Иерусалимский синдром (СИ)

Я опять еле сдержал смех. Очень уж забавно прозвучало это слово.

Авшалому смешно не было.

— Хватит — сказал он твердо — если это все, что вы хотели сказать — считаю аудиенцию оконченной.

Он поднялся и я вслед за ним.

— Где ты будешь жить, Янон? — спросил меня Элькана — переедешь опять к Лереру? Дашь новый повод для сплетен? Ты понимаешь, какую тень это бросит на всю его семью?

— Мы разберемся сами — бросил Авшалом.

— Как хотите. Но на твоём месте я бы перечитал ещё раз определение Машиаха у Рамбама*. Янон не подходит ни под одну из характеристик. Он не из дома Давида, ему плевать на Тору и на заповеди, и уж точно он не способен ни укрепить наш народ, ни вести священную борьбу, а тем более, добиться в этом успеха.

— Я могу перечитать много чего. Но не вижу в этом пользы — устало сказал Лерер. Он повернулся и вышел, и мне ничего не оставалось как пойти за ним.

Если честно, после всего, что произошло, мне стало сильно не по себе. Авшалом, по сути, только что заявил о своем явном отступничестве. Принимая мою сторону против всего написанного за две с лишним тысячи лет, а также против прямого запрета рава, он сознательно и прочно отделял себя от общины.

— Я пойду соберу вещи — сказал я.

— Я помогу. Переедешь ко мне.

— Лучше не надо — Элькана был прав…

— Заткнись, Янон — сказал он таким тоном, что я решил не спорить.

Зайдя в квартиру, я по привычке ожидал услышать голоса мальчишек. Потом вспомнил, что они все ещё в Штатах. Ну и слава богу — незачем им присутствовать при этой, скажем прямо, не самой приятной ситуации.

Я понимал, что компрометирую Лерера со всех сторон: теперь он, скорее всего, станет парией всего города, если не больше.

Говорить нам обоим не хотелось. Я улегся в детской на постели Уриэля, закрыл глаза и принялся напряженно думать.

Лучшим выходом было бы исчезнуть из города. Да, я опять подставлял Эрана, подводил Гиллеля, но это было лучше, чем доводить до крайности то, что происходило сейчас с семьёй Лереров. Хотя, если наезжать в Иерусалим всего пару дней в неделю…

Пусть нам осталось не так уж много времени — но хотя бы последние месяцы пускай они проживут в относительном спокойствии. Я уеду.

Решив все для себя, я ждал, пока Авшалом заснет. Вещи я так и не вытащил из рюкзака, так что мне только и нужно было, что вынести из дома пожитки, не разбудив хозяина, сесть в машину и поехать…вопрос — куда?

Я посмотрел на часы. Уже почти двенадцать. Лерер обычно засыпал позднее, но снаружи уже было тихо. Надо бы разведать территорию.

Я бесшумно поднялся с кровати, подобрал рюкзак, и тут дверь открылась сама.

На пороге стоял Авшалом, полностью одетый.

— Я…

Он не дал договорить, шагнул ко мне и обнял, прижимая к себе изо всех сил. Рюкзак выскользнул из моих пальцев.

Его губы нашли мои, борода слегка царапала мою кожу, цепляясь за отросшую за день щетину на моем лице. Он настойчиво проник в мой рот, рука его прочно удерживала меня за затылок, словно он боялся, что я сбегу.

Я не пытался обнять его сам — уже понял, что ему это не нравится. Потому отдался ласкам его языка, внутренне дрожа от невыносимого желания, чтобы он…чтобы делал все, что угодно. Даже если бы он сейчас нагнул меня и трахнул без смазки — я был готов и на это.

Но он просто обнимал меня, то невесомо касаясь моих губ, то отчаянно впиваясь в них. Никогда никто меня так не целовал — почти все мои «отношения» были практически лишены эмоциональной составляющей, и поцелуи были всего лишь коротким и необязательным этапом на пути к сексу.

Теперь я терялся в своих ощущениях, практически повисая у него в объятиях, как какая-нибудь томная барышня.

Наконец он оторвался от меня, но не выпустил из объятий.

