Укрощение Рики (ЛП)

— Да, и мне тоже плесни.

Монгрела позабавило то, как Дэрил перенимает излюбленные словечки Катце. Он налил обоим янтарного напитка и предложил Катце закурить.

— Опять «Темный Баккалиас»? Я не в силах отказаться. Одно угощение за другим! — Бывший фурнитур с улыбкой взял сигарету. Покрутив ее между пальцами, он повернулся к Дэрилу. — Куда пойдем?

— Если хочешь покурить, выйдем на балкон.

Катце подмигнул Рики и последовал за фурнитуром. Монгрел был потрясен неожиданным открытием: оказывается, кастрат может быть таким неотразимо сексуальным.

Он наполнил бокал Ясона и вернулся в гостиную, где хозяин просматривал какой-то журнал по искусству.

— В «Эмпориуме» открывается художественная выставка, Рики. Это отличная возможность присмотреть что-нибудь подходящее, раз уж бóльшая часть моей коллекции была… уничтожена.

Блонди устремил на пета колючий взгляд, и тот на глазах съежился. Ясон указал на свои колени.

— Сядь.

Рики уселся, чувствуя себя нашкодившим щенком.

— Я собираюсь на выставку и хочу, чтобы ты меня сопровождал. Разумеется, поскольку ты являешься петом, тебе придется надеть ошейник и цепи.

— Что?! — в ужасе вскричал Рики.

Блонди взял его за подбородок.

— Ты хоть имеешь представление, на какую сумму ты тут порезвился? Во что мне, по-твоему, обошелся недавний дебош?

— Ну, я… не знаю.

— Так я тебе скажу, пет. Более миллиона.

У Рики потемнело в глазах. Такая сумма… миллион кредитов… трудно даже себе представить. Неужели Ясон так сказочно богат, что потеря целого миллиона для него — всего лишь повод слегка нахмурить брови?

— Возможно, если бы ты обладал развитым чувством прекрасного, ценил изысканные вещи, ты бы дважды подумал, прежде чем уничтожать предметы искусства редкостной красоты.

— Я ценю изысканные вещи, — горячо возразил Рики. — Например, «Темный Баккалиас».

Блонди в замешательстве воззрился на него; затем, поняв, что пет имеет в виду, громко расхохотался.

— И что тут смешного? — надулся монгрел.

— Под изысканными вещами, Рики, я подразумевал нечто большее, чем дорогие сигареты. Я имел в виду живопись, музыку, культуру — то, что представляет непреходящую ценность для общества; то, что позволяет нам подняться над обыденностью.

Пару секунд монгрел буравил хозяина взглядом — у него язык чесался выложить все, что он думает, без обиняков. Подняться над обыденностью? Что это еще за бред сивой кобылы?

— Ладно, проехали. Мне обязательно туда идти?

— Да, я хочу показать тебя на публике. Так принято — водить с собой петов.

— Но как же… ошейник?

Ясон негромко рассмеялся.

— Для тебя по специальному заказу изготовят ошейник и цепи из чистого золота, чтобы все видели, что ты не обычный пет. — Он наклонился к монгрелу и прошептал ему на ухо: — Чтобы все знали, что ты пет Ясона Минка.

Втайне блонди уже не мог дождаться, когда увидит Рики в оковах. Одна лишь мысль о том, что монгрел будет выставлен на всеобщее обозрение в таком унизительном виде, возбуждала нестерпимо.

— Надо полагать, глядя, как одна половина общества дефилирует в цепях, вторая половина тут же поднимается над обыденностью, — съязвил Рики.

— Будь добр, оставь этот тон, — приструнил его блонди. На его губах играла двусмысленная улыбка, так что было трудно понять, дразнится он или говорит всерьез. — Или хочешь, чтобы я тебя снова отшлепал?

— Нет.

— Нет — а дальше?

Рики отвернулся. Ясон схватил его за подбородок, с силой повернул его лицо к себе.

— Давай же, скажи. Нет...

— Нет… хозяин.

С торжествующей улыбкой блонди отпустил его подбородок. Рики вздохнул и прижался к нему, зарывшись лицом в шелковые локоны. Запах волос хозяина неизменно бередил в нем похотливые желания, и он принялся тереться лицом о грудь Ясона, затем двинулся выше, отбросил волосы с пути, чтобы добраться до чувствительной шеи, целуя и покусывая ее тем самым способом, который блонди так любил.

