Две души Арчи Кремера (СИ)

– Э? – осторожно сказал Арчи и посмотрел на Пифия. Тот – развел руками.

– По самым последним и самым непроверенным знаниям, именно зубы этой улитки с жутким названием и с -люс на конце являются самым твердым материалом. Тверже даже, чем все, что ты только представить можешь, – злорадно покосившись на Рози, признал Пифий.

– У улиток есть зубы? – неуверенно спросил Арчи.

– А то! Просто совсем мелкие. Между прочим, если уж говорить, то самый уникальный материал будет у тебя на другом костюме, в котором ты будешь плавать. Он одновременно и гидрофильный, и гидрофобный, ты можешь сам выбрать, каким он должен быть в данный конкретный момент. Мы, мелкий, украли его у водомерок. Он покрыт такими хитрыми волосками, которые толщиной в пару атомов, а лохматые, как хвост у персидского кота. Так что и получается, что они как будто веером машут, когда опираются на воду. Но об этом позже, мы тебе даже симуляцию покажем. А тут самое интересное – вот эта искусственная кожа. Она стопроцентно проницаема, пропускает воздух и физиологические жидкости, обладает идеальной терморегуляцией, так что ты и без одежды мог бы ходить по Северному полюсу и не замерз, вот так. Она, конечно, замечательная, но самая замечательная кожа тебя еще…

– Еще ждет своего часа, – вмешался Пифий. – На самом деле замечательная, но Рози, детка, ты сейчас заговоришь зубы всем нам, и у нас просто не останется сил на самое главное мероприятие на сегодня. Арчи, как ты себя чувствуешь в этом скафандре?

Арчи посмотрел на себя. Он давно уже не рисковал делать больше пары шагов, если у него не было опоры; костыли скорей мешали, чем помогали. А тут он стоял посреди лаборатории, вокруг на бесконечных экранах крутились какие-то модели – как бы не он сам в этом вот скафандре, и ему было легко стоять.

– Так, теперь еще одна важная штука, – сказал Аделио. У него был совершенно чудесный бархатистый голос и очень красивый акцент. Арчи тянуло улыбаться, когда он слушал Аделио – не вслушиваясь, что он там вещал. А ведь раз он в этой лаборатории работает, значит, и его нужно слушать. Арчи улыбнулся непроизвольно и крякнул, когда Аделио осторожно вложил какие-то горошинки в уши. Даже не горошинки. Больше похоже на рисовые зернышки. – Прием, прием, – бодро сказал Аделио. – Раз, два, три. Как слышишь?

Арчи потоптался и развернулся к нему. Аделио стоял метрах в трех и самодовольно улыбался. Арчи покосился на Пифия, на Рози, на Божана – и округлил глаза.

– Я слышу, – недоуменно сказал он. – Я хорошо слышу. Я громко слышу.

Рози фыркнула. Пифий торжествующе улыбнулся.

– Между прочим, эти штуковины – не только динамики. Они дублируют звук и преобразуют его в нейроимпульсы, – важно пояснил он. – Так что ты слышишь – и при этом ты думаешь, что слышишь, а сигналы посылаются прямо сразу в мозг. Понимаешь?

Арчи покачал головой, пожал плечами. Верней, он подумал пожать плечами, а этот скафандр их уже приподнял. Арчи посмотрел себе на грудь. Уродство одно – такой пенек, круглый, тощий, к которому приделаны тощие руки, и он упакован в этот экзоскелет, который выглядел, как самое лучшее чудо в мире.

– Он сам, – удивленно посмотрев на Рози, признался Арчи. От изумления у него приоткрылся рот, захотелось погладить этот биопластик или как его там – и Арчи почувствовал, как рука поднимается и подносится к груди. Вот этим вот скафандром. – О-о-о, – ошеломленно протянул он.

Рози самодовольно засмеялась.

– У твоих штуковин, которые в ушах, есть и такая функция, – начал объяснять Аделио. – Они помогают вот этой штуке, – он нажал на пластину чуть выше затылка Арчи, – передавать информацию от искусственных нейронов в этом экзоскелете прямо в твой мозг. Ты ведь помнишь все эти тесты? Ты же знаешь, что еще он может делать?

– Но там же другой скелет был, – недоверчиво посмотрел на него Арчи.

– Но искин тот же, – подмигнул Аделио.

Арчи пожал плечами. Снова: он только подумал, а плечи уже поднялись и опустились. Было жутковато. Обычно, когда он что-то собирался сделать, проходило значительно больше времени, иногда достаточно, чтобы передумать. А тут – нет. И еще раз нет. Арчи подумал топнуть – и действительно, он только представил себе действие, а нога уже бьет о пол. Арчи решил дойти до стола и обратно – и ему показалось, что голова оторвется, настолько резким оказался рывок вперед.

