Damn your eyes (СИ)

========== Damn ==========

Чимин лениво потягивается и нехотя присаживается на постели. Уже почти полдень, а вылезать из кровати не хочется. Чимину и вставать в принципе не надо, ему всё равно идти некуда.

Каждую ночь сценарий повторяется — он засыпает под утро, проводя всю ночь за просмотром своих любимых сериалов, а потом полдня лежит в постели и смотрит в потолок. Весь последний год Пак так и живёт, точнее существует. Жизнью его времяпровождение назвать сложно.

Год назад Пак покинул свою родину, и как бы он ни скучал по Сеулу, он туда вряд ли когда-нибудь вернётся. Только если чтобы умереть. Хотя Чимин уже не знает, насколько такая жизнь ему вообще нужна. Пак родился в семье потомственного судьи и вплоть до девятнадцати не знал, каково это, когда ты просыпаешься и каждый твой день — повторение вчерашнего. И это не те кадры, на которые жалуется каждый второй гражданин Земли, мол, работа-дом, дом-работа. Нет. Оказывается, чтобы по-настоящему понять, что такое монотонность, надо прожить, как Чимин, хотя бы неделю.

Пак всем говорит, что в порядке — своей соседке, куратору, продавцу в маркете через дорогу. Но он нихрена не в порядке, потому что у него в глотку толчёный лёд забит — он в самом солнечном штате страны коченеет. Для Чимина нет разницы, сколько времени, какой день недели и какой месяц, для него всё одно. Он давно ничего не чувствует, даже страха — только одиночество. Въевшееся под кожу, впитавшееся в плоть настолько, что ему кажется, что он и есть одиночество. Монотонные серые будни сменяются монотонными серыми буднями. Вокруг Чимина жизнь кипит, водоворот событий, а он стоит посередине, замерев, как статуя, и всё это пустым взглядом провожает. И иногда, в те самые ночи, которые бывают хотя бы раз в десять дней, он запихивает в рот кончик от покрывала и поскуливает от тупой боли где-то в груди, потому что это именно те ночи, когда даже перед собой бесчувственное нечто изображать не получается. В такие ночи Пак осознаёт, насколько никчёмна его жизнь, насколько бессмысленна, сидит посередине постели и ждёт рассвета. Мама говорила: Всегда жди утра. Утро всё равно наступит. И Чимин ждёт, только теперь в одиночестве, без мамы.

Родителей Чимина убил наёмник в их же доме в Йоидо. Пак, который тогда был в университете, вернувшись, обнаружил толпу журналистов, полицейские машины и обведённую жёлтой полицейской лентой спальню родителей. По данным полиции убийство было местью за посаженного судьёй на пожизненный срок приспешника криминального авторитета страны, так называемого мистера Квона — настоящее имя и даже лицо мужчины знают только избранные.

Судью Ли в системе правосудия уважали за честность и упорность. Даже когда он стал судить представителя самого крупного преступного клана страны, он не прогнулся под требования, отказался от взяток и не смягчил наказание для подсудимого, на счету которого было большое число смертей от низкокачественной наркоты, которую он поставлял на рынок страны. За этот приговор судья и его супруга расплатились жизнями. Но кровожадный глава клана решил, что он кровью не насыщен и потребовал и голову сына, хотя изначально такого приказа не давал. Квон поклялся, что сотрёт род Ли с лица земли за то, что тот осмелился пойти против и не послушаться.

Сразу после убийства родителей Чимина взяли под программу защиты и вывезли из страны. Чимин даже похоронить их не успел, его отвезли в аэропорт прямо в чём он был и не дали даже собраться. Теперь его зовут Пак Чимин и живёт он в Скотсдейле, штат Аризона. Каждый месяц он получает деньги от государства, так как пока работать ему в целях безопасности нельзя, почти не выходит из дома в страхе быть найденным и всегда на быстром наборе держит номер своего куратора, который должен прибыть по первому зову. Уже позже, сидя в своём маленьком домике на другом континенте и читая новости в интернете с фотографиями с места преступления, он оплакивал свою потерю, пытался справиться с горем. Приставленный к нему психолог не помогал. Чимину он и нужен не был. Его даже пытались познакомить с такими же, как и он, трагично потерявшими близких, но Пак только отмахивался, переживал всё один, сжирал себя сам. Всё, чего ему хотелось — это сидеть часами на кафельном полу и придумывать хотя бы одну причину, почему он не должен перерезать себе вены. Выходило из рук вон плохо, и к лезвию он всё-таки потянулся. Потом пришлось полтора месяца жить под присмотром психиатра. Чимин думать о самоубийстве бросил, он вообще решил больше не думать. Лучше молча гнить в маленьком домике и смиренно ждать, когда уже смерть сама заберёт его к родителям. Ему ничего не помогает, он предпочитает с горем один на один оставаться, всё уповает на то, что время притупит, что кошмарные сны пройдут и скучать настолько сильно не будет. И время помогает. Уже ноет не так сильно, и кошмары снятся раз в месяц только.

