Где тебя нет (СИ)

Рамос лукаво улыбается и, чтобы закрепить результат, самозабвенно целует Модрича. С напором, проникая языком в податливый рот, углубляя и без того крайне страстный поцелуй. Тут же улетает с головой.

Целоваться с ним — означает обрести свой собственный ад. Горячий, влажный рот охотно отвечает, от Луки просто невыносимо сладко пахнет карамелью, и этот запах забивается куда-то далеко под рёбра. Серхио успел надышаться им, но ему всё равно ужасно мало, словно он — наркоман, а Модрич — наркотик. Наверное, ещё никто и никогда так ни от чего не зависел, как Серхио от этого дурманящего, возбуждающего запаха.

Не отрывается от рта Модрича, но отпускает одну руку, чтобы запустить её под подушку и выудить оттуда ленточку презервативов и тюбик с прозрачной смазкой.

Раскатывает резинку по члену и открывает лубрикант, а Модрич пользуется подаренной свободой и накрывает рукой свой член, легонько касаясь. Так как Рамос долго со своим немудрёным занятием не возится, то не успевает сделать и пары движений — чужая рука отводит его ладонь обратно в сторону, на покрывало, а чёрные возбуждённые глаза смотрят на него, мысленно порицая: «Я не разрешал тебе делать себе хорошо».

Перед тем, как начать, смазывает два пальца и начинает легко вводить их внутрь.

Луке цепляется за простынь, перед его глазами плывут звёзды, и он поспешно опускает веки.

Ему не больно, но он чувствует сильный дискомфорт. Мышцы внутри сжимаются, реагируя на неприятные ощущения, а Серхио прекрасно понимает, что он первый у Модрича во всех отношениях, поэтому он двигает пальцами плавно и уверенно, давая время привыкнуть. То, что Модрич не готов к более активным действиям прямо сейчас, ясно, как божий день. Он шумно вздыхает, мечется, не знает, куда себя деть.

Рамос снова насаживает Луку на свои пальцы. Теперь они двигаются легко, но внутри всё так же туго. Модрич загнанно замирает, забывая дышать и пытаясь хоть немного приспособиться к новым ощущениям. Чтобы слегка раскрепостить его, Серхио снова припадает к его шее, заставляя дышать ритмичнее.

Не удерживается и пытается поцеловать. Ему это удается — Лука перестает зажиматься, пальцы начинают двигаться ещё легче, а сам Модрич, вроде бы, начинает получать даже какое-то извращённое удовольствие от происходящего, пока воспалённый разум Рамоса не решает добавить третий палец.

Модрич уже начал слегка переосмысливать происходящее, поэтому и нервничать стал в разы меньше, но всё же вцепился короткими ногтями в спину Серхио, чтобы перестать мучить несчастные простыни. Каждый новый толчок Рамоса сопровождался новой царапиной на его спине.

Лука до безумия остро чувствует поступательные движения пальцев внутри, но благодаря какой-то заботливой функции мозга воспринимает всё происходящее словно со стороны, чтобы не травмировать окончательно уставший мозг.

Спустя пару минут начинает даже подмахивать в ответ, стараясь усилить контакт, и Серхио с готовностью вынимает пальцы.

Заставляет Луку обвить ногами сильные бёдра, чтобы было удобнее и легче двигаться. Никак не предупредив, сразу входит.

Лука судорожно охает и от неожиданного действия оставляет на коже Серхио кровавый след от ногтей, который, впрочем, будет вряд ли заметен за черными татуировками.

Ничего, не сахарный, не девчонка — потерпит, размышляет Серхио и осторожно начинает двигаться, пока что не загоняя на всю длину и разрешая телу Модрича приспособиться к новым ощущениям. Лука всё ещё ни разу не открыл глаза, зато он всё так же сильно возбуждён, поэтому пытается хоть как-то уменьшить возбуждение в ноющем члене. Несколько раз ему удается мазнуть пахом по животу Серхио, и это позволяет тому сделать пару особенно удачных толчков.

Рамос не может сдерживаться особенно долго — ему настолько приятно не было ещё ни с одной партнёршей; впервые он занимается не сексом, а любовью, и поэтому он ласково гладит Луку по волосам, не переставая толкаться внутрь. Это, между прочим, нехило помогает Модричу расслабиться и без особенного стеснения осознавать происходящее. Это напоминает, что все происходит по обоюдному согласию.

