Две души Арчи Кремера (СИ)

– Не думаю, – хмыкнул Дамиан Зоннберг. – Если ты вздумаешь болтать о проекте, на который рассчитывает и Армин Рейндерс, меня вышвырнут отсюда. Но и ты вряд ли насладишься кофе тетушки Надежды, потому что едва ли она снисходительно отнесется к щенку, из-за которого поколебалась карьера дядюшки Армина.

Пифий Манелиа хмыкнул и размашисто покачал головой.

– Не поспоришь, – легкомысленно отозвался он. – И? За каким хреном ты рассказываешь мне о проекте?

Дамиан Зоннберг развел руками.

– Разве не очевидно? – удивился он.

– Мне – нет.

– Ну разумеется, чтобы ты начал в нем сотрудничать.

– Что за чушь? – изумился Пифий Манелиа. Он наставил палец на 3Д-проекцию Арчи 1.1. – Даже если это – очень скоро-будущий этап, а вам уже сейчас нужен психолог, чего ты хочешь от меня? Я не психолог. Я – киберпсихолог.

– Это твоя вторая специальность, – спокойно возразил Зоннберг.

– Это была моя вторая специальность. Жалкие десять лет назад. Я не практиковал, не тренировался, не квалифицировался, не совершенствовался. Мой практический опыт в человеческой психологии можно сложить в твой хьюмидор, и еще место останется. Я давно уже спец по искину, ты, чувырло!

Зоннберг с силой сжал зубы.

– Тем более, – наконец сказал он. – Ты можешь начать знакомиться с искином, предназначенным для Арчи 1.1, и попутно освежишь свои знания по психологии.

Пифий Манелиа потряс головой и недоуменно уставился на Зоннберга. Тот – начал отдавать приказы своему компьютеру.

– Чисто условно, – наконец сказал он. – Человеческое. Его сфера влияния.

Компьютер послушно показал мозг и окутал всю фигуру Арчи 1.1 прохладно-зеленым сиянием.

– Искиновое. Его сфера влияния.

В грудной клетке засветился голубой шар, и вся фигура Арчи 1.1 заискрилась льдисто-голубым.

– Тебе будет над чем работать, Манелиа. У тебя будет очень много работы по твоим обеим специальностям, – с уверенностью сказал Дамиан Зоннберг.

Пифий Манелиа недоверчиво засмеялся, затем выдохнул: «Вау…».

В этот же день, как ни странно, в который Пифий Манелиа сразу же, даже не обдумывая, принял решение об участии в проекте «Арчи 1.1», Илиас Рейндерс был включен в состав отделения Института архитектуры при Главном управлении космовойск и приступил к разработке новой базы на Марсе. Не просто базы – жилого сектора. Не просто жилого сектора – города. Настоящего города, рассчитанного поначалу на двадцать тысяч жителей, но – исключительно поначалу. Затем этот город будет расти, что, по большому счету, оказывается судьбой многих, пусть и не всех городов; наверняка к нему будут достраиваться новые и новые сектора, но это потом. Поначалу – город для двадцати тысяч граждан. Разработки велись уже около семи месяцев, и в сентябре на Марс должна была отправиться тестовая экспедиция. Чтобы на месте скорректировать уже готовый проект с учетом фактических данных, а не сводок метеовойск и геодезических разведок. Илиас Рейндерс рассчитывал и в этой экспедиции оказаться – это давно было его мечтой: побывать за пределами Земли.

========== Часть 6 ==========

Арчи мог думать о Дамиане Зоннберге что угодно, но человек свое слово держал. Профессор Ларри, профессор Октавия и новый психотерапевт с чудным именем Пифий действительно принялись готовить Арчи к настоящей вылазке в самый настоящий зоопарк. Профессор Ларри начал с того, что потребовал от Арчи основательно изучить карту зоопарка, профессор Октавия – суровая тетенька, которая только что зубами не скрипела, когда к ней обращались по имени – заставила основательно изучить возможности экзоскелета, а профессор Гужита долго и усердно делал какие-то тесты, которые утомили Арчи куда больше, чем самые сложные занятия с самыми разными учителями.

Если быть точным, то Арчи не думал о Дамиане Зоннберге слишком много. Если быть еще точней, он не мог не думать о любых новых людях, которые появлялись рядом с ним, и Дамиан Зоннберг – редкая птица, залетная, по оперению видно, чужая – заставил его похмурить брови, размышляя: что за человек, что он хочет и как с ним лучше обращаться. Ситуация была сложная: первым, к кому Арчи обратился с вопросом, был доктор Османов. Божан Османов, если обойтись без формальностей, ничего не имевший против простецкого обращения, хотя ему и было основательно за сорок. Арчи, когда только появился в центре, верней, когда его только перевели в жилой блок во внутреннем круге, привязался к Божану Османову враз и накрепко. Тем более что Османов ничего не имел против привязанности Арчи, не обращал внимания на его благоговение и восторженные взгляды, обладал достаточным чувством юмора, чтобы подбадривать Арчи, был вполне чуток, чтобы приправлять свои шутки уместной долей насмешки и был нетороплив, невозмутим и благодушен. Казалось – по крайней мере, Арчи казалось, что Божан Османов находится если не в непосредственной близости от Арчи, то как-то неподалеку. Оглянуться, осторожно позвать его – и он появляется. Щурится, вопросительно поднимает брови, ухмыляется и интересуется, как делишки. Они часто болтали о всякой всячине, а от такого непринужденного трепа и соскальзывали в серьезные разговоры по душам – Арчи и Божан Османов, у которых общего было всего ничего – этот центр. Речь даже не шла о схожих интересах, какой-то похожести, родстве, в конце концов. Так, ситуация располагала. Божан знал тело Арчи лучше его самого, легко определял, где у того болит по-особенному, серьезней Арчи относился к незамысловатым мерам предосторожности (хотя куда уж серьезней: Арчи после двух кряду переломов как-то в течение одной, что ли, недели опасался любых препятствий), требовал диагностики определенных мест, на которые сам Арчи и внимания не обратил бы, и при этом не воспринимал Арчи как «что-то». Ему можно было поведать свои печали. С ним же и мыслями-соображениями можно было поделиться. Правда – то ли возраст у Арчи был такой, то ли ситуация располагала – он, даже говоря с Божаном, держал фигу в кармане: обо всем спрашивал, но не все ему выкладывал – совсем наоборот.

Собственно, когда Арчи как бы между прочим сказал, что только что к нему заглядывал Дамиан Зоннберг, который вроде большая шишка тут, Божан не удивился. Как делал массаж, так и продолжал делать. Только спросил: «И как?».

– Ну как. – Арчи смог отозваться только после паузы. Не то чтобы ощутил себя обманутым, но чувство было странным. Вроде и привык находиться в центре внимания, очень хорошо понимал, что находится в очень умном и передовом исследовательском центре, в котором работает очень много умных людей, а все потому, что на нем проверяют какую-то невероятную идею, и вообще, ему такой классный шанс предоставлен – совсем немного, и он перестанет быть калекой, а все равно. Каждый раз, когда он ненароком выяснял, что его секреты и не секреты вовсе, он замыкался. Собственно говоря, когда профессор Ларри перестал предлагать ему мороженое, а начал – мармелад, финики, цукаты, и все через три дня после того, как Арчи угрюмо признался доктору Густавссон, что не любит мороженое, а любит как раз их, оказалось очень сложным позволять ей проводить с ним самые разные тесты и свои терапевтические беседы. И тут. Вроде Божан не должен был знать, что этот Дамиан Зоннберг приходил, чтобы в чем-то Арчи убедить, а знал. Арчи отчего-то подумал, что не мешает еще раз осмотреть спальню и ванную комнату на предмет возможных камер. Вроде их не было, и профессор Октавия говорила, что их нет, но поведение Божана непроизвольно навело на мысль, что кто его знает.

Еще и руки Божана двигались после реплики Арчи не как обычно. Как будто он ждал еще одной фразы, после которой определился бы, как вести себя дальше. И Арчи молчал – из простого упрямства, из любопытства, из чего-то, очень похожего на подозрительность.

Затем спросил:

– А ты его знаешь?

Божан издал недоуменный смешок.

– Откуда? Это же очень большой начальник, а я простой физиотерапевт, – беспечно сказал он.

Арчи буркнул что-то невразумительное. Массажи все-таки – классная штука. Как-то здорово отдыхалось после них.