Крестовский треугольник

Крупный мужчина, расположившийся на скамейке возле окна, сидел, чуть завалившись набок. Его внимательные спокойные глаза смотрели на Андрея. Парень застыл, боясь пошевелиться, словно загипнотизированный. Здоровяк неспешно перевел взгляд на сидящего по правую руку тощего мужичка в наколках, которые сплошь покрывали кожу рук, оголенную до локтя синтетической олимпийкой. Тот медленно встал из-за стола и вальяжной походкой направился к Андрею.

Подойдя почти вплотную, он цыкнул сквозь зубы и неторопливо заговорил:

— Ну, что, голубь, здравствуй… ждали мы тебя… — мужичок, оглянувшись по сторонам, вперился парню в лицо. — Тут на хату нам курсанули… что ты по сто тридцать четвертой чалишься…

Вкрадчивый тон и колючий взгляд темных глаз вынудили попятиться к двери. Андрей нервно сглотнул. Голова закружилась так, что он потерял чувство реальности. Мужичок, неприятно ощерился и продолжил свой монолог:

— Говорят, ты, гнида, пацаненка опустил… Что молчишь, сука? Слова забыл? – его говор был тихим, вкрадчивым.

Тело охватила мелкая дрожь, нарастая с каждой секундой.

— Ну? Что хайло зажал… Ответь братве, было? – он на мгновение повернулся, окидывая сокамерников коротким взглядом.

Андрей испуганно замотал головой.

— Врешь ведь, падла… — ноздри на угловатом сморщенном лице напряглись, глаза сверкнули злобой. – Мне врешь, братве врешь… кому еще? Ты что же думаешь, сука, если в отрицалово подался, то тебе все с рук сойдет?

Андрей смотрел в темные, налитые лютой ненавистью глаза и ничего не мог ответить. Губы словно слиплись, отказываясь шевелиться.

— Что, петушила, думал, никто не узнает? Зашкеришься и прокатит? А, сучара, не слышу? Говори! – выдавливая сквозь зубы последние слова, мужичок вцепился парню в лицо и, зажав ладонью, схватился за затылок, резким движением дернул вниз, роняя его голову на выкинутое в сторону колено. Не удержав равновесия, Андрей сделал несколько шагов и приземлился на руки, сплевывая затопившую носоглотку кровь.

Сделав не хилый замах, зэк пнул вдогонку. Парня скрутило так, что он въехал лицом в бетонный пол. Андрей сморщился, сквозь плотно сомкнутые веки проступили слезы. Жадно хватая ртом воздух, он пытался встать.

— Больно?! – мужик присел, заглядывая жертве в глаза. – А ты что же, падла, думаешь, папе-маме пацана не больно? А нам ты думаешь не больно, что ты туфту трешь? А?! Не стыдно перед людьми?!

С этими словами арестант схватил парня за волосы и, приподняв голову, с силой ударил о пол.

— Не стыдно?!

От боли в глазах потемнело. Андрей застонал, захлебываясь очередной порцией солоноватой субстанции.

— Если сам не втыкаешь, то мы тебя научим, как по правде жить!

Вокруг началось шевеление. Зэки встали с насиженных мест, окружив их кольцом. Перед глазами замелькали ноги, обутые в разношерстные домашние тапочки, китайские литые сланцы и ботинки без шнурков.

— Как думаешь, надо тебя жизни учить?! – почти ласково спросил сидевший на корточках мужичок.

Парень только прокряхтел в ответ. Зэк резко вскочил и еще раз ударил ногой корчившееся на полу тело.

— Надо?!

— Да… — задыхаясь от удара, выдавил Андрей, понимая, что споры с мучителем только усугубят его положение.

— Как думаешь, надо тебя наказать за пацаненка? – мужик наклонился и зашипел, брызгая сквозь зубы слюной. Его лицо налилось кровью, жилки на висках набухли, рот ощерился, демонстрируя неровные желтые зубы. – Не слышу!

Его голос стал невероятно гневным, он тяжело дышал.

— Да… — будто издалека услышал себя мужчина.

— На колени, гнида! – заорал зэк. Чьи-то сильные руки с двух сторон приподняли парня, удерживая за подмышки. Мужик расстегнул ширинку и, достав член, приказал: — Соси!

Мутная пелена, стоявшая перед глазами, застилала реальность. Странное чувство болезненного удовлетворения охватило Андрея от того, что он толком не видит происходящее.

— Ну! Чего ждешь?!

