Укрощение Рики (ЛП)

— Двенадцать! Тринадцать! Четырнадцать!

Боль была поистине чудовищной; Рики уже почти не осознавал, где он и что с ним; в глазах темнело, и сознание, казалось, вот-вот померкнет.

— Пятнадцать!

Нанеся последний удар, Ясон отпустил своего пета и недрогнувшей рукой вставил усмирительную трость обратно в ножны. Публичная порка Рики оказалась, вероятно, лучшим способом восстановить — хотя бы временно — свою слегка подмоченную репутацию. Блонди без колебаний покарал пета за вопиющую непочтительность, чем опроверг множество слухов о его особых отношениях с монгрелом. В глазах свидетелей, по крайней мере, он действовал в полном соответствии со своим статусом — возможно, даже более жестоко, чем поступили бы многие другие блонди. Усмирительная трость на поясе Ясона и явные следы ее применения на теле пета не оставили камня на камне от подозрений в том, что он слишком миндальничает с полукровкой. Кое-кто из элиты даже всерьез призадумался, не ввести ли моду расхаживать везде с такой тростью по примеру Ясона — хотя, учитывая безропотную покорность большинства петов, эта мера была бы абсолютно излишней.

Когда наказание закончилось, и хозяин отпустил его, Рики рухнул на четвереньки, дрожа словно в лихорадке. У него не было сил натянуть штаны, и он даже не заметил, как Ясон наклонился и помог ему. Голос хозяина доходил сквозь пелену, но смысл его слов ускользал. Постепенно чувства возвращались, и монгрел разобрал, что Ясон шепчет ему на ухо:

— Вставай, пет. Все закончилось.

— Помоги мне, — прошептал он в ответ. — Я не могу…

— Открой рот, — тихо велел хозяин, — и постарайся проглотить.

Из жалости к своему пету Ясон положил ему на язык таблетку «Опиата-6» — он всегда носил с собой запас, на случай, если снова разболится голова. Рики толком не понял, что проглотил, а задавать вопросы сил не было. К этому времени его организм сам стал выделять вещества, притупляющие боль, и он почувствовал себя немного лучше. Но когда на него обрушилось понимание того, где он находится и что с ним произошло, монгрел со всей остротой ощутил, какому унижению только что подвергся.

— Мы можем вернуться домой? — взмолился он.

— Пока нет. Не беспокойся, никто на тебя больше не смотрит. Даю слово, скоро тебе заметно полегчает.

С помощью хозяина Рики удалось подняться на ноги. Внезапно он вцепился в блонди и спрятал лицо на его груди, а Ясон успокаивал его, ласково гладя по волосам.

Рауль сам не верил свалившемуся на него счастью: мало того, что Ясон согласился подарить ему целую ночь удовольствия, так еще и на десерт он смог насладиться жестоким наказанием пета-соперника. Сердце блонди неслось галопом, его буйная фантазия уже рисовала красочные картины. Хорошо продуманный план прошел без сучка без задоринки, и Рауль чувствовал, что справедливость наконец-то восторжествовала. Он получил возможность не только утолить свою страсть к Ясону, которую так долго лелеял в сердце, но и отыграться на чувствах монгрела, которого люто ненавидел. С изуверской радостью он наблюдал, как Рики страдает, как он от боли даже не может подняться на ноги. Увидев, что Ясон принялся утешать своего пета, Рауль немного приуныл, но даже это не смогло испортить его полный и безоговорочный триумф. Победа осталась за ним.

Когда Ясон, наконец, повернулся и встретился с ним глазами, Раулю усилием воли удалось стереть с лица улыбку.

— Так что… сегодня вечером? — спросил он с надеждой.

— Не сегодня, — последовал ответ. Ясон был твердо намерен доставить Рики удовольствие всеми возможными способами, чтобы изгладить из памяти своего любимца этот кошмарный день. — Завтра.

Рауль с готовностью кивнул.

— Буду ровно в восемь.

Услышав этот диалог, Рики чуть слышно всхлипнул. Ясон улыбнулся, польщенный тем, что пет продолжает его ревновать, и еще больше — тем, что он выражает свое недовольство в столь сдержанной манере. Не желая длить страдания своего любимца, он направился к выходу из зала. С торжествующей улыбкой Рауль собственной рукой ввел код на панели рядом с картиной, и на экране загорелась надпись: «Продано: Ясон Минк».