Пифий следил за ним коршуньим взглядом. Действия Арчи для него секретом не были: сам развлекался чем-то подобным. Натягивал на себя умную кожу и наслаждался этим жутким и увлекательным ощущением, когда тело двигалось в полном подчинении мозгу, но как же быстро, как непривычно быстро! Пифию было страшно, весело, не в последнюю очередь неприятно, ему казалось, что он особо остро ощущает, как вырабатываются в нем гормоны страха и радости, как бьется быстрей сердце, как нервы выстреливают импульсами по всей длине, как – и это было почти ощутимо в действительности, настолько живо Пифий представлял себе это – искрятся многократно усиленными миоэлектрическими разрядами кончики пальцев. А мальчишка держался молодцом. Рассматривал себя, искал на экранах подтверждение каким-то своим размышлениям и снова пробовал какие-то известные только ему действия. И хоть бы что отражалось на его лице: только известная Пифию Манелиа по многократным отчетам бесстрастная сосредоточенность. Он решил наконец вмешаться.

– Арчи, – ровно произнес он. – Давай-ка отнесемся к твоему телу с чуть большим уважением. Это здоровская штуковина, и я с огромным удовольствием заказал бы себе что-то похожее, но не забывай об одной вещи. Импульс, с которым ты срываешься с места, может тоже иметь неприятные последствия, для тебя и для твоих костей – особенно, из-за известных тебе причин. Поэтому осторожней.

Арчи послушно остановился и посмотрел на него. Затем, словно в издевку, – на Аделио, на Рози и снова на Аделио. Словно самыми важными в лаборатории были они.

– А отчего так быстро все получается?

Рози покосилась на Пифия. Аделио – тот смотрел в другую от него сторону и злорадно ухмылялся. Старался, конечно, чтобы это было незаметно, но не очень усердно.

Пифий Манелиа это заметил. Молчал. Снисходительно улыбался, позволяя говорить им.

– Помнишь, я объясняла тебе, что твои желания в виде электронных импульсов идут по нервам сначала в одну сторону, а затем в другую? Ну так вот, этот твой костюм помогает совершать это путешествие куда быстрей. Раз этак в пяток. Или даже в десять. Мы, правда, общим решением решили ограничить скорость передачи импульсов до двух раз, но все равно это куда быстрей, чем может делать обычный человек.

Арчи внимательно посмотрел на нее и – почесал нос. Неторопливо. Концентрируясь именно на том, чтобы рука с помощью экзоскелета делала это подчеркнуто медленно.

– Здорово, – одобрительно сказал Пифий. Арчи покосился на него и отвел взгляд.

Божан вел машину. Словно чувствовал невысказанную просьбу Арчи – не спеша. Арчи вертелся по сторонам, что-то спрашивал у Пифия, у Божана, даже у охранников, снова смотрел на свое тело – одетое в обычную одежду поверх этого чудесного экзоскелета, изучал запястья, на которых начинался экзоскелет; Пифий был благодушен, снисходителен, невероятно терпелив – отвечал на вопросы Арчи, которые могли казаться ему удивительно глупыми. А вопросы все множились, Божан поглядывал на Пифия Манелиа и ухмылялся.

– Однако, Арчи – на редкость въедливый тип, – пробормотал Пифий пару часов спустя. Арчи стоял рядом с работником зоопарка у вольера с тапирами, смотрел то на маму-тапира, то на ее тапиренка-поросенка, то на работника, внимательно его слушал и снова что-то спрашивал. Он казался невероятно смешным – коротышкой со странным телом, круглой почти лысой головой и острым подбородком. Был в свое время прехорошеньким ребенком, этаким серьезным ангелочком, а стал – вот таким. Рос, однако. Росли и его внутренние органы. Пытались расти и кости, да все не угонялись, поддавались напору изнутри, изгибались дугой. И глазищи у него были почти круглые, филиньи, призрачно-голубые, с обесцветившейся склерой, почти полностью лишенные ресниц и бровей. Жутковатое было зрелище, особенно непривычное в столице, где к услугам даже относительно бедных людей были самые разные услуги по раннему распознаванию и терапии самых разных болезней, вплоть до генетических. Калеки, да еще такие откровенные, были редкостью. Так что на Арчи смотрели куда больше, чем на маму-тапира с тапиренком. А работник зоопарка уже и не обращал внимания на внешность Арчи, увлеченно рассказывал о животных, их привычках и диете, даже предложил погладить. Арчи оглянулся на Божана; тот кивнул. Арчи даже замер от восторга, прежде чем прикоснуться к его коже – такой теплой, бархатной, приятной.