Этмантиз (СИ)

Очередное движение в сторону убежища вызвало видимую реакцию этмантиза. Он шевельнулся, рывком повернул морду в сторону Наруто. Замершая на тетиве стрела. Две секунды для разгона. Наруто опять застыл, поднял вверх свободную руку, скрючил пальцы в виде орлиных когтей. Может, сумеет обмануть хищника. Если очень повезёт, одноглазый этмантиз действительно примет пальцы за когти и поостережётся нападать.

Он реагировал на каждое движение. На последнее сделал шаг вперёд сам. Хищник поднялся на четыре лапы, готовый атаковать. Наруто почувствовал, как замирает от возрождающегося страха. Опять изнутри поднимался сковывающий лёд. Но теперь нет верной Дьюи. Она не услышала шелеста снаружи, что являлось тревожным признаком. Надо вернуться к ней и отдать этого долбанного червя. С ожесточением Наруто сильнее сдавил ладонь, рискуя раздавить добычу.

Следующий сигнал поступил от этмантиза. Он резко взял с места и неуклюжей рысью помчался к жертве. Наруто пронзила боль, усилившаяся вдвое от активного движения. Он уже протискивался в узкий лаз, когда кончик морды хищника достал до его ноги. Секунда – и Наруто почувствует, как его челюсти сжимаются на лодыжке. А потом убийца просто выволочет его наружу, где незамедлительно и расправится.

Наруто ускользнул. Не было дополнительной боли. Он остановился, сдавливаемый с двух сторон камнями, тяжело и быстро дышал. Не верил в чудесное избавление. Разум затмевал страх и муть, уже такие привычные. Уже позже, когда Наруто нашёл в себе силы завершить путешествие, он понял, что спасся в тот момент, когда оказался под навесом. Этмантиз точно так же вкручивался следом и не мог открыть пасти. Но на этот раз не висел в неудобной позе половину суток, а отступил практически сразу. Залёг в траве, терпеливо ожидая повторной вылазки жертвы.

Наруто не собирался её предпринимать. По крайней мере, в ближайшие часы. Он подобрался поближе к Дьюи и легко поднял к себе на грудь одной рукой. Она проснулась. Её ноздри забились гнойной субстанцией, а глаза открылись лишь наполовину, словно веко присохло. Наруто поклясться мог, что у неё повышенная температура. Вместо причитаний он принялся тыкать ей в нос червём. Всё ещё живой, но такой же обречённый, как и они двое.

- Ешь, - Наруто приказывал. – Ты должна, Дьюи. Знаю, что гадость, но у меня больше ничего нет. И ты должна слетать попить.

Она долго не реагировала. Наруто уже начал волноваться и думать, как безболезненно раскрыть ей клюв и впихнуть червя. Безболезненно не получится. Но как бы она ни сопротивлялась или ни кричала, Наруто сделает это, заставит её проглотить. Если понадобится, протолкнёт в горло мизинцем… слишком толстым для этой цели.

Она приняла корм. Долго не хотела глотать, держала в клюве. Наруто настаивал, пытался помогать. Только когда червяк исчез внутри совсем, а Дьюи опять закрыла глаза, он успокоился. Неподвижно сидел, упираясь в одну стену спиной, в другую – ногами, бормотал бессвязную чепуху, не выпускал пальцев из густых перьев птицы. Он потеряет её раньше, чем она потеряет его. От бессилия что-либо изменить становилось горько. Друг, который пожертвовал ради Наруто жизнью. Именно для этого Итачи подарил Наруто птенца. Именно поэтому Шисуи позволил оставить его, не смотря на дорогую кровь линии Орочимару.

Теперь, какие бы действия Наруто не предпринял, они оба умрут: здесь или снаружи. Шани не выживет одна, а Наруто не выживет, если этмантиз не уйдёт. Он не мог её бросить и отложил все попытки к бегству. Даже думать не смел оставить своего друга в одиночестве.

Итачи сидел под углом к Шисуи. Специально подставил стул поближе, не воспользовался спинкой, сложил ладони вместе, вытянул их вперёд, локтями упираясь в колени. Старался не смотреть в лицо кузена, сам в шоке пребывал, а вынужден был держаться, играть роль опоры. Никто не подумал, как тяжело было Итачи.

- Как я без него, - Шисуи не спрашивал. В который раз повторил эту бессмысленную фразу. Наверно, сам не понимал, сколько трагичности в ней заключается. Или понимал слишком хорошо.

Итачи отвёл взгляд от зажатого в пальцах пустого бокала, наконец выпрямился и отставил его на столик. Потом два раза хлопнул Шисуи по плечу:

- Ты растерял весь свой оптимизм? Тела так и не нашли.