Темноволосый монгрел уже почувствовал эффект от приема опиата класса А: боль утихла, и вскоре облегчение перешло в чистое удовольствие. Он был бесконечно благодарен хозяину за то, что тот сжалился и дал ему эту убойную таблетку, хотя никакое лекарство не могло исцелить его раненое сердце. Слабо улыбаясь, он поглядел на Ясона.

— Ну как, тебе лучше? — спросил тот и тихо рассмеялся при виде забавного выражения лица своего пета — глаза горели удовольствием, неуверенная улыбка искривила губы.

— Что ты мне дал? — шепотом спросил Рики.

Блонди наклонился и тихо ответил:

— «Опиат-6».

— За это я буду любить тебя вечно.

Слова монгрела отозвались глубоко в сердце Ясона, хотя он знал, что пет вовсе не имел в виду того, о чем он подумал. И все же в них прозвучало нечто, похожее на искреннее чувство, и блонди внутренне задрожал от радости.

Остаток дня прошел спокойно; хозяин и пет сделали еще несколько приобретений и, наконец, вернулись домой. По пути в Эос оба молчали. На полпути Ясон заметил, что под действием мощного лекарства Рики сморил сон.

От гаража до пентхауса блонди бережно нес его обмякшее тело на руках.

За дверью его приветствовал Дэрил, кинувший на Рики встревоженный взгляд.

— Он просто спит, — успокоил фурнитура Ясон. Он уложил пета на свою кровать и позволил ему выспаться всласть до позднего вечера.

Открыв глаза, Рики в недоумении огляделся, удивляясь, как он оказался на хозяйской кровати. События дня постепенно всплывали в памяти — он как будто снова пережил двойное наказание, насилие, договор Ясона с Раулем. К счастью, таблетка, которую дал хозяин, все еще действовала, и боли он не чувствовал. Монгрел встал и вышел из спальни.

Ясон стоял у огромного окна, из которого открывался потрясающий вид на Танагуру под звездным небом. Услышав шаги, он с улыбкой обернулся и тихо произнес:

— Проснулся, значит. Дэрил приготовил тебе поесть — ты, должно быть, умираешь с голоду.

Рики кивнул, он и в самом деле проголодался. Монгрел избегал смотреть на блонди — его противоречивые чувства к хозяину представляли собой взрывчатую смесь страха и раздражения.

— Твое любимое блюдо, — сказал Дэрил и поставил перед ним миску тушеной баранины.

— Спасибо, Дэрил, — отозвался Рики тихим голосом, словно боялся привлечь к себе лишнее внимание.

Фурнитур заметил, что пет нервничает и втягивает голову в плечи, и сердце его наполнилось печалью. Похоже, несчастный монгрел становится таким же, как и он сам, забитым существом.

Рики быстро поел и выскользнул на балкон, покурить. Когда Ясон вышел вслед за ним, он вздрогнул и выкинул окурок, в страхе, что блонди станет его бранить. Чем ближе подходил хозяин, тем сильнее пета била дрожь. Ясон протянул к нему руку, и монгрела затрясло.

— Не бойся, пет! — прошептал Ясон и притянул его к себе. Теперь он ощущал дрожь своего пета всем телом, и его сердце разрывалось от жалости. Он наклонился, взял монгрела за подбородок и нежно поцеловал в губы, крепко прижимая к своей груди, пока не почувствовал, что Рики расслабился и начал отвечать на поцелуй.

— Знаю, это был трудный день, пет, — сказал он мягко. — Но солнце село, и день завершился. Сегодня вечером я хочу доставить тебе удовольствие, поэтому отдаю себя в твои руки.

Темные глаза монгрела расширились.

— Ты… отдаешь себя мне? В смысле… как раньше?

— Да.

— И я могу… делать с тобой, что захочу? Все что угодно?

— Все что пожелаешь. Я весь твой.

Сердце Рики бешено заколотилось.

— Ты будешь сегодня моим петом?

Ясон засмеялся.

— Хорошо. Я буду твоим петом.

Крайне заинтригованный, монгрел попытался выяснить, как далеко простираются границы дозволенного.

— А что, если я захочу выпороть тебя G-ремнем? Ты не спустишь с меня шкуру?

Блонди в ответ только улыбнулся.