Чимин нехотя сползает с кровати и идёт выполнять свои стандартные дела — включить чайник, пойти в душ, выпить кофе, сжевать бутерброд и открыть ноут. И так до четырёх-пяти утра, чтобы, проснувшись, всё повторить. Раз в неделю он ходит в супермаркет через дорогу, где, купив продукты и блок сигарет, пару минут сидит с бумажным стаканчиком с кофе на скамейке перед ним же.

Завтрак после душа получается скудным, потому что ещё вчера он должен был сходить за продуктами, но не пошёл. Допив кофе, Чимин с трудом дожёвывает бутерброд с сыром и, схватив с вешалки тонкое худи, отправляется в супермаркет. Погода, как и всегда в этом маленьком городке, чудесная, Пак даже останавливается перед входом, пару раз глубоко вдыхает и подставляет лицо под тёплые солнечные лучи. Расплатившись на кассе, Чимин, напевая приставучую песенку, услышанную в маркете, идёт в сторону дома, как замечает перед ним небольшой фургон. Пак замирает через дорогу, читает выведенное на фургоне «курьерская служба» и думает, идти ли дальше. Первая мысль — позвонить своему куратору, потому что по его словам всё, что вызывает подозрения, должно быть сразу доложено. Чимин уже тянется к карману за мобильником, как из фургона выходит молодой человек в форме курьера и растерянно оглядывается по сторонам. Пак решает повременить со звонком и, перейдя дорогу, подходит ближе. Парень, на вид которому не дашь больше двадцати, тепло улыбается Чимину и сам делает к нему шаг.

— Я могу вам помочь? — спрашивает его Чимин и замечает, как незнакомец косится на упаковку пива в его пакете.

— Думаю, я правильно приехал, это ведь дом номер пять? — чешет голову красивый незнакомец. То, что он красив, Чимин решает сразу же и с трудом уводит взгляд от спрятанной за костюмом курьера подтянутой фигуры.

— Он самый. А в чём дело? — Пак топчется на лужайке и нервно оглядывается по сторонам.

— Я привёз кое-что хозяину дома.

— Я хозяин.

— Вы Пак Чимин? — удивлённо спрашивает парень.

— Я.

— Как хорошо, что я вас застал, — улыбается курьер и просит подождать минутку. Он обходит фургон и, достав из багажника охапку красных нераскрывшихся бутонов роз, передаёт цветы ошарашенному Паку.

— Распишитесь, пожалуйста, — следом он протягивает Чимину блокнот и ручку.

— Я думаю, вы ошиблись, — всё ещё растерянно произносит Пак. — Зачем кому-то присылать мне цветы?

— Не ошибся, — уверенно говорит курьер. — В заказе ваше имя.

— Всё равно это не мне, — раздражённо говорит Чимин и вручает цветы обратно парню.

— Послушайте, моя работа доставить, — курьер одной рукой обхватывает букет, второй снова протягивает Чимину блокнот. — Распишитесь, и хоть в мусорку выбросите. Не создавайте мне проблемы, пожалуйста.

Чимин ищет глазами визитку на цветах, но не находит, поняв, что курьер и вправду ни в чём не виноват, он ставит подпись и, взяв цветы, сразу же идёт к мусорному баку и опускает их туда.

— А цветы в чём виноваты? Они были красивые, — парень, нахмурив брови, смотрит на Чимина.

— Да, но они не мне. Это какая-то ошибка, — пожимает плечами Пак.

— Почему не вам, по-моему, если и дарить цветы, то именно такому, как вы, — выпаливает парень и сразу осекается. — Простите за наглость, — мямлит он уже куда-то в землю.