- Пятый день, Итачи, - Шисуи посмотрел на дно своего бокала и сделал большой глоток, скривился, поставил рядом с бокалом кузена. – Я о тебе не думал совсем. Ты ведь тоже переживаешь.

Шисуи достал пачку сигарет. Давно не курил, с двадцати лет. А после гибели Наруто снова начал. Говорил, лучше думать о яде, забивающем лёгкие, чем о нём. Поначалу так и было. Шисуи долго не мог откашляться, а теперь привык, наверстал упущенное.

Тоненькая струйка дыма поднялась от оранжевого кончика.

- Я сто раз хотел на тебя наехать, – сознался Шисуи, - думал, вздыхаешь по нему тайком, а сказать не можешь, - Шисуи закинул ногу на ногу, - злился сначала.

- Напрасно злился, - выдохнул Итачи, тоже принимая более удобную позу и наконец откидываясь на спинку стула.

- Потому что считаешь низким уводить парня у друга? – без стеснения. Теперь, когда Наруто нет, можно обсудить темы, держащиеся под запретом раньше.

Шисуи деловито смахнул пепел с кончика сигареты. В падении он развеялся в пыль и устремился к вытяжке. Даже следа не осталось.

- Может быть, он мне был не так уж и нужен, - отозвался Итачи равнодушно.

- Обычным знакомым ты не делаешь дорогих подарков. Почему Наруто?

- Потому что Наруто… - уклонился Итачи и как в оправдание добавил. - Я не хотел, чтобы он считал себя обязанным мне.

- Знаю, - Шисуи опять замолчал. Впал в состояние глубокой задумчивости. Откинул голову назад, на спинку дивана, свободной рукой накрыл глаза. В другой тлела сигарета, забытая и сиротливо свисающая огоньком вниз.

Итачи не ответил. Не хотелось говорить. Теперь в доме Шисуи всегда царило уныние. И когда он пытался улыбаться, когда с энтузиазмом хозяйничал на кухне, когда комментировал новости. И никогда не включал канал, с которым сотрудничал Наруто. Только однажды Кагами позвонил сыну спросить, о ком упоминали в новостях. Шисуи тогда ещё не свыкся, не успел звонок Куренай переварить, а тут отец с вопросом: кто из них погиб при исполнении? Что Шисуи мог ответить? Только правду. «Его больше нет». На долгие вопросы о самочувствии, о планах – вообще обо всём, Шисуи попросил отсрочки. Кагами сразу услышал его «потом». И тут же перезвонил Итачи.

Итачи ещё не знал, а то очутился бы у кузена сразу же после звонка Куренай. Долго упрекал за молчание, пытался сготовить что-нибудь вкусненькое на ужин, а Шисуи сбежал в ванную. Итачи подозревал, что так и будет. Не о еде кузен думал. А когда вошёл следом за ним спустя минут десять, увидел его, склонившегося над раковиной, с растрёпанными волосами, прилипшими уже к высохшему лицу, с мокрым насквозь воротничком.

- Думал, стошнит, как ты расстарался, - с улыбкой встретил он Итачи.

Итачи не поверил. Вместе они долго сидели перед телевизором, смотрели боевик с хэппи эндом. Один из тех ярких блокбастеров, что так рекламируются по всем каналам. Не впечатлило. Шисуи не хотел блокбастера. Он хотел только подробностей и мучился от того, что боялся спросить о них. На следующий день он помчался в компанию, долго беседовал с гендиректором и услышал неутешительные прогнозы. При выходе заметил режиссёра, с которым Наруто отправлялся за этмантизом. Шисуи думал, она подойдёт, хоть сочувствие выразит. Но, видимо, она боялась подробностей так же сильно, как и он.

Итачи следил за передвижениями кузена и сам оставался в трансе. Пока поступали новости из Африки, они могли надеяться на чудо. А Шисуи однажды сказал: «Я боюсь, что однажды его шани прилетит домой». После того, как сообщили ещё о двух нападениях. Одно со смертельным исходом, второе – инвалидность на всю жизнь.

Итачи сидел и думал о шани. После того, как немного улеглось, он отыскал в глубинах сознания задремавшую логику. Привык к мысли о смерти Наруто, но не смирился с ней. Пока нет тела, есть надежда. Он смотрел на неподвижного кузена, на медленно тающую сигарету меж его пальцев и молчал. Думал не о Шисуи. Даже не о Наруто. О шани. Если они такие дорогие, как можно отдать птицу в неизвестные руки и разорвать с ней всякую связь? Адреса и телефоны – это всё пустое. Имя можно изменить, переехать в другую страну. Для солидных компаний это удар ниже пояса. Они не могли не оставить лазейки.