Hate This and I'll love you (СИ)

Наступила долгая тишина, такая долгая, что Спок начал обдумывать возможность того, что он перестал слышать, как единственное рациональное объяснение.

Пока Тормолен не заговорил странным, низким голосом, который, как Спок знал, ни один человек не смог бы услышать.

— Он просто… замёрз там. Он замёрз там, будто ему было всё равно.

Включая женщину, мужчину в душе и инженера, в итоге насчитывалось шесть смертей. Спок вернулся в главную комнату и увидел Тормолена, застывшего посреди движения, его рука замерла. Возможно, то, что он увидел, — необъяснимые смерти — как-то повлияло на него?

— Обстоятельства этих смертей необычны, лейтенант, — прокомментировал Спок. Озвучивать свои мысли не было необходимо, но он хотел, чтобы Тормолен был начеку. — Мы должны быть осторожны и не подвергать себя опасности.

— Да… — Тормолен потёр свою руку в перчатке и поморщился. Спок заметил этот жест, но не придал ему значения.

Ошибка, о которой он ещё пожалеет.

— Мистер Скотт, — сказал он в свой коммуникатор. — Я думаю, что данная ситуация требует дальнейшего расследования, но так или иначе мы не обладаем необходимыми инструментами, и моё оборудование уже зарекомендовало себя как непригодное. Нам стоит вернуться позднее, однажды я изготовил подходящий препарат вместе с научным отделом.

— Так точно, Спок! Вы готовы подняться?

— Подтверждаю.

*

Шести учёных, которых они должны были доставить домой, больше нет. Замёрзли насмерть без систем жизнеобеспечения при странных обстоятельствах. Что вообще могло сделать их такими… неосмотрительными?

И сейчас они вынуждены наблюдать за гибелью планеты, оставаться на орбите и бессильно смотреть, как целый мир превращается в ничто.

— Мистер Спок и лейтенант Тормолен на борту, капитан, мы их задержали для дезинфекции в транспортаторной.

Джим выпал из минутной задумчивости и сказал в свой подлокотник:

— Хорошо. Эм, Скотти, когда всё будет сделано, отправь их в лазарет просто на всякий случай, ладно? Они нашли шесть мёртвых тел, а я не хочу ничем рисковать. Скажи Споку, что я буду там.

— Конечно.

— Сулу, управление на тебе.

Сулу кивнул со своего поста.

Джим старался не бежать во владения Боунса, потому что это было бы ребячеством и глупостью, и точно не было необходимо. Дверь открылась, и он услышал, как офицер по медицине разговаривает с его старпомом. Скорее всего, Маккой проверял показатели Спока.

— Пульс 242 удара… — говорил доктор наполненным иронией тоном. — Кровяное давление практически отсутствует… и, учитывая, что вы называете эту зелёную штуку в венах кровью, я уверен, что вы в полном порядке.

— Как вы прекрасно знаете, показатели для меня абсолютно нормальные, — холодно сказал Спок. — Моя анатомия отличается от вашей, за что я могу быть только бесконечно благодарен, доктор.

Джим зашёл в комнату с широкой ухмылкой на лице, собираясь сказать что-нибудь примирительное, когда… слова застряли в глотке.

У Спока были… руки.

Конечно, это не было новостью для Джима. Как ни крути, он видел их каждый день в облегающей голубой униформе, которая так плотно их обтекала. Но прямо сейчас Спок был без своей голубой рубашки, он её снял для медосмотра. Вместо неё на нём была обтягивающая нижняя рубашка и чёрные штаны, сочетающиеся с его волосами цвета вороного крыла и удивительными тёмными глазами, контрастирующими с белоснежной кожей с бледно-зелёным оттенком. И всё это вместе очаровывало и притягивало.

Ещё у него были бицепсы, плавные и рельефные, плечи Спока были широкими, а его грудь — гладкой и мускулистой. И то, что он лежал на столе для обследований, совсем не помогало.

Джим сразу же понял, что он не единственный, кто это заметил: медсестра Чэпел прислонилась к дальней стене и пыталась сделать вид, что она не была абсолютно не способна отвести взгляд от первого офицера Джима, а когда Спок поднялся, её грудь начала неравномерно вздыматься. В другое время это выглядело бы очень забавно.

Но Джиму не было смешно. Совершенно.

