Герой не твоего романа (СИ)

Пиджак слетел на пол. Донхэ снова поманил к себе слугу для поцелуя. Это возбуждало. Он был в опасности и нарушал все отцовские запреты, а заодно показывал средний палец «занудливому» братцу. Спать со слугой – зазорно, Хёкки? Низко? Так любуйся. Для меня единственное ограничение – это мое собственное желание.

У Чанмина часто билось сердце – Донхэ решил, что его тоже заводит эта жуткая ситуация. На мгновение захотелось не просто унизить его, а заняться с ним полноценным сексом, без наблюдателя в виде одуревшего айдола. Но слуга такого не стоил. Тем не менее, Донхэ крепче прижал его к себе, целуя. Было, в общем, понятно, что не избалованная вниманием бухгалтерша нашла в этом парне. Он умел быть нежным.

Чанмин положил ладонь на плечо молодого господина и медленно заскользил по руке вниз. И затем – резкий захват, от которого треснуло запястье; Чанмин схватил выпавшую из руки винтовку, не глядя швырнул ее за спину и сделал подсечку. Донхэ упал на одно колено, взбесился и прыгнул на слугу, как дикий зверь.

«Лучше бы трахались!» – в ужасе подумал Бэкхён, осознав, что началась драка.

Сражение, правда, продолжалось недолго: теперь слуга мог атаковать, как угодно, не боясь причинить вред «принцу», а тот значительно уступал ему в боевых навыках. Скоро Чанмин уже сидел верхом на Донхэ, держа его руки у него за спиной так крепко и неудобно, что любое движение грозило обернуться новой травмой.

- Он у нас бестолковенький, – с извиняющейся улыбкой заметил Чанмин, обращаясь к айдолу. Донхэ трепыхался, но слуга без труда удерживал его на месте. – Какой из него злодей, правда? Он ужасно глупый и совершенно не умеет разрабатывать адекватные планы действий. Ну, сам видишь!

- Какая же ты сука, – прошипел Донхэ.

Чанмин поднял одну руку и отвесил ему подзатыльник.

- Помалкивай, неудачный персонаж второго плана, – сказал он, после чего продолжил вполне беззаботно, будто болтал с приятелем за чашечкой кофе: – У него это с детства. Я до одиннадцати лет воспитывал их с Хёкки. Меня из Индии уже отозвали, в Россию еще не направили, и я был при них в Париже гувернером. Так вот. Гуляли мы как-то раз – им уже по девять лет было. Дело шло к вечеру. Донни, как обычно, обидел брата, тот шел и плакал. А на ходу как успокоишь? В общем, отчитал я Донни, купил Хёкки сладкого, нашел свободную скамью в парке, усадил обоих и стал жалеть старшенького, демонстративно не давая младшенькому лакомство. Хёкки иногда ревел по полчаса без остановки, да настолько безутешно, что с непривычки и пинка пропишешь такому визгливому ребенку – но у меня-то привычка была. Стоило мне заняться старшим, как вот этот, – Чанмин опять дал Донхэ подзатыльник, – стал тихой сапой уползать от скамьи. Хочешь верь, хочешь нет, но в конце девятнадцатого века педофилы уже водились и жертв себе активно подыскивали. Отошел, значит, Донни буквально на несколько шагов, как появился рядом некий усатый дяденька с тростью и предложил купить мальчику конфеты еще вкуснее, чем у рыдающего в три ручья брата. И что вы думаете? Девять лет, сын вампира, который людей в былые времена пачками мучил и убивал, – но заулыбался и, довольный, пошагал за сомнительным дяденькой. Я увидел их, когда они уже отдалились от скамьи и собирались покидать парк. Старшенького за руку – и бегом за младшеньким, обещая дяденьке усы оторвать и трость в задницу запихнуть. Донни потом ревел еще громче Хёка: он никак не хотел понимать, что его не за конфетами вели! Вот так. – Чанмин наклонился к Донхэ. – Сто лет прошло, а ты все так же веришь коварным дяденькам. Конечно, нарцисс чертов, у меня на тебя уже полвека стоит, только и думаю, как бы перед тобой ноги раздвинуть…

Бэкхён просто хлопал глазами – он все равно не понимал, что за ерунду несет двойник чужого макнэ.

- Сейчас, Донни, мы встанем и пойдем отсюда, – объяснил Чанмин. – Отцу тебя выдадут на тех условиях, которые придумает герцог. Скажи спасибо, кусок дерьма ты самовлюбленный, что Пуговичка не пострадал, а то не жить бы тебе, идиоту.

И тут дверь в квартиру открылась. Первым в гостиную вошел Кюхён, смертельно бледный, но серьезный и строгий. За ним следовали плечом к плечу Юно и Ючон; ни один из них сейчас не выглядел доброжелательным, и даже пришелец не позволял вспомнить о своей юмористической природе.

- Уходи, – сказал герцог, посмотрев на Бэкхёна. Поскольку тот не двинулся с места, пришлось повторить: – Уходи из комнаты, немедленно.

- Юно хён, что происходит? – спросил парень, встав с кресла и подойдя к нему. – Кто эти люди?

Оборотень не ответил, и монах сам увел Бэкхёна в прихожую, толкая в спину тыльной стороной ладони – кожу все еще жгло адским пламенем.

- Как вы вошли? – удивился Чанмин.

- Кюхён прорвал защиту профессора, – холодно ответил Юно. – Потому что профессор уже мертв.

Чанмин напрягся и крепче вцепился в запястья лежащего на полу Донхэ.

- Господин же это почувствовал, – сказал он с волнением в голосе.

- Хичоль и так скоро будет обо всем знать, – возразил Юно. – Нет нужды быть осторожными.

- Ладно, хорошо, – согласился Чанмин. – Надо уводить Донхэ.

- Ючон, – скомандовал герцог.

Майор подлетел к Чанмину, стащил его с Донхэ, затем поднял «принца» на ноги и тут же оглушил ударом по голове. Молодой вампир снова упал, закричав от боли.

- Кюхён, создай барьер для звука, – приказал Юно. – Соседям не стоит слышать.

Монах кивнул и поднял одну руку вверх – по воздуху прошла едва заметная рябь.

- Что вы собираетесь делать? – спросил Чанмин, глядя на всех троих по очереди. – Мы же хотели просто вытащить его отсюда! О чем вы там без меня договорились?!

Ючон повернулся к нему и схватил его за плечи. Вырваться из этих железных рук не было никакой возможности.

- Он заслужил, Мин, – сказал майор. – Не суйся.

- Что? – Чанмин с тревогой посмотрел на герцога. Тот подошел к Донхэ, медленно ступая босыми ногами по ковру. «Принц» вскочил на ноги и кинулся к окну, надеясь выпрыгнуть из него, однако монах не только установил звукоизоляцию, но и запечатал все выходы – в сантиметре от подоконника была магическая преграда.

- Да вы с ума сошли, – сказал Донхэ, замерев лицом к Юно. Тот напоминал сейчас хищника, обманчиво расслабленного, но готового к смертельному броску. – Папа же вас всех прикончит!

- Он свихнется, – подтвердил Чанмин, зачем-то цепляясь пальцами за руки майора. – Хичоль не простит!

- Меня это не волнует, – ответил Юно. – Его сын перешел все границы. Та пуля предназначалась мне. А я не был бы вожаком стаи, если бы прощал покушения на собственную жизнь.

- Юнни, не надо, всем только хуже будет, – попробовал улыбнуться Чанмин. Вышло у него это весьма неестественно.

- Находясь на грани безумия от голода и страха за омегу, ты готов был принести в жертву господского сына, – напомнил герцог. – Отвечай за тот поступок и теперь, дрянь.

Донхэ понял, что молить о пощаде бесполезно, и бросился в атаку на Юно. У него получилось вцепиться в шею герцога, пока тот был еще человеком, но, оказавшись под разъяренным вампиром, оборотень быстро принял форму волка и с громким рычанием сбросил его с себя. Они оказались один на один: Кюхён стоял в стороне, Ючон крепко держал Чанмина, а Бэкхён всех ослушался и, застыв от ужаса, высунулся из-за двери в прихожую.

Донхэ попытался вернуть себе винтовку, но оборотень встал на нее лапой, грозно рыча и скалясь. Вампир кинулся вон из комнаты – волк снова перерезал ему путь и прыгнул на него, роняя на пол. Мощные челюсти тут же сомкнулись на плече, отрывая кусок плоти. Страшный крик заполнил всю квартиру.

- Юн, да ты охренел! – заорал Чанмин, безуспешно дергаясь. Майор с грозным спокойствием наблюдал за казнью и не отпускал его. – Просто убей, Юн, психопат ты чертов! Зачем издеваться, застрели его из винтовки!!!

Волк медленно, методично рвал тело жертвы на куски, не позволяя избавиться от мучений через смерть. Он отгрыз одну руку почти полностью, а вторую по локоть и распорол когтями живот. Зверь ничего не ел – просто раздирал врага на части. Человек бы уже скончался от потери крови, но вампир еще долго оставался в сознании, истошно вопя в агонии.