Парни с планами (СИ)

— Перезвоню, — недовольно стонет Стив, — кого опять принесли черти?

— Я счел нужным соблюсти социальные приличия, — говорит Вижн прежде, чем переступить порог и протянуть ему письмо. — Вы могли быть заняты. В любой культуре курьеру положено материальное вознаграждение, но я обойдусь без этого.

*

Она выглядит как обычная девчонка-студентка с пестрым рюкзаком на плече, в ярких кедах и шортах с бахромой вокруг колен, и Стив чувствует себя древним дядюшкой, которому до колик в желудке не нравится современная мода. Впрочем, ему нравится.

Особенно то, какой легкой и уверенной стала походка Ванды, как спокойны ее лицо и голос, когда она заказывает кофе на певучем, непонятном Стиву языке.

Он молчит, наблюдая сквозь полуопущенные ресницы, и пытается отделаться от тошноты — пассажирские самолеты хуже военных, они медленней, плавней, и сервис в них слишком навязчив, как и соседи по креслу. Он испробовал на прочность пограничные службы и выяснил, что всем наплевать на некоего Роджера Миллера за каким-то чертом купившего билет в осколок когда-то большой европейской страны с непроизносимым названием.

— Я в порядке, — улыбается Ванда, и пальцы ее совсем не дрожат, когда она берет хрупкую чашку. — Сняла квартиру. В прошлую субботу ходила в ночной клуб, а осенью планирую в колледж. Устроилась на работу. Смешно, но продаю всякие штуки в магазинчике для животных. Мне нравится, и я понимаю, чего они хотят. Вот, например, декоративные кролики…

— Это хорошо, — наконец в состоянии подать голос Стив.

— Хорошо, — тихо повторяет она. — И поэтому… Прости, Кэп, я никуда не вернусь. Если мне судьба погибнуть вместе с этим миром, то так тому и быть.

И всё — разговор исчерпывает себя, и Стив не вправе вновь разрушить это хрупкое равновесие, которое ему на зависть Ванда обрела столь быстро.

— Я рад, просто хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось.

Ванда морщит нос совсем по-детски и улыбается лучезарно и мечтательно, от чего сердце Стива в который раз захлестывает непозволительное отчаянье.

— Пожалуй, пойду, — он встает, отодвигая непочатую чашку. — Приятно было повидаться.

— Зачем бы ты ни приехал — я не хочу этого знать, — говорит Ванда. — Верю, что ты справишься без меня. Удачи, Кэп. И, знаешь, этот твой Барнс невероятно крут и горяч как ад.

Она кокетливо подмигивает и взламывает ложечкой глазурь шоколадного десерта.

Стив чувствует, как она продолжает улыбаться, пока он медленно идет к выходу.

Не слишком привычно, но… Всего лишь еще одна проигранная схватка. И, в конце концов, не он ли говорил сам себе, что совершенно счастлив тем, что имеет, не далее как вчера вечером?

«Ванда в норме, — быстро набирает он сообщение, отправляя его на вакандский номер Баки. — Скажи Эль».

Ответа не приходит. Должно быть, Баки спит или на обследовании, и Стив бесцельно шатается по центральным улицам, долго решая, куда податься из очередной новой и вполне гостеприимной страны.

Других вариантов у него нет, и потому — вновь полусонный-полупьяный портье, видавший виды номер отеля и равнодушный индикатор, который час подряд сообщающий, что единственный контакт не в сети.

Стив листает каталоги автопродаж, заглядываясь на длинные прицепы; странные, как инопланетные корабли, «Вольво»; высокие крылья «Кенвортов», похожие на тонкие, выгнутые немыслимой дугой брови актрис; на четкие линии капотов «Петербилтов» и спальные закутки с откидными кроватями, миниатюрными столиками и даже телевизорами. Роджер Миллер, к имени которого он никогда не привыкнет, может позволить себе кое-какие из них. Он отправляет Баки несколько приглянувшихся объявлений о продаже и отрубается, скрючившись в кресле. Спустя три часа сообщение все еще не просмотрено, и Стив лихорадочно соображает, как быстрее добраться до брошенного в полях Иллинойса джета и чем его заправить, когда картинка на мониторе оживает и ноутбук пиликает мерзким звуком.

— Баки, ну наконец-то! — кричит он так, что пластик идет мелкими трещинами вокруг динамика. В ответ тот лишь устало прикрывает глаза.