Как бы то ни было, в впечатляющем проявлении внутренней стойкости он прочно подавил подобные мысли и повернулся к Маккою.

— Как они? Всё в порядке? Они в порядке?

— С ними всё хорошо, Джим, — ответил Маккой, закатывая глаза. — Что ты здесь вообще забыл?

Его подозрительный тон очень сильно раздражал Джима. У Боунса была привычка обвинять его в спокосталкерстве, не то чтобы Джим когда-либо действительно говорил ему что-нибудь (на самом деле, у него было чувство, что доктор считал, что это всё просто забавная шутка, и, если бы Джим рассказал ему правду, Маккой мог бы выцарапать себе мозги и умереть страшной смертью, ну или что-то в этом роде).

Но на службе Джим всегда вёл себя как настоящий профессионал. И он не делал исключений, Энтерпрайз всегда был для него важнее кого-либо и, тем более, чего-либо. И намёк, что он бежал в лазарет просто так, был возмутителен.

— Мне нужно поговорить со своим помощником, — парировал он чуть более оборонительно, чем было необходимо.

— Ты мог это сделать на совещании, которое будет через пятнадцать минут? — ласково спросил Маккой. Джим сдержал порыв задушить его, а потом задумался над его словами. Действительно задумался. Он ведь мог так поступить, правда? Просто подождать до встречи, чтобы убедиться, что его старпом в порядке. Но… что насчёт Тормолена? Его же не будет на совещании.

Джим попытался представить, что здесь не было Спока с его руками. Спустился бы он сюда, если бы только лейтенант вернулся из опасного путешествия, а не лейтенант-плюс-мужчина, любовь (неизменную) к которому он осознал несколькими часами ранее?

Да, естественно, спустился бы, твёрдо решил он. Особенно после того, как услышал бы о телах и дезинфекции. Там внизу было опасно. Он бы захотел убедиться в безопасности любого члена своего экипажа.

Он почувствовал невероятную гордость за себя из-за этого маленького открытия и собрался попенять своего доктора этим, готовый дать ему сокрушительный отпор, когда…

— Ужасно, — произнёс приглушённый голос позади него.

Джим развернулся и увидел Тормолена, сидящего на одной из кроватей, неотрывно смотрящего в пол так, будто он мог найти там все ответы во вселенной. Может, он не был готов увидеть все эти тела. Ну блин, Джим не рассчитывал найти всю команду совершенно мёртвой, но он думал, что его люди готовы иметь дело с чем-то подобным, когда Энтерпрайз с этим столкнётся. Он надеялся, что лейтенант будет в порядке, несмотря на то что Тормолен казался сильно потрясённым. Бедный ребёнок.

— Эй, Джо. Ты в порядке? — осторожно спросил он.

— Это было ужасно.

Джим побледнел. Не только потому, что лейтенант говорил испуганно, но и потому, что он никогда прежде не видел его таким уязвимым, его голос дрожал, как у ребёнка.

— Это было… ужасно, капитан. Они все просто сидели там. Как будто им было всё равно. Я вот думаю…

Джим подошёл к молодому человеку — не настолько молодому, как он сам, вообще-то, — и положил ему руку на плечо, желая утешить.

— Эй. Ты думаешь, а место ли здесь человеку вообще. Имеем ли мы право быть здесь. Мы все задаём себе эти вопросы время от времени.

Тормолен глупо на него пялился.

— Но, чем больше ты думаешь, тем лучше работаешь, да?

Получив, наконец, в ответ кивок и улыбку, Джим встал и расправил плечи. Он повернулся к Споку, чтобы увидеть, как тот смотрит на него с любопытством. Его голубая рубашка была снова на нём.

Вздохнув про себя с облегчением, Джим скрестил руки.

— Так… какие будут предположения, Спок? Есть идеи, что, чёрт возьми, там внизу произошло?

Спок казался опечаленным.

— Хотел бы я сказать, капитан. Обстоятельства весьма странные. И я не хочу строить пока необоснованные гипотезы. Возможно, детальная проверка наших плёнок покажет что-нибудь.

Джим кивнул, а Тормолен дрожал позади него.

— Шестеро умерли… умерли… им было всё равно…

— Джо, тебе нужно отдохнуть, — твёрдо сказал Джим, многозначительно глядя на своего офицера по медицине, и покинул лазарет. Спок последовал за ним.