Ясон приоткрыл рот и смежил веки, отвечая тихими стонами на заигрывания пета, чьи губы и язык дразнили нежную кожу, чьи зубы сжимали ее то тут, то там с точно рассчитанным усилием. Рики определенно вошел в азарт, он оседлал колени хозяина, сладострастно извиваясь всем телом, и припал к его шее с другой стороны. Руки Ясона решительно прошлись по телу монгрела до ягодиц и раздвинули их, откровенно намекая на большее. С отчаянно бьющимся сердцем пет потянулся к уху хозяина.

— Трахни меня, — шепнул он.

Резко втянув в себя воздух, блонди открыл глаза и встал, не выпуская из рук своего монгрела; чтобы удержаться, тот обвил ногами талию Ясона. Несколько широких шагов — и вот они уже в хозяйской спальне. На ходу срывая одежду с себя и друг с друга, эти двое не размыкали изголодавшихся губ. Рики прижал Ясона к стене и упал перед ним на колени; он чувствовал себя поистине всемогущим, зная в точности, как доставить хозяину наивысшее удовольствие. Когда он начал умело гладить и вылизывать блонди во всех нужных местах, тот откинул голову и уперся затылком в стену.

— Да, вот так, — шептал он, мучительно задыхаясь, а монгрел посасывал и облизывал самый кончик его стоящего колом члена.

Рики ввел в него пальцы и принялся было двигать ими внутри, но Ясон вдруг резко, до боли, схватил и решительно выдернул из себя его руку.

— Ложись на кровать, — приказал он.

Рики улыбнулся, довольный, что сумел так раскочегарить хозяина, и с готовностью взобрался на постель.

— Лицом вниз!

Голос Ясона звучал жестко, почти зло, и монгрел, слегка удивленный таким поворотом, выполнил команду, заметно дрожа от страха. Блонди подошел к комоду, выдвинул один из ящиков и достал оттуда моток шелковых веревок. Без единого слова он схватил запястье Рики и привязал его к столбику у изголовья кровати.

— Что… ты делаешь?

— Молчать!

Блонди обошел кровать и привязал правое запястье пета к другому столбику. Теперь монгрел его не видел и, ожидая своей участи, мог только гадать, что же еще задумал хозяин, и сердце его томительно замирало.

— Раздвинь ноги, — прозвучал новый приказ.

Рики подчинился и нервно поежился, когда в ответ ничего не произошло. Внезапно Ясон оказался на нем, целуя и покусывая его шею. Рики не хватало воздуха: тяжелое, горячее тело хозяина возбуждало запредельно. Дразня его, блонди плотно прижался к заветному входу, но внутрь не спешил.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил он шепотом.

Рики еще никогда не слышал от него подобных выражений, и от вожделения содрогнулся с головы до пят.

— Да, пожалуйста, — сглотнув ком в горле, выдавил он.

Против всякого ожидания, Ясон вдруг куда-то исчез, и озадаченный Рики ужом извернулся, чтобы поглядеть себе за спину. Блонди сидел на пятках и плотоядно обозревал такое доступное и беззащитное тело. Поддавшись порыву, он от души припечатал ладонью голый зад своего пета. Раздался смачный шлепок.

Монгрел вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли, хотя его ягодицы еще не расстались со следами прошлого наказания. Ясон наподдал ему снова, на этот раз куда сильнее.

— За что ты меня бьешь? — возмутился Рики.

— Хочу — и бью, — последовал ответ, а за ним — очередной шлепок.

Безуспешно пытаясь вырваться из крепких пут, монгрел чувствовал себя беспомощным, как малое дитя.

— Больно же! — взвыл он.

— А теперь — как? — хозяин обрушил на него особенно мощный удар, и Рики издал вопль, в котором боль мешалась с яростью.

— Твою мать, Ясон, отвали уже, нахрен! Тварь!

— Ага! — воодушевился блонди. — Вот у нас и повод появился!

— Нет! Ясон, пожалуйста!

Блонди продолжил лупить своего пета, чья измученная задница горела таким огнем, что из глаз покатились слезы.

— Пожалуйста, хватит! — умолял Рики. — Прошу!

Заметив слезы, блонди, наконец, остановился. При виде содрогающегося от рыданий тела волна похоти накатила с новой силой, и он опять улегся на своего пета сверху, нежно вылизывая мокрую соленую щеку.