Девятая Парковая Авеню (СИ)

модернизированная под меня дамская «беретта», наименьший калибр. Обалденная вещица! Вот два самых маленьких «Смит энд Вессона» без глушителей. Глушители в другом кармане…

(«Игноришь меня, да? Ну посмотрим, каким боком тебе вылезет эта наглая ухмылка…»)

И вот мой любимый пистолет, сконструированный для меня боссом и названный моим именем. В «эйнджеле» платиновый корпус, он очень маленький и для своих размеров тяжёлый, но мне это как раз и нравится. Удобно лежит в руке. Большая дальность выстрела, правда, требует очень точного прицела, потому меня сразу же снабдили… вот этим электронно-оптическим шедевром, — я сдвинул за правым ухом мелкий рычажок на крошечном чипе, и на правый глаз мне опустился экранчик 9х9 мм. Прозрачный провод, на котором он крепился, был почти не заметен на фоне волос. — Я пришёл в полной экипировке неспроста, у меня в Хельсинки дело. А лицензия на всё это оружие официально выписана моей корпорацией.

Сеппо ещё в середине пояснений лишился дара речи, а Кирсти выдал, почти не дыша:

— Ты… киллер?

— Я влюблённый киллер. Отойди, — блеснула простая и страшно гениальная мысль. Прикинув высоту (около полтора метра), я без разбега сделал сальто и вскочил на сцену. Подманивая к себе Криса взглядом, развернулся лицом к залу и вытянул пистолет. Почти незаметное движение тазом, и вот, обожаемый зелёноглазый курильщик обнимается, безобразно вжимаясь в меня сзади и запустив блудливые руки прогуляться в мои джинсы в районе ширинки. Мне всё равно, что это дико, гадко и непристойно и происходит на глазах у всех зрителей. Они пьяны, обезумели к четвёртому часу музыкального угара и только рады происходящему на сцене. Главное, что я закрыл Кристиана собой, а теперь нарушу своё яростное обещание, данное Сеппо, беря в руки микрофон. Последний припев “Play dead”… надеюсь, у меня получится. И тяжёлое прерывистое дыхание Лайта как нельзя лучше поможет концентрации: всё-таки с надрывом петь его песню, одновременно разыскивая в толпе Алекси и целясь в него — дело не для неженки с голубыми перышками в заднице. Или я не прав, и ангелы не такие?

*

…Уф, всё удалось блестяще. В начале композиции “Vampire freak”, замыкавшей концерт, я заметил Риппера во втором ряду и ранил выстрелом в шею. Он свалился парализованный: полагаю, я повредил ему спинномозговой канал. Но пусть радуется, что жив остался. Надеюсь, ему шустро вызвали «скорую» и она приедет до того, как он испустит последний дух.

Едва Сеппо кивнул, давая понять, что можно смываться, я влился обратно в зал, пробился к психу и с трудом отнял свой пистолет: его рука оцепенела, сжавшись вокруг приклада. После чего меня немедленно сгребли в охапку и доставили в небезызвестную комнатёнку за сценой.

Я не успел сообразить, в чём подвох. За спиной щёлкнул замок, а рослый амбал, который меня притащил, забросил моё изрядно уставшее тело на диван, прямиком в объятья обнажённого Кирсти.

Комментарий к 20. Голая правда по имени Кирсти

¹ Ангел имеет в виду industrial-metal группу Deadstar Assembly.

========== 21. И голая ложь по имени… ==========

****** Часть 4 — D.E.A.D. ******

(Destroy Enforce of Absolute Darkness — Разрушительная Сила Абсолютной Тьмы)

— Бэби, как ты любишь это делать? — огонь его глаз мгновенно расплавил меня, заставив растечься маслом и сползти по кожаной обивке дивана. Но вместе с тем меня кое-что взбесило. Что-то, похожее на низменную бесконтрольность Максимилиана, как будто Кристиан все время усмирял зверя внутри себя, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня и не растерзать. С болью… кровью и кишками. Упиваясь своим садизмом. Крис… неужели ты и правда… тоже? Из-за грёбаных веществ, которые я выделяю всей кожей, пора уже посмотреть правде в глаза и назвать их феромонами. Я как мишень с огромной красной меткой на лбу… в мире бесшабашных охотников за сладеньким.

Дело дрянь. Его горящее от похоти тело не станет считаться с моим. Он просто изнасилует меня сейчас, как это делало всё остальное алчное зверьё до него. Изнасилует. Если только я не…

— Кирсти, я не хочу, — фраза маленькой льдинкой взлетела в воздух и больно обожгла его лицо.

