно. В отличие от родителей он верил таким людям.

- Она все о нас знала. Все, - Марк закрыл глаза, и было видно, как закрытыми веками мечется глазное яблоко. - Она сказала, что в твоем будущем лишь холод, словно стена снега окружает тебя…

- Не говори больше, отец! Тебе надо беречь силы! - юноша не просто чувствовал, а видел, как жизнь по капле покидает отца, а потому, собственное будущее сейчас его совсем не волновало. - Папа!

- Она сказала, что холод - это смерть. Холод и железо… после… твоя мать говорила еще с несколькими гадалками. И все видели холод. Только это не смерть, - мужчина хрипло рассмеялся. И в маленькой разгромленной комнатке повисла тишина.

Сколько времени пришло Николаус не знал. Кажется, на улице даже стали сгущаться сумерки. Позади послышался скрип открывающейся двери и тяжелые шаги. Кто-то остановился за его спиной.

- Мне очень жаль.

Габриель.

Клаус чуть обернулся. Двигаться совершенно не было сил. Казалось, что он только что встал с постели после тяжелой болезни, и организм еще не восстановился. Парень не мог сфокусироваться ни на одной из своих мыслей.

- Можно мне уехать с вами на север?

За следующие две недели Николаус произнес от силы пару десятков слов. Он ехал либо вместе с капитаном, либо на отдельной лошади с братом и пустым взглядом смотрел на дорогу перед собой. Габриель его не трогал и того же приказал своим парням. Он понимал, что Ник сейчас мысленно находится далеко. Скорее всего, он по много раз прокручивает разговоры с отцом, их ссоры и, возможно, корит себя за какие-то поступки, слова. Эти дни были важны для юноши, как для личности. Ведь он покидал дом, уезжал далеко с маленьким братом на руках, доверившись людям, о которых совсем ничего не знает. Видимо, смерть отца оказалось для Клауса еще большим ударом, чем можно было предположить. Так или иначе, даже в такой ситуации, мечты о путешествиях и желания узнать новые земли было достаточно, чтобы отправиться на другой конец страны.

Во время остановок Николаус, конечно, помогал отряду с ужином, а после тихо сидел неподалеку. Он наблюдал за младшим братом, практически не сводил с него взгляда, словно боялся, что тот исчезнет. И в этом капитан тоже его отлично понимал. Он старался не особо опекать Клауса: позволял быть наедине с самим собой и не особо следил, чем тот занимается. Поэтому для него было немного неожиданно, когда одним поздним вечером Ник покинул палатку и опустился рядом с ним около костра.

- Уложил брата?

- Да, с этим теперь проблем нет, - Клаус слабо улыбнулся. - Он устает за день поездки, поэтому быстро засыпает.

- Ну, будет завтра ему разнообразие, - заверил Габриель, за что получил, наконец, живой заинтересованный взгляд зеленых глаз.

- Мы завтра достигнем порта и в ночь уже должны выйти в море.

- Мы будем плыть по морю? - восхитился Клаус. - Круто… А долго?

- Посмотрим, - воин пожал плечами. - Обычно порядка двух недель. Все зависит от груза на борту.

- Все равно. Это же моя мечта: на корабле в море, - мальчик вдруг рассмеялся. - Надеюсь, у меня нет морской болезни, - Ник резко прервался.

- Николаус… Что не так?

- Скажи, почему?

- Почему что? - Габриель нахмурился и всем корпусом развернулся к собеседнику.

- Почему ты взял меня с собой? Почему заботишься? Ведь, это лишняя морока, у тебя и без меня хлопот хватает.

- Клаус, я… - Габриель тяжело вздохнул. - Ты напомнил дорогого мне человека.

- Ты его потерял? - Николаус ответил понимающим взглядом.

- Да. Это больно. До сих пор.

- Прости. Я не хотел.

- Ты не виноват. Так или иначе, я отчего-то чувствую, что должен о тебе позаботиться. К тому же, ты едешь в совершенно незнакомые земли, тебе понадобится помощь.

- Спасибо, Габриель, - Клаус громко сглотнул и обнял мужчину за шею, уткнувшись лбом ему в плечо.

Когда Николаус впервые увидел их корабль, он замер. Его только-только спустили на воду после длительного ремонта, а потому он стоял чересчур близко к берегу и подавлял восторженного мальчишку своими размерами. Это был во истину большой фрегат с тремя парусами и длиной более 150 метров. С непривычки казалось, понадобится порядка двадцать минут, чтобы пройтись от одного конца до другого.

На корабле уже суетилась команда, завершала последние приготовления перед отплытием и устанавливала деревянный помост на борт для новоприбывших. Заметив приближающийся отряд северян, команда радостно замахала руками. Парочка особо юрких матросов зацепилось за канаты и стали с хохотом раскачиваться.