Где тебя нет (СИ)

Серхио устало выдыхает.

Заебал ты меня, Модрич.

А я даже не знаю, чем.

***

Следующие три дня Серхио проводит с Пепе.

Друг заявляется к нему в полдень и говорит, что в баре без него адски скучно. У Серхио усталое, безэмоциональное лицо, поэтому он лишь спокойно пожимает плечами, говорит что-то вроде «если ты заболеешь вместе со мной — я не виноват» и пропускает Пепе в квартиру.

Сегодня четверг; они расположились в гостиной. Вопреки всем ожиданиям Рамоса, Пепе оказался еще той сукой — словно сговорившись с выблядком и Иваном, заставил Серхио съесть гору таблеток, а после издевательски накормил супом. Серхио матерился, но уже только по привычке — понимал, что от постоянного надзора и неукротимой заботы хотя бы кого-то из окружающих ему становится в разы лучше.

Сегодня он ощущал неприятную ломоту в ногах и слабость, поэтому, снова укутавшись в плед, пил горячий чай. Пепе, отдав весь диван в безлимитное пользование больному, сел на пол и прислонился спиной к кофейному столику. Серхио бездумно пялился в одну точку, когда Пепе наконец начал разговор.

— Ну тут и пиздец, конечно, пишут, — пробормотал он и, не отрывая взгляда от газеты в руках, загрёб правой рукой чипсы из тарелки, — глянь: неделю назад убили пару студентов из Японии… Бедные ребята просто оказались не в том месте и не в то время… А пару дней назад было совершено покушение на какого-то молодого пацана из Израиля… Ебать, у них фетиш какой-то на иностранцев или чего?

— О чём ты? — хмуро отозвался Серхио. Известия об убийствах, естественно, расстроили его, но Мадрид никогда не считался спокойным городом. В столице Испании постоянно что-то происходило, и за двадцать три года жизни здесь Рамос уже успел привыкнуть к шокирующим или даже ужасающим новостям.

Пепе отхлебнул из стакана с соком.

— Да всякое… Вот здесь, — тыкает пальцем в какой-то крупный заголовок, — пишут, что в «Мадриде совершаются массовые убийства студенток». Тут, — пальцы пробегаются по небольшой статейке, — за последние восемь месяцев было возбуждено порядка десяти уголовных дел, совершённых против жителей Мадрида.

Серхио молчал и задумчиво водил пальцами по кромке кружки.

— А тут, блять, вообще отличились… Ну послушай просто: «Группа психически больных людей обосновала секту в западной части Мадрида и совершает жертвоприношения во благо наркобаронам…» Господи, — Пепе заулыбался, — это было бы смешно, если не брать в расчёт, что люди и правда погибают.

— Думаешь, что там и правда что-то есть?

— Уверен. Если заглянуть в интернет, то за последние полгода и правда было совершено восемь убийств и еще четыре покушения, — Пепе ловко подкинул телефон в воздухе и поймал его одной левой рукой.

Серхио действительно всё лето слышал о каких-то подозрительных новостях. Началось всё вроде безобидно — обычные предупреждения, стандартные меры безопасности, а потом… В газетах раздували статьи и похуже, чем несколько минут назад зачитал Пепе — «группа психически больных людей» еще считалось за комплимент.

Пепе громко захохотал.

— Что там у тебя? — улыбнулся Рамос, зная, что если слышит смех друга — дело того стоит.

— Старая бабка из западной части города, где и происходят убийства, наговорила прессе, что это все «жертвоприношения во славу сатане», — умелым голосом передразнил Пепе, — чёрт возьми, а ведь эту туалетную бумагу читают вполне себе адекватные люди, и здесь — такое!

Видимо, нафантазировав в своей голове, как эти адекватные люди читают эту известную газету, он опять зашёлся приступом хохота.

— Сейчас в Мадриде и правда неспокойно, — меланхолично заметил Серхио, — если судить по голым фактам. Убийства, ограбления, насилие… Черт, мне немного страшновато, — он неловко передёрнул плечами.

— Спокойно, брат, — Пепе снова закинул горсть чипсов в рот, — если верить этой жёлтой газетёнке, то мы не в группе риска — убивают только западную часть города: там маньяк тусуется.

Серхио засмеялся.

— Ты прав. Кажется, нам и правда не о чем волноваться.

***

Лора Браун истошно рыдала.

