Парни с планами (СИ)

Стив знает, как бывает иначе. Отчетливо помнит все их долгие бруклинские ночи и случайные, безрассудно вырванные у войны минуты, две родинки под левой лопаткой, до которых все не может дотянуться губами… и вздрагивает, когда его член накