Укрощение Рики (ЛП)
Укрощение Рики (ЛП) читать книгу онлайн
В далекой-далекой Танагуре элитный блонди Ясон Минк удивил всех и даже самого себя, до неприличия помешавшись на собственном пете-полукровке. Его разлагающее влияние вызвало необратимое брожение умов в узких кругах местной элиты... В какие дебри это их заведет? И так ли слепа и глуха Юпитер, как им бы того хотелось?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Когда, наконец, избиение прекратилось, пет сполз по стенке на пол и свернулся клубком, безутешно рыдая и горько раскаиваясь в своем упрямстве.
— Кому ты принадлежишь, Рики? — холодно спросил Ясон.
Захлебываясь слезами, монгрел ответил не сразу:
— Я принадлежу… тебе… Ясон.
— Приведи его в порядок, — велел Ясон Дэрилу. — Потом надень цепи. Мне нужно сменить костюм.
С блонди градом катился пот; пришлось принять душ, чтобы на публике выглядеть презентабельно. Задержка выводила его из себя: теперь уже было ясно, что на церемонию открытия им не успеть. Он все еще гневался на строптивого пета, но, освежившись и переодевшись, слегка поостыл.
Вернувшись в гостиную, блонди обнаружил, что пет полностью готов: его руки были скованы, с ошейника свисала длинная цепь с браслетом, который Ясон тут же надел на свое левое запястье и сердито защелкнул.
— Дэрил! — приказал он. — Принеси усмирительную трость и пояс!
Фурнитур достал из того же шкафчика пояс с ножнами. Ясон застегнул его на талии и вставил в ножны трость. Рики с беспокойством следил за каждым движением хозяина, но не решился сказать ни слова.
— Слушай и запоминай, Рики. Если ты не будешь вести себя, как подобает, я выдеру тебя прямо на публике. Все ясно?
Пет кивнул; его гордый дух был совершенно сломлен.
— Я слов на ветер не бросаю. Между прочим, там соберется множество важных персон, Рауль в том числе. Мы и его выставку не обойдем вниманием.
На лице Рики крупными буквами читалось замешательство. Он моргнул, в недоумении качая головой.
— Его… выставку?
— Именно так, пет. Рауль, между прочим, — один из самых знаменитых художников Танагуры; некоторые даже считают его величайшим живописцем нашей эпохи. Хотя, тебе-то откуда об этом знать… Он — известная и уважаемая личность, так что изволь не устраивать сцен! Забудь обо всем, что было между вами раньше. Там — его епархия. Ты меня понял?
— Да.
— Да — что?
— Да, Ясон.
— Не пойдет. Еще раз.
Рики вздохнул, признавая свое поражение.
— Да, хозяин Ясон.
— На людях ты будешь обращаться ко мне «хозяин Ясон», и никак иначе. Я ясно выражаюсь?
Пет кивнул, переваривая новость дня. В голове никак не укладывалось, что мерзкий живодер, которого он до судорог ненавидел, оказался почитаемым во всем мире великим художником. Монгрел украдкой кинул взгляд на хозяина и понял: тот все еще серчает.
Поездка до «Эмпориума» превратилась в настоящую пытку. Рики всегда было не по себе, когда Ясон на него злился, но в этот день блонди лютовал, как никогда раньше. Всю дорогу он бесновался и распекал пета на все корки по поводу и без; казалось, монгрел в Эосе первый день и все, что было между ними за последние два года, ему только приснилось.
— Прекращай дуться, — резко сказал Ясон. — Мы почти на месте.
Рики так и подмывало огрызнуться в ответ, но зная, что последствия будут катастрофическими, он молча вжался в кресло, с тоскливой обреченностью думая о том, как пережить следующие несколько часов.
— Ты что, меня не слышал? — не отставал блонди. — Убери эту кислую мину.
Чтобы хозяин не видел его лица, монгрел отвернулся и уставился в окно. Ясон дал по тормозам и припарковался; схватив пета за подбородок, он повернул его голову к себе.
— Ты меня не слушаешь!
Внезапно он ввел какой-то код; активировалась тонировка стекол, спинки кресел откинулись до упора, превратив внутренность автомобиля в плоскую поверхность. Рики в панике ожидал, что хозяин снова возьмется за трость, но, увидев, что блонди расстегивает ширинку, без труда разгадал ход его мыслей.
Ясон смотрел на пета совершенно чужим взглядом — глаза горели похотью, гневом и чем-то еще, с трудом поддающимся определению. Блонди набросился на него, швырнул на живот, завел скованные руки за голову. Рики весь съежился, когда Ясон яростным рывком сдернул с него штаны. Он почувствовал, как член хозяина прижался к нему, и прежде, чем успел сообразить, что блонди собирается взять его без всякой подготовки, тот закрыл ему рот рукой в перчатке, чтобы заглушить крики, и одним стремительным движением ворвался внутрь.
Ясон ломился в него, намеренно причиняя боль; по сути, это мало чем отличалось от жестокого изнасилования.
— Ты мой пет, и это неоспоримый факт, — остервенело шептал он в ухо монгрелу. — Мой траханый пет, как ты изволил выразиться, и я буду трахать тебя, сколько хочу и как хочу. Ты покоришься мне, Рики. Я заставлю тебя покориться. Слышишь меня? Не смей больше мне противиться — никогда не смей! Я велю тебе: сделай — и ты делаешь. Никаких споров, никаких истерик! Как тебе, нравится? Хочешь, чтобы я брал тебя так каждый день? Вряд ли ты этого добивался. Там, на выставке, ты будешь чувствовать, что я наполнил тебя, что моя сперма жжет изнутри, стремится вытечь наружу, и ты будешь вспоминать, как я входил в тебя. И, будь уверен, я сделаю это снова, без малейших колебаний, без жалости, так, что тебе будет стократ больнее — если только ты еще хоть раз осмелишься мне противостоять.
Рики трясло от ужаса. Боль от жестокого вторжения мешалась с адской болью от побоев, но, что самое страшное, — пета буквально парализовала слепая, бездушная ярость хозяина.
— Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, Рики, если меня довести. Не испытывай меня на прочность — даю слово, ты сильно пожалеешь. Тебе кажется, ты весь такой несгибаемый — так я тебя согну, чего бы это ни стоило: отшлепаю, выпорю, запру в клетке, закую в цепи, свяжу по рукам и ногам, изнасилую своей тростью, и буду делать это до тех пор, пока ты не склонишься к моим ногам. Я тебя сломаю, Рики. И когда ты падешь на колени, чтобы молить о милосердии, даже тогда я не остановлюсь, пока каждая клеточка твоего тела не будет горько сожалеть о твоей непокорности.
Ясон крайне редко позволял себе открыто проявлять столь сильные эмоции — он умел держать себя в руках независимо от обстоятельств. Но гнев продолжал кипеть в его сердце, а теперь блонди еще и возбудился сверх меры, получая неописуемое наслаждение от того, что принуждал к близости своего пета, скованного цепями, покорного и беззащитного. Было удивительно приятно удерживать его силой, закрывать ему рот, чтобы заглушить крики, шептать ему в ухо угрозы и всем телом чувствовать, как монгрел трепещет от страха. Внутри пета сегодня было невероятно, почти до боли, тесно; его неподготовленный, узкий вход, взломанный жестоким вторжением, придавал ощущениям запредельную остроту.
Впервые в жизни Рики так отчаянно робел перед хозяином. Он еще никогда не испытывал ничего подобного: грубое насилие и леденящие кровь угрозы вселили в него больший ужас, чем удары трости. Слова Ясона повергали в трепет и в то же время завораживали, отзываясь эхом в темных глубинах его души, зачарованной властным обаянием блонди. Приказы хозяина вызывали безотчетное желание покориться его воле, и монгрел хотел быть покорным, чтобы угодить Ясону — хотя сам не понимал почему. Эта сторона хозяина, как ни странно, казалась ему необыкновенно сексуальной, хотя в тот момент он был слишком испуган, чтобы возбудиться по-настоящему. Дрожащий от избытка чувств голос, вспышки гнева, безудержное насилие — все это необъяснимо кружило голову и притягивало, как магнит. В то же самое время этот Ясон Минк казался далеким, недоступным, словно какой-то совершенно незнакомый хозяин-блонди.
Дыхание Ясона участилось, и Рики понял, что разрядка вот-вот наступит; хозяин кончил, хватая ртом воздух и содрогаясь всем телом. Он скатился со своего пета, вернул спинки кресел в вертикальное положение и бросил монгрелу кусок ткани.
— Вытрись, — приказал он.
Рики не шевелился, глотая слезы
— Ясон, пожалуйста! Неужели ты никак не можешь меня простить? У меня от тебя… мороз по коже. Я сожалею, что ослушался. Знаю, это было глупо. Но, когда ты такой, это просто невыносимо. Даже не смотришь на меня. Как будто прошлая ночь… и все другие ночи… словно их никогда и не было, не было ничего… между нами. Я, на хрен, рехнусь от мысли, что я… теперь для тебя… совсем никто. Что ты дальше сделаешь — продашь меня?