— Нет… Пожалуйста, не надо, — слёзы душили горло, а спазмы сотрясали грудную клетку.

— Мы дали тебе время, — холодный мужской голос над ней заставил девушку вздрогнуть и поднять глаза, — у тебя был месяц, чтобы отдать нам наши деньги.

— Я же ведь отд-дала… По-половину…

— Этого мало, — мужчина безапелляционно отвесил ей сильную пощёчину. Кожу обожгло огнем, а голова бессильно дёрнулась. Шоколадные волосы растрепались.

— Если ты хочешь, чтобы мы не трогали твою семью и тебя — ты должна нам новую жертву.

— Ч-что? — Лора подняла голову, не в силах поверить в своё недолгое освобождение.

— Условия всё те же. Один человек равен одному месяцу отсрочки контакта. Месяц, чтобы набрать нужную сумму и заплатить. Смерть человека, — эти слова опалили уши, — за собственную выгоду.

Не может быть.

Ей дают ещё один шанс.

За месяц она сможет собрать деньги, чтобы оплатить долг.

— Кого ты хочешь? — Лора встала с колен и вытерла мокрые щеки от дорожек слез. — Я кого угодно поймаю, кого ты хочешь? — повторила вопрос.

— Ты знаешь мои предпочтения, — мужчина подошёл ближе и задумчиво покрутил прядь её мягких волос. — иностранцы, молодые. Парни, девушки — без разницы.

В глазах загорелся огонёк.

— Есть один, — лихорадочный блеск во взгляде, — двадцать два года, студент, хорватский студент.

— Пойдёт, — равнодушие, — имя и срок, за который ты сможешь привести его ко мне.

— Через три недели — можно?

Кивок.

— Имя?

Ты отправляешь этого человека на смерть ради собственной выгоды. Ради собственной безопасности. Эгоистично и отчаянно.

— Модрич, — Лора судорожно всхлипнула, — Лука Модрич.

========== 6. Всё и сразу ==========

Воспоминания превращаются в мечты,

Становятся запретными.

Я не хочу бояться;

Но чем глубже я погружаюсь,

Тем сильнее у меня захватывает дух.

Мягкие сердца, добрые души,

Сердце к сердцу, и глаза в глаза.

Разве это под запретом?

Panic! At The Disco, «House of Memories»

Я падаю вниз.

Я срываюсь со всех краёв.

Хотел выше птиц, но не попадаю в дверной проём.

Я опустился, куда бы с тобою не смог.

Я распустился, как ядовитый цветок.

Я — отрицательный герой.

Нервы, «Отрицательный герой»

***

Сегодняшнее утро проходит для Луки долгим, бесконечным, серым калейдоскопом. Все вокруг серые и картонные, что-то рассказывают Луке или друзьям; вот рядом стоит Криштиану со своей новой девушкой. Вот рядом Марсело с какой-то книгой что-то долго и увлечённо рассказывает. А вот рядом, прямо напротив Модрича, тарелка с гречневой кашей, которая выглядит намного лучше, чем сам Лука.

Утром он проспал, едва не сжёг завтрак и крышесносно поругался с Рамосом. Последний, кстати, вроде ничего такого и не сделал — он пил кофе и залипал в телефон, когда Лука с грохотом поскользнулся в ванной, ушиб локоть и пришёл обработать ранку. Серхио рассмеялся с кухни, сказал что-то обидное и ехидное о его бестолковости и неуклюжести, а Лука наговорил ему в ответ таких оскорблений, которых бы, казалось, в испанском языке и вовсе не существует.

Что ж, в любом случае, искреннее удивление в глазах Серхио от такого Луки того стоило.

Модрич с бешеным хлопком закрыл входную дверь и убежал в университет, всю дорогу думая о том, что если Рамос опять выбесит его до предела, то Лука выбросится из окна.

А сейчас, сидя на третьей по счёту паре, у Луки было мрачное выражение лица и такое же гнилое настроение. Он с унынием и безразличием записывал лекцию профессора, пока откуда-то сверху к нему не пришла записка от Марсело.

Лука, не скучай

Послезавтра вечеринка у моего друга

Он ужасно хочет грандиозное шоу, так что приглашены все

И ты тоже, я попросил

Модрич красными, слегка воспалёнными глазами пару раз перечитывает сообщение, хмурится, а потом размашисто пишет ответ.