Море опалённое свободой (СИ)

- Уволен, – процедил адмирал, в бешенстве сжимая кулаки. – Уволен по статье! Убирайся с глаз долой, чтобы я больше никогда тебя здесь не видел!!!

Хэнги шёл следом за тюремщиками, нёсшими почти безжизненного Цурбуса, и кусал губы. Вот же ж, геморрой, если Бахму здесь загнётся, у него точно будут неприятности. Очень большие неприятности. А их Иренди не хотел. Потому что, если они будут, то его вздёрнут на виселице, а его сын пойдёт по миру с протянутой рукой! Чёрт бы побрал этого алкаша. Давно же хотел его убрать, так нет, всё жалел. Детки у него и больная жена…

В лазарет они попали только через пятнадцать минут. При появлении тюремщиков, нёсших Цурбуса, и Иренди, который переступил порог санитарки, врач в следующий миг вскочил со стула, отбросил порножурнал и принялся хлопотать над раненым. Некоторое время Хэнги наблюдал эту картину, потом спокойно присел на стул, на котором недавно сидел врач, и, раздражённо дёргая ногой, принялся листать журнальчик, быстро пробегая глазами по обнажённым женским грудям, попкам… кхм…и кхм… Короче, таким образом, он дал понять, что останется здесь надолго.

- Хочу сразу предупредить, – холодным тоном, продолжая бегать глазами по страницам журнала, проговорил адмирал. – Если этот человек умрёт, вы отправитесь следом за ним.

Хотел ещё что-то сказать, но, если честно, одного его вальяжного вида в лазарете было достаточно, чтобы и врач и тюремщики, и вбежавший в кабинет медбрат, тут же ринулись «вылизывать» и реанимировать бедного Цурбуса. Но не досказал Иренди по другому поводу. Его взгляд наткнулся на шикарную брюнеточку. Грудь у неё была – во! Попка – да!! И восседала она сверху на каком-то – кхм… Открывала рот в томной истоме, видно уж слишком ей было хорошо. Но не это взволновало Иренди. Его взволновало то, что брюнеточка была чем-то похожа на Данки. Такие же глаза, такой же цвет волос и, как показалось Хэнги, такие же губы… Он со злостью отбросил журнал, и это подогрело азарт несчастных, хлопотавших над израненным юношей.

Отмыв его, обработав раны, влив в Бахму не одну капельницу и зашив некоторые следы от кнута, через шесть часов и врач, и тюремщики, и медбрат присели покурить. Адмирал, сидя на стуле, подперев щеку рукой, спал, и его сон уж никак и никто не хотел тревожить. Подойдя к окольцованному нитями капельниц Бахму, врач ещё раз перепроверил бутылочки с лекарством, потом довольно кивнул. Будет жить.

====== 6 глава Правда ======

Лорени был доволен. Доволен тем, что Цурбус заперт в тюрьме, что никто не нервировал его своим отвратительным присутствием. Доволен тем, в этом Лорени был уверен, что Бахму сгниёт заживо в одиночной камере. И всё же, что-то всё равно не давало ему покоя. Где-то в глубине души он был уверен, что ещё встретится с Цурбусом, и это будет очень и очень скоро. Но решительно отметая эти мысли, Лорени продолжал верить в то, что Бахму так и останется в тюрьме.

В наслаждении ему помогали друзья, которые поддерживали и одобряли его поведение, и в тот же момент возвращали его к неприятным воспоминаниям. Но Ло попросил, чтобы они ему не напоминали об этом. Хотя новенький, словно не слыша просьбы Иренди, нет-нет, да и ляпнет что-нибудь про те моменты. Правда, тут же начинал смеяться или восхищаться в очередной раз Лорени, но странное чувство, которое охватывало в тот момент Иренди, как червячок въедалось в сознание и душу.

Помогали и три сестрички в клубе Моски. Они холили и лелеяли, целовали и вылизывали «сладенького Ло» и всё время мурлыкали, что он самый лучший, самый красивый – здесь, конечно, Лорени снова дёргался от неприятных воспоминаний. Слова Бахму о том, что он урод, так и продолжали звучать в голове, вытесняя даже ласковое и нежное мурчание сестричек.

Но в противовес сёстрам был неустанный Данки. Как ни странно, Муар ничего не делал. Не разговаривал с ним, не обращал на себя излишнее внимание. Продолжал на лекциях спать, на фехтовании махать рапирой или саблей и быть всё тем же особняком, которым был все четыре года. Но атмосферу Данки накалял. Каждый день, когда начинались лекции, он спрашивал у преподавателей, как поживает Цурбус, как его кормят и можно ли к нему на свиданку? Эти вопросы были настоящей насмешкой, от которой и преподаватели, и Лорени приходили в бешенство.

- Может, мы поможем, кадету Муар, свидеться с его другом? – на пятый день, после ареста Бахму, на вопрос Данки, как дела у Цурбуса, проговорил Лорени, вместо преподавателя. – Выделим ему комнатку рядом с комнаткой пиратского ублюдка.

Данки сидел на своём месте, вальяжно закинув одну руку на спинку лавки, другую положив на столешницу. Он даже не соизволил обернуться и ухом не повёл, что услышал Лорени. Иренди это, конечно же, разозлило. Как впрочем, и молодого преподавателя.

- Он находится в лазарете, – самодовольно ответил мужчина, забыв, что ему говорили помалкивать на этот счёт.

Данки вскочил при этих словах на ноги. В аудитории повисла тишина. Ропоток стих, некоторые даже перестали дышать. В этот момент преподаватель осознал, что сболтнул лишнего и тут же прикусил себе язык. Самодовольство слетело с лица мгновенно. Он сглотнул, перевёл затравленный взгляд на Лорени, который сам был изрядно удивлён.

- Как в лазарете? Что случилось? – твёрдо стал выспрашивать Муар, каждый свой вопрос чеканя так, словно вбивал гвозди в доску с одного удара. – Вчера ближе к вечеру я спросил уважаемого учителя Вельфштрах фо Дью, как себя чувствует Цурбус Бахму Джан Гур, – кажется, Данки специально произнёс полное имя сына пирата. – И он ответил, что с ним всё в порядке. Так что же произошло с ним за одну ночь?

Преподаватель не знал, что ответить. Он блуждал глазами по аудитории, искал ответы на вопросы у Лорени, тарабанил пальцами по столешнице стола. Его нервозность была видна. И может совсем не специально, а может, просто потому, что он любил правду, вдруг прозвучал голос Волдина. Совсем невинно и тихо. Но в этой жуткой тишине громоподобно.

- Получается, что уважаемый и почтенный преподавательский состав Морской Академии Королевы Вуулла и Вельфштрах фо Дью врут кадетам. Как цинично и некрасиво.

Несчастный молодой преподаватель готов был провалиться сквозь землю. В этот момент он понял, что его карьере, как учителя, пришёл большой и толстый конец.

- Но, что самое странное, – продолжал Волдин. – Директор, уважаемый адмирал Иренди, герой и почтенный господин, потворствует этой лжи?

- Заткнись! – рявкнул Лорени, вскакивая со своего места. – Это называется не ложь, а сокрытие информации. И потом всякие отбросы не должны знать, что происходит за стенами Академии.

- Хмм, – протянул Волдин, подпирая щеку рукой и стреляя косым взглядом из-под очков на Иренди. – Вот значит, какой ты друг, Лорени, обзываешь нас отбросами?

Иренди вздрогнул, широко открыл глаза, в этот момент, осознав, что в пылу злости ляпнул что-то не подобающее.

- Я…

- Кадет Муар, вы куда собрались? – вяло и как-то нерешительно проблеял преподаватель, тем самым оборвав готовое сорваться с губ оправдание Лорени.

- Как куда? – коротко пожал плечами Данки, остановившись на нижней ступеньке и глядя на учителя пронзительными глазами. – К директору Иренди, конечно. Оказывается, что всё это время я спрашивал не тех людей. Прошу меня простить за мою оплошность и позвольте откланяться. – Данки слегка склонил голову и вышел из аудитории. Тишина стала ещё губительнее. Преподаватель сжался сильнее, потом сглотнул и, что-то пробурчав, выбежал следом за Данки. Кадеты остались одни.

Лорени подлетел к сидевшему через место Волдину и вдруг схватил его за грудки. Тот схватился за запястья Иренди крепкой хваткой.

- Знаешь, что, – рычал Лорени, приблизив своё лицо к лицу совершенно не удивлённого его выходкой Туа. – От того, что ты новенький, я не буду с тобой сопли жевать. Отметелю так, что кости потом по всему миру будешь собирать.

- Это я понял, – сказал спокойно Волдин и сильнее сжал хватку. Иренди почувствовал боль. Новенький был не так прост, как могло бы показаться с первого взгляда. Лорени слегка удивился. – Ближе к делу, Ло.