Мужичок схватил его за лицо и, разжимая рукой челюсти, мощно впихнул в рот свой орган, вставив до самой гортани. Резкое действие заставило подавиться, вызывая рвотный позыв. Из носа потекло, обжигая носоглотку кислыми рвотными массами.

— На… На… – злобно цедил зэк, жестко засаживая в горло. Спазмы пищевода усиливались, с каждым толчком. Очередная порция желудочного сока перемешалась с вязкой спермой, вытекая из наполненного рта. Андрей обмяк от внезапного приступа рвоты. Член выскользнул изо рта. Зловонная жижа фонтаном вырвалась наружу.

— Чушок! Весь пол зафоршмачил! – послышалось со стороны.

— Ах ты, сука! – очередной удар прилетел в пах. Его свернуло от внезапного острого болезненного ощущения. Он снова упал.

— Держите его, братва! – крикнул кто-то из числа толпившихся вокруг. С него одним рывком стащили джинсы и нижнее белье. Он чувствовал резкую обжигающую боль, мощные вбивающие толчки и теплое семя, вытекающее наружу. Его вертели как куклу, насилуя по очереди до тех пор, пока не осталось желающих. Затем его били, чаще ногами, несколько раз хлестанув по почкам мокрой, свернутой в жгут, простыней. Тело сотрясалось от жестоких ударов, сыпавшихся со всех сторон. Он слышал свои низкие натужные стоны, хрипы, вырывающиеся из груди, злобные матерные выкрики, свист и улюлюканье линчующей толпы. Все страшно гудело от побоев, багровые рубцы на коже горели. Глаза слезились от ноющей в каждой мышце, каждом суставе ломоты.

После сокамерники схватили его и, повернув лицом к трехъярусным нарам, привязали тряпками к металлической конструкции опор.

— Давай сюда щетку! Я ему в жопу засуну! – прохрипел знакомый голос. Свора арестантов одобрительно загомонила в предвкушении казни.

Острая распирающая боль от вогнанного в задний проход твердого предмета внезапно выдернула из реальности, погружая в чудовищно болезненный кошмар. Чьи-то руки запихивали орудие пытки с усилием все глубже. Зубы сжались с неистовой силой, заполняя рот костяной крошкой. Мышечное напряжение палача передавалось через инородное тело, мелкой вибрацией пронизывая утробу. Андрей надрывно зарычал. Происходящее дальше, он будто видел со стороны, поглощенный раздирающими тело ощущениями. Нечеловеческая мука пронзала насквозь, мощным электрическим разрядом прокатываясь по коже, захватывая каждую клеточку, переходя в жуткие спазмы. Из груди вырвался страшный крик, вмиг заполнивший собой все пространство камеры, больше походивший на вопль смертельно раненного зверя, чем на звуки, издаваемые человеком. Перед глазами замелькали светящиеся точки. Они множились, сверкали, переливались, закрывая собой мрачную картинку тюремной комнаты. Звуки вокруг смешались, выдавливая низкие частоты высоким сводящим с ума нарастающим звоном. Действительность померкла, втягивая сознание в абсолютную черную пустоту с солоноватым металлическим привкусом крови.

— Атас, братва, цирики! – услышав гулкие быстрые шаги за дверью, зэки кинулись врассыпную, оставив висеть на нарах распятое тело парня.

— Всем стоять, суки! – несколько надзирателей ворвались в камеру, походя лупцуя резиновыми дубинками попадающихся на пути зэков.

— По беспределу пошли, гниды! Я вам устрою, твари, райскую жизнь! – орал главный смены. – Найду, кто это говно сделал, урою! Казлы! Б..ди ё..ные!

Встав по центру комнаты, он дубиной показал на зэка:

— Бубнов, ты, сука, сделал? Отвечай, б..дь! – дежурный огрел тощего мужика усмирителем.

— Не я! – завизжал арестант.

— А кто?! Отвечай, палда! Отвечай! – пытался добиться правды тюремщик, нанося удары по скрючившейся спине. – Молчишь, п..р! В карцер его!

— За что?! – верещал мужичок, втянув голову в плечи.

— Глаза у тебя, сука, б..ские! Врёшь и даже не поперхнешься! Все! Остальных обшманать… чую грев в хате! Я вам устрою, б..ди, такой душняк, что в собственном говне до китайской пасхи на коленях ползать будете!

Часть 15

Телефонный звонок раздался в половине первого ночи. Катя нашарила на тумбочке рядом с кроватью телефон. На экране светился вызов Романа.