Я не сделал ни попытки вырваться из объятий, ни уклониться от грязных поцелуев, вообще… даже не шевельнулся. Всего лишь сказал. А он, не мигая, смотрел на меня невозможными глазами, в которых показались слёзы, пухлые губы дрожали и не могли вымолвить ни слова от сильнейшей обиды. Не могли сказать, как оплевал я его своим отказом. Потом он меня отпустил.

— Терри, возьми ключ, — его низкий голос умер.

Телохранитель послушался и распахнул настежь дверь из комнаты. Лайт толкнул меня к ней:

— Иди…

Мука, прозвучавшая в этом приказе, заставила меня вздрогнуть. Пройдя к выходу несколько шагов на негнущихся ногах, я обернулся:

— Я не хочу. Но не любить тебя, а быть твоей жертвой для снятия дежурного напряжения. Я не хочу, чтоб ты сделал всё вот так. Траханинка на один час, забвение в бутылке и утро, отягощённое лишь похмельем и крайне смутными воспоминаниями о проведённой ночи. А потом придет Юрки и заколотит последний гвоздик в твой гроб, открыв, с кем ты расстался, чтобы больше никогда не встретиться.

Крис поднял брови:

— Юрки?.. Откуда ты знаешь?

— Я уже говорил с ним, — едко улыбнувшись, я вернулся на диван. — Мало того… я едва не переспал с ним ещё до концерта. И после того, как узнал. Кто я и кто ты.

— Что всё это должно означать? — его недоумение казалось мне почти смешным. Я взял по-прежнему голого Кирсти за руки и притянул к себе. Прильнув к моей груди немытой головой, он, кажется, ощутил себя необыкновенно счастливым, потому что добавил: — Мне никогда и ни с кем ещё не было так спокойно. Легко на душе… Что ты со мной сделал?

— Забрал твою боль. Мое сердце забрало её из твоего. Оно умеет…

(«А ещё умею мурлыкать и вышивать крестиком»)

…скотинка. Ну ладно, не слушай мой бессвязный бред. Лучше ответь на вопрос: ты не заметил во мне ничего необычного?

— Если ты о своей феноменальной мордашке…

— Нет, не о ней. Может, что-то другое?

— Глаза. У тебя громадные глазищи такой формы…

— Опять не то. Точнее, не в той плоскости. Я никого тебе не напоминаю?

— Ну… мне совершенно не с кем сравнивать. Ты неповторимый, бэби.

— Я всегда знал, что человек не умеет смотреть на себя со стороны, но не до такой же степени! — я отнял его голову от своей груди и заставил посмотреть на себя, глаза в глаза, так близко, что касался своими длиннющими ресницами его ресниц… А потом медленно оттолкнул от своего лица, чтобы его заслезившиеся глаза сфокусировались. — Крис, а что, если я скажу, что меня зовут… Ангел?

Кирсти дёрнулся, пытаясь отпрянуть от меня, но тщетно: я слишком крепко держал его за затылок. Оставалось так же неотрывно смотреть в мои синие-синие глаза без дна и холодеть от неминуемо страшного шока, что он и сделал, не забыв ещё и смертельно побледнеть. Помучив его так с минуту, я убил колдовство и мощь нечеловеческого взгляда (просто-напросто закрыв глаза) и нежно поцеловал в белые губы.

— Легче? — чуточку насмешливо поинтересовался я, придав его рту свежесть и цвет алой крови.

— Немного, — прошептал он в ответ, запуская руки в мои волосы. — Часто их моешь?

— Точно чаще, чем ты. Через каждые три дня. Что, приятно в них копаться?

— Ага, наслаждаюсь. Они у тебя густые и тяжеленные… братик, — запнувшись, он улыбнулся, полностью скопировав застенчивый взгляд Юрки, и лёг на диван (я автоматически полетел следом, на его тело). — Какая всё-таки мерзкая и несправедливая штука…

— Что ты сам не догадался?

— Нет. Что надо одеваться. Я теперь даже трахнуть тебя не могу.

— А хочешь?

— Ещё спрашиваешь?!

— И я хочу. Возможно… если ты будешь хорошо себя вести. Что нам мешает?

— Но ведь… я думал…

— Много думать вредно, Кирсти. Я буду делать это за нас двоих, у меня лучше получается. Но руки не распускать! — я ударил его, высвобождаясь из цепких объятий.