Герой не твоего романа (СИ)

Джеджун счастливо заулыбался сквозь слезы, когда получил сообщение от майора, сообразившего, кто переживает больше всех: «Мелоч впорятке». Водитель согласился везти ДжеСу в общежитие, и теперь, когда смерть макнэ не угрожала, омега хотел лишь одного – поскорее очутиться рядом со своим Чанмином, который обязательно успокоит, прижмет к груди и нежно поцелует.

- Рано радуешься, – как всегда, щедро налил дегтя в мед Джунсу. – Уж не думаешь ли ты, что в Минни стрелял член враждебного фанклуба? – Художник, добившись того, что Джеджун резко побледнел и в страхе широко распахнул глаза, набрал номер майора. – Ючони, любовь моя, ты где? В смысле – потом объяснишь? Ты не в общежитии и не за сценой, не с Минни в больнице? Солнышко, я же волнуюсь за тебя! – Ючон быстро попрощался и завершил вызов. Джунсу крикнул замолчавшему телефону: – Ах ты кретин деловой! – Затем, прокашлявшись, сказал Джеджуну: – Там что-то стряслось. Полагаю, стрелял Донни. Ну, и сам подумай, в каком виде ты найдешь своего вурдалака и найдешь ли вообще.

Джеджун по-настоящему испугался. Сердце колотилось так, что в груди почти становилось больно. Когда автомобиль подъехал к общежитию, паника взвилась до невыносимых высот: у входа расположились полицейские машины. Джеджун выбежал из салона, не реагируя на окрики пустившегося за ним Джунсу, блюстителей правопорядка и взволнованных фанатов. Охрана его остановила, но он стал жалобно и отчаянно, словно безутешная вдова у могилы безвременно погибшего супруга, умолять пропустить его в здание. Смотреть на него равнодушно смог бы только камень, и омега с художником получили зеленый свет. Они устремились в блок DBSK, куда полиция как раз догадалась заглянуть (дверь на запасную лестницу была выбита на их этаже).

– Господин Ким Джеджун, господин Ким Джунсу, – сказал один совсем молодой полицейский, – пожалуйста, выйдите, нам необходимо осмотреть помещение.

- Ты нас по именам знаешь? – удивился Джунсу. – Стыд и позор, юноша.

Полицейский непонимающе уставился на артиста, осудившего интерес к собственной группе.

- Тут, на первый взгляд, ничего интересного, – сказал его коллега, подходя к нему. – Только в одной спальне на полу маленькая горстка пепла: судя по разводам, не заметили, когда пол вытирали. Что, господа айдолы, – он усмехнулся, – напиваемся вдрызг и курим прямо в комнате?

- И проституток водим, большие мальчики уже, – ехидно улыбнулся Джунсу.

Полицейский, знавший артистов, печально опустил взгляд в пол. Художник сразу определил в нем фанбоя, точно так же, как нежные девочки, верившего в непогрешимость «хёнов».

Джеджун, в свою очередь, чуть не лишился чувств. Пепел. Уж не было ли это всем, что осталось от Чанмина?

- Пойдем к СуДжу, – тихо сказал Джунсу, обнимая его за плечи. – Пойдем, если это его «труп», ты уже ничем не поможешь...

Джеджун молча плакал, поднимаясь по лестнице, и даже сам не замечал, как обильно струятся по щекам слезы. Он молил Бога о том, чтобы пепел не имел никакого отношения к его вампиру, и попутно ругал всех персонажей, включая самого себя, за то, что оставили Чанмина наедине со злодеями. Но у Super Junior его ждал сюрприз в виде растерянного и перепуганного малыша Минни, прятавшегося в комнате Хичоля. Он все еще обнимал огромное ведерко из-под мороженого, которое опустошил перед тем, как лечь спать в наушниках.

- Я же не знал, что стрелять будут! – немедленно захныкал он в свое оправдание.

Джеджун, не способный справиться с кашей из моментально возникших новых эмоций, сел рядом с ним и прижал к себе, гладя по взъерошенным спросонья волосам. Надо было успокоить ребенка. Он винил во всем себя.

- Этот Чанмин сойдет на «потискать»? – спросил Джунсу. Ему никто не ответил, и он вышел из комнаты.

Чонсу и Шивон сообщили, что вампир жив-здоров или, по крайней мере, был, когда удирал с концерта. А Хичоль нашелся в ванной. Он стоял под душем и сосредоточенно мыл голову. Как шепотом сказал Шивон – уже минут сорок.

- Он профессора убил, башку ему мечом отковырял, – объяснил артист. – И теперь, по-моему, у него состояние шока. Он сейчас себе череп до мозга протрет. Но соваться к нему я боюсь. Говорят, убийцы – они неуравновешенные...