— Вижу, ты собрался уходить. Не передумаешь?

— Нет. Так будет лучше и спокойнее мне самому. Иерусалим стал каким-то слишком…недружелюбным.

— Если бы не дети, я собрал бы вещи и уехал бы с тобой. Хоть в Эйлат, хоть в Тель Авив, хоть на край света — сказал он горько.

— Ну и зря — ответил я — тебе-то зачем?

Он засмеялся.

— Да уж, совсем незачем. Ох, Янон…

Прижался губами к моему виску.

— Куда ты поедешь?

— В Тель Авив. Сниму там комнату, смогу работать как прежде.

— Я буду приезжать к тебе в те дни, когда дети у матери.

— Я скину тебе адрес, как только найду жилье.

Мы спустились вниз, я бросил рюкзак на заднее сидение своей многострадальной машины.

— Если появятся надписи — звони даже в субботу — сказал он.

Я кивнул, сглотнул, чувствуя комок в горле.

Мы не обнялись — на улице нас всё ещё могли бы увидеть, несмотря на поздний час.

Завел машину, и тронулся. Авшалом смотрел мне вслед, пока совсем не исчез из вида.

Меня же ждали огни Тель Авива.

Комментарий к Глава 17

*Лерер имеет в виду библейскую историю об Авшаломе (Авессаломе), одном из сыновей царя Давида, который за изнасилование сестры Тамар (Фамарь) убил своего единокровного брата Амнона.

*Рамбам:

https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Маймонид

========== Глава 18 ==========

Глава 18

Однокомнатную квартиру я нашел довольно-таки быстро, в невообразимо старом доме в районе южного Тель Авива. Но зато это была не палатка на берегу моря.

Два раза в неделю я выезжал в Иерусалим, исправно работал по девять часов в каждой фирме, потом возвращался домой в пробках. Лереру первое время не звонил — решил, что лучше дать слухам улечься. Он посылал мне несколько раз короткие сообщения, я отвечал, что все в порядке, и так уж получилось, что несмотря на характер нашей последней встречи, мы не созванивались и не виделись больше месяца.

Большинство — коллеги на работе и отец — так и не ведали, что я переехал. Ноа узнала, когда в один из выходных я повез ее к себе. Боялся, что она придет в ужас от моего жилища — а она наоборот, была в полном восторге.

— Можно я перееду к тебе? — умоляюще спросила она.

— Тебе так плохо у родителей?

— Нет, но у них сейчас все разговоры только о малыше.

— Когда твоя мама должна родить?

— Через два месяца — она вздохнула.

— Ноа, они будут любить тебя точно так же, как и раньше. Просто времени с двумя детьми становится меньше, ничего не поделаешь.

— А тебе-то откуда знать? — она рассмеялась.

— В теории мы все умные — я тоже улыбнулся.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Почему ты переехал? Говорил же, что любишь Иерусалим.

— Не знаю… захотелось перемен.

Она поняла, что я умалчиваю правду, но не настаивала. Умная девочка.

Рая вышла на работу после положенной недели траура, но ходила тихая и какая-то бесцветная. От места Орена она отказалась, и вместо нее должность занял другой — ничем не примечательный тип, которого я до этого не видел.

Я старался к ней не лезть, тем более, что из-за моей новой должности нас с ней больше ничего не связывало. Не подходил не потому, что злился — этого во мне не осталось совсем. Скорее, боялся вновь с ней сблизиться — после всего происшедшего это было бы неуместно и бессовестно. Впрочем, она и не настаивала, целиком замкнувшись на работе и в себе.

Эран узнал о моем переезде, но убедившись что на качестве работы это не сказалось, никак не прокомментировал сей факт. После нашей беседы в машине он общался со мной чуть более на равных, чем раньше.

Гиллель мой переезд только одобрил, и даже спросил, не хочу ли я поработать какое-то время удаленно — ему тоже было спокойнее, чтобы я находился как можно дальше от его семьи. Я согласился, и теперь мог ездить в Иерусалим всего раз в неделю — что было куда удобнее и экономило мне кучу времени и расходов на бензин.