— Что с тобой, что случилось? Блядь, Баки… Что происходит?! Что с лицом?!

— Порезался, когда брился, — криво усмехается тот, и Стиву уже не до шуток, потому что Баки выглядит хуже, чем просто плохо. Даже после разморозки у него не было такой мертвенной синевы вокруг губ, белых пятен под нижними веками и волос, превратившихся в сплошной колтун.

Баки не опускает камеру ниже, но Стив замечает, как его слегка кренит вправо, в сторону действующей руки, и, судя по напрягшимся мышцам шеи, он изо всех сил цепляется за край стола.

— Врать зачем? Тупица, ты все еще заросший, как первобытный человек.

— Кто бы говорил, — тихим голосом парирует Баки. — Твои фото скоро можно будет размещать в рекламе с подписью «до изобретения станка Жиллета». Просто бурная ночь, а вслед за ней тяжелый день. У всех случается, не бери в голову.

Его опять ведет в сторону, и Стив видит, как в кадре появляется женская рука и придерживает Баки за плечо. Идеальный маникюр Эль Хоппер оплавлен по краям, а вдоль всей кисти хорошо заметны глубокие ожоги и царапины.

— Буду примерно через десять часов, — кричит им Стив.

— Постойте, Роджерс. Король Т’Чалла дал два часа, чтобы я убралась отсюда ко всем чертям.

— Он сказал «к духам ада или все равно куда», — севшим голосом поправляет Баки. — Ваканду вновь атаковали, и это было… Блядь, ты доверяешь моему опыту, Стив? Мы отбились чудом. И если бы не моя спасительница…

Баки ловит мелькнувшую в кадре ладонь и прижимается к ней губами, чуть повыше глубокой раны на тыльной стороне.

Стив сотню раз видел этот элегантный жест в исполнении Баки, но все равно его с ног до головы обдает крайне неуместная сейчас волна ревности.

— Нас прервали в слишком интимный момент, — надтреснуто смеется Эль где-то за пределами досягаемости камеры. — Если бы не это, наш тандем мог бы действовать эффективней.

О, Стив совершенно не хочет ничего воображать.

— Я нашел Ванду, — говорит он строго, почти грубо, но порыва смягчить тон у него нет. — Она чувствует себя лучше всех нас вместе взятых, мисс Хоппер, и не желает, чтобы ей кто-либо мешал. Она в порядке сейчас, будет так и дальше. За ней есть кому присмотреть, и это достойнейший… человек из всех возможных.

— И на том спасибо, — камера делает финт и вместо расцарапанной щеки Баки он видит лицо Эль — осунувшееся, бледное, с подсохшими струйками крови на подбородке и невыносимо алым размазанным пятном помады. — Протокол о намерениях не обязывает доводить сделку до конца, я сделала то, что успела, вы — что смогли, каждый из нас остался с профитом. Прощайте, Стив Роджерс.

И ее рука демонстративно давит на кнопку выключения монитора. В Ваканде. В личной комнате Баки. В тысячах километров и как минимум пяти часах полета. И если бы не едва слышное «перезвоню», донесшееся в последний момент, Стив бы уже бежал в направлении аэропорта Кеннеди. От того, чтобы разбить о стену собственный ноутбук, его удерживает только осознание, что тот настроен на приватную линию связи. Страдает кресло, древняя столешница и неработающий телевизор.

Баки, как и Т’Чалла, не отвечает на звонки и, конечно, неплохо было бы глянуть последние новости. Вдруг на землю обрушился очередной десант инопланетных чудовищ или где-то в Южной Азии рванул химический завод, и он мог бы провести нескольких ближайших часов, не думая ни о чем другом.

Его телефон оживает глубокой ночью, и, прежде чем ответить, Стив обнаруживает себя полностью одетым с зашнурованными ботинками и сумкой на плече.

— Хэй, Стиви, — говорит в трубку Баки, звонящий с совершенно незнакомого номера.— Готов поставить последнюю руку, что в голове ты уже подписал брачную лицензию на наши с Эль имена. Ты с детства был невероятно ревнив.

— Только если ты давал мне повод, а значит — почти всегда.

Баки фыркает, но, кажется, вполне довольно, и его смех теряется, растворяясь в воздухе, шелесте листвы, странных лающих и визжащих звуках, шуршании травы и потрескивании веток костра.