Джунсу рывком открыл дверь в душевую кабину и выдернул оттуда за руку мокрого Хичоля. Шампуня на его волосах давно не осталось, и что там было так тщательно втирать, не знал, конечно, и он сам.

- Ой, Су, – рассеянно улыбнулся Хичоль, глядя оловянными глазами куда-то мимо художника. – Су-су-су... А ты в душ хочешь? А это не ваш душ. Это СуДжу-душ...

Джунсу с размаху залепил Хичолю звонкую пощечину. Вампир даже покачнулся и, отвернувшись в сторону, опустил голову.

- Пришел в себя? – грозно спросил художник.

Хичоль, не глядя на него, содрал с вешалки полотенце, обмотался им и без единого слова заковылял прочь из ванной.

- Меня сегодня никто не замечает, – пожаловался неизвестно кому художник, выключая воду.

Настю даже не пришлось называть сасэном – ее просто переместили в блок Super Junior, который полиция осмотрела лишь бегло. Русские студентки – не очень страшные звери, и артисты согласились терпеть соседство проводницы.

Джунсу позвонили из руководства, требуя как можно скорее прибыть к Чанёлю и вылечить парня, страдающего от огромной кровопотери и раны на шее. То ли жалко его было, то ли выступления EXO из-за него портить не хотелось. Пока Чанёль, сидя на больничной койке, хлопал обалдевшими глазами и благодарил странного целителя, агент SM договаривался с врачами, чтобы они приврали в медкарте. Врачи согласились: правда, ну чего стоит заменить «прокушенную шею» на простой «обморок»? И сказали, чего именно стоит. В вонах.

Лидер Super Junior взялся за самую ответственную, с точки зрения пиара, задачу: вышел к журналистам. Его электронный почтовый ящик был забит указаниями от руководства, а память телефона – распоряжениями герцога, присланными с номера майора, и в некоторых пунктах они друг другу противоречили. Чонсу доказал свою верность компании – рискнул, что называется, здоровьем, проигнорировав требование оборотня солгать, будто преступника пропустил в общежитие Ханген, и спрятать чокнутого подальше от общественности. «Ладно еще ляпнуть, как сначала говорили, что он присвоил себе деньги агентства и сбежал, – рассудил лидер. – Но впутывать его в покушение на убийство? Обойдется этот герцог!»

- Я прошу всех жителей Сеула и Кассиопею не беспокоиться, – подытожил Чонсу, улыбаясь. – Полиция вышла на след стрелявшего, а Шим Чанмин сейчас получает медицинскую помощь. Пак Чанёль почти не пострадал, это ложная информация: он просто потерял сознание, когда вооруженный преступник его толкнул.

- А где же Чон Юно? – спросила одна журналистка. – Где другие участники группы? Почему они не комментируют покушение на своего донсэна?

- Они все сейчас находятся рядом с Чанмином, в больнице, – мягко объяснил Чонсу. – Ему нужна поддержка.

– А как вы прокомментируете то, что пару часов назад на улице видели голого Юно? – ввинтилась наглая представительница скандального интернет-издания.

«Почему я должен комментировать то, что он придурок?!» – мысленно взвился Чонсу, но вслух лишь шутливым тоном ответил:

- Рядом с ним, поговаривают, еще инопланетянина видели. – Все журналисты одобрили юмористические потуги вежливым смехом. – Что ж, у меня все. Сотрудники компании будут держать общественность и наших дорогих фанатов в курсе событий.

Кюхён забежал в ванную и долго вслепую искал на стене выключатель. Когда наконец большое помещение, отделанное в винтажном стиле с преобладанием бежевого и молочно-белого цветов, озарил электрический свет, монах подошел к умывальнику, чтобы наполнить стакан для полоскания рта холодной водой. С ним он вернулся в прихожую, где опустился перед Бэкхёном на колени и стал, окуная пальцы в воду, обрызгивать его лицо. Только теперь Кюхён заметил, как сильно дрожат его руки: вода выплескивалась из стакана, а брызги летели мимо. Он, воспитанный в монастыре и покидавший его лишь для встреч с мирными жителями, в реальности столкнулся с насильственной смертью, но до сих пор не видел подобной жестокости собственными глазами. Оборотень убил вампира, отомстив за покушение на свою жизнь, – как много подобных историй он слышал раньше, не придавая им особого значения, думая: «Ну, это же нечисть, у них всегда так!» Прошло меньше года, и все изменилось. Нечисть не была «уничтожена» или «отправлена в мир тьмы» – человек зверски убил другого человека. И то, что один из них мог превратиться в волка, а второй пил кровь, воспринималось лишь как маловажная деталь.