Рамос иногда дарит Модричу лёгкие поцелуи куда-то в ключицы, придерживает одной рукой его за рёбра и очень отчётливо запоминает момент, когда Луке начинает нравиться происходящее. Он довольно жмурится и через два-три движения начинает аккуратно гладить пальцами абсолютно все места на теле Серхио, до которых может дотянуться.

И именно в тот момент, когда с его губ, помимо стонов, слетают какие-то проклятия на хорватском, Рамос начинает набирать темп.

Он сам давно потерял крышу, давно сошёл с ума, поэтому просто полагается на инстинкты и доводит дело до логического конца.

Через несколько минут активных толчков Рамос кончает, изливаясь с хриплым, гортанным стоном. Парой движений руки заставляет кончить и Луку. И именно тогда впервые слышит, как Модрич впервые за всё время их знакомства называет Рамоса по имени:

— Се-ерхио, — в послеоргазменной истоме шепчет он, томно выговаривая единственно имеющее сейчас значение имя, и блаженно вытягивается на кровати. От такого зрелища Рамос не может контролировать себя — глупо улыбается, наблюдая, как Лука медленно впадает в дрёму. Сам же Серхио ненавидит засыпать обнажённым, поэтому в полутьме натягивает на себя лёгкие спортивные штаны, а на совершенно не сопротивляющегося Модрича — его пижамные. Подтягивает тело Луки так, чтобы его голова покоилась на подушке, и накрывает одеялом.

Лука впервые назвал его по имени. Серхио даже в мыслях не позволял себе называть Модрича Лукой, потому что он ужасно раздражал его раньше. А что же случилось сейчас? Разве что-то изменилось?

Рамос ужасно пьян, и он точно знает, что завтра пожалеет о том, что напился так сильно. Он пару минут смотрит на уже заснувшего крепким сном Модрича, и медленно проводит по его волосам рукой, убирая с лица мешающиеся прядки.

Ложится рядом, потому что его тоже ужасно клонит вниз.

И, не удержавшись, прижимает Луку к себе, прямо к голой груди. Не может не прижать.

А затем просто проваливается в спасительный, глубокий сон.

========== 7. Нетронутый мир ==========

Молчит экран, и я бы хотел вместе с ним

Просто забрать тебя себе и держать изо всех сил,

Но новый день, и я опять невыносим,

И ты уходишь, будто бы я тебя попросил.

И я вроде как счастлив, но явно к тебе привязан,

На нашей улице сказки, фонари для нас не гаснут,

Можешь продолжить нести чушь, легче не станет никому,

Так что прыгай ко мне, пока я ловлю.

Да ладно — я словлю.

Тима Белорусских, «Мокрые кроссы»

Если я расскажу тебе, кто я,

Ты отвернёшься от меня?

А если я покажусь опасным,

Ты меня испугаешься?

Imagine Dragons, «Monster»

***

Утром Серхио просыпается совершенно внезапно, он просто открывает глаза и пытается осознать происходящее.

Давно он так хорошо не спал.

Рамос чувствует себя невероятно легко и расслабленно, словно он отдыхал около недели, а не всего лишь несколько часов. Тело приятно затекло, пальцы не чувствуются от сонливой дремоты, а около правого бока лежит что-то тяжёлое и дышит ему в шею.

Что-то? Или кто-то?

Модрич едва ли не лежит на Рамосе, обхватив того руками и зарывшись носом куда-то то ли в челюсть, то ли в подбородок. Серхио явственно чувствует его размеренное дыхание, опаляющее теплую кожу, как он бессознательно сжимает пальцы, не давая соседу выскользнуть из объятий, как он удобно расположил свои ноги где-то между серхиовских. Рамос свежей головой думает, как они оказались в одной постели.

Что это вообще значит?

В голове пусто, потому что из-за вчерашней необдуманной пьянки нет ни одного воспоминания. Серхио мутно улавливает, как вливал в себя первый стакан из вежливости, второй на спор, третий… ещё почему-то, и вот он уже помнит, как без разбора отмечает всё, случайно пришедшее на ум. Вспоминает, как возвращается домой и запирает входную дверь ключом.