Не без греха (СИ)

— Хотелось бы мне почаще так выбираться, — Хосок погрустнел.

— Я не очень люблю выходить из дома без надобности, — поморщился Чимин и немного отодвинулся, избегая тесного соприкосновения плечами.

Во всём он стремился быть честным.

— Мы могли бы гулять ночами.

— Ты серьёзно?

— А что?

— Ничего…

— Не надо меня жалеть, Чимин, — вспылил Хосок и нахмурился. — Да, у меня мама, за которой нужен уход, но она со многим справляется самостоятельно, а Сонхи под присмотром докторов. Она сама решила продлить срок пребывания в центре, и я верю, что у неё всё наладится… И мы. Мы же только начинаем, понимаешь?

— Что начинаем? — у Чимина дрогнул голос.

— Жить. Ну, я надеюсь. Хотя в чудеса давно не верю.

— Я это… не думал тебя жалеть, не обижайся.

Но Хосок обижался и злился до изнеможения вовсе не на него. Ему хотелось обнять Чимина, но он не мог перебороть себя. Он хотел довести его до идеала и ненавидел это стремление сумасшедшего перфекциониста или… обычного труса. Тот Чимин готовился для него и должен был быть особенным. Но перемены обещали прийти нескоро. Этот Чимин скромно допивал кофе, шмыгал носом и… Хосок так устал ему лгать. Что да, бывали времена, когда он стеснялся его компании, что они и по сей день занимались вдвоём потому, что Хосок не смог объяснить друзьям, что танцевать всем вместе - ой, как здорово. Они не понимали, что за дружбу Хосок водил с неудачником, шарахались от него, начитавшись ещё и о «голубой начинке». И хотя Хосоку стало дико плевать на то, что о них думают, его точила та часть, о которой он умолчал. Часть о Хосоке, похожем на большинство.

И он не обязан был исповедаться, но сделал это.

Чимин чувствовал, что не могло быть иначе. Если бы они росли вместе, их бы не связывали понятия о внешности, их бы не могло раздавить мнение третьих лиц. Но они узнали друг друга тогда, когда глаза теряют особенное зрение и не видят за плотью ничего человеческого. А потому его реакция не произвела взрыва, взлетела искоркой и сгорела в темноте запоздавшей и натянутой улыбкой.

— Спасибо, что рассказал, — он похлопал Хосока по плечу.

— Ты не злишься? — ахнул Хосок.

— Ну, если бы я злился, то сейчас убежал бы в слезах, а ты кричал бы мне вслед…

Он процитировал фразу из известной дорамы, Хосок напел песню, и оба рассмеялись.

— Холодина… — заметил Чимин и потёр плечи.

— Да. Пора домой, — и Хосок замялся. — Пойдём ко мне?

— А можно? — глаза Чимина увеличились вдвое.

— Конечно. Только предупреди родителей.

— Кла-асс!

Первая ночёвка у друга - грандиозное событие. Чимин уже придумал уйму занятий, но растерял настрой, познакомившись с мамой Хосока и побывав в комнате Сонхи. Дома у Хосока не хотелось веселиться или смеяться до упада, здесь царила атмосфера великой скорби по сущему, и Чимин не решился её нарушить.

Они улеглись на одной кровати, долго болтали, глядя в потолок. Замерли. Послышалось сопение. Хосок придвинулся и прижался к Чимину, кажущемуся невозможно маленьким, вдохнул запах с макушки. Чимин пах, словно ребёнок, почти сладко. И так же быстро и сладко заснул, потому что умаялся на прогулке. Хосоку захотелось узнать, насколько у него мягкие губы. Это любопытство поедало его не одну неделю. И чем ждать, он предпочёл осторожно попробовать, сделав себе наилучший подарок.

И не смог. Поцеловал подушечки собственных пальцев и невесомо коснулся приоткрытых губ Чимина. Хосок хотел видеть его и чувствовать в тот момент, когда подарок всё же даст своё согласие.

========== Глава 11. Эталоны. ==========

Не так-то просто было объяснять маме, что Сонхи всерьёз взялась за устройство своей жизни и ни при каких условиях не хотела возвращаться домой. Честно говоря, Хосока это устраивало. В качестве ведущей тренингов в центре она выглядела для него той же потрясающей старшей сестрой, примеру которой он хотел бы следовать.

Он ждал её в комнате общежития, предоставленного специально для сотрудников. А дождавшись, обнял покрепче. Никаких синяков, посвежевший взгляд, снова выбеленные волосы, чуть грубоватые для девушки манеры. Белый халатик поверх голубого свитера. Она поблагодарила за посещение её скромных чертогов и села за столик, уронив голову на руки.

— За-до-л-ба-ла-сь, — пробубнила Сонхи и, взглянув на брата, озорно улыбнулась. — Но я очень рада, что ты пришёл.

— Ещё бы. Всё же ты такая молодец, я горжусь тобой, — похвалил Хосок.

— Да фигня вопрос, — подмигнула Сонхи и после длительной паузы уже не сияла прежним настроением, задумчиво засмотрелась на слетающий с ограды снег за окном. — Просто я знаю, чем закончится мой очередной выход отсюда. Мы оба знаем. Должны быть места-ловушки, из которых нельзя выбраться. В графиках и при соблюдении режима, чтобы с утра до самого вечера зашивался и как можно меньше думал. У тебя есть такое место…?

Она склонила голову и, кажется, нащупала в Хосоке слабость. Он же мгновенно подумал о клубе и опустил глаза. Почему он продолжал ждать смс от анонима, тренировался и не искал встречи с тем человеком, хотя вполне заслуживал на получение обещанной награды? Хотел ли он слышать искомую правду или дожидался каких-то неизвестных перемен?

— Возможно, что и есть, — Хосок пожал плечами и вытащил из рюкзака коробку с песочными пирожными.

— Мои любимые! — Сонхи похлопала в ладоши и подхватилась поставить чайник, закрутилась у шкафчика с разными сортами чая. — Ну, рассказывай, как там поживает твой замечательный друг?

— Чимин? Он в порядке, — ответил он и подпёр кулаком щёку.

— Надо же, какой исчерпывающий ответ, — недовольно отметила Сонхи. — Мне казалось, ты с ним в хороших отношениях, и лишь стоит тебя о нём спросить, как выльется роман тома на три.

Хосок натянул беспомощную улыбку. Чимин нравился и не нравился. Вызывал влечение и внезапный приступ брезгливости. Хосок метался от верхнего значения шкалы симпатии к нижнему. Иногда даже в течение одного часа. Чимин невольно затрагивал то, с чем Хосок не планировал иметь дел. В какой-то мере это даже злило.

— Мы начали заниматься танцами.

— Да ладно?! — девушка показала «класс». — Так держать, братишка. Если уж ты не собираешься танцевать, то научи его всему, что умеешь. У него больше шансов выбраться в люди, чем у нас.

— Как-то пессимистично, — наигранно всплакнул Хосок.

— Зато сущая правда. Разве мы благополучные ребята? Отнюдь. А Чимин, кажется, путный парень. Из него выйдет хороший танцор, если вы оба постараетесь.

Проглотив вспыхнувшую обиду, Хосок показал фотографии с репетиции. Они с Чимином дурачились на камеру, но сестра имела право видеть всё, что угодно.

— А этот милаха катит на настоящего друга… Поэтому не вздумай обижать его, уяснил? — она пихнула брата в бок и отправилась разливать кипяток по чашкам.

За сытным полдником они поговорили по душам и как обычно поделились всем, что случилось, большим и малым. Как ни крути, Хосоку по истечению срока выплаты долга пришлось затронуть тему о «Хель» и о том, что он юлил и привирал, чтобы не волновать Сонхи.

— Ну вот, так я и думала, — горько вздохнула она и отложила последнее пирожное.

— Ты знала?! — всполошился Хосок.

— Нет. Тут начинка с малиновым джемом, который я терпеть не могу.

— Боже, Сонхи…

Она показала ему язык и села удобнее. Настроение испарялось быстрее, чем пар со дна чашек.

— Ну, о том, как ты так быстро смог погасить мой долг, я почти догадалась. Или ты думаешь, что не появляться у меня по две недели, а то и больше, а потом светить разбитой рожей - не подсказка? Я хоть и наркоманка, но не идиотка. Тем более, что крутилась в тех кругах.

Пожалуй, он почувствовал себя виноватым и пристыженным. Надо было сознаться сразу же и не разыгрывать спектаклей.

— Спасибо за то, что разобрался с этим дерьмом, Хосоки, — мягко добавила сестра. — Я так понимаю, ты продолжаешь туда ходить? Сбрасываешь пар.

Утвердительно. И это тоже не выдумки: Хосок многое сдерживал, прятал и утаивал внутри. С появлением драк агрессии действительно поубавилось, ушла раздражительность. Мало кто знал, как его давили амбиции, попираемые чувством долга. «Ты в семье за главного». Поэтому не доучился, надорвал связки и калекой вошёл в то будущее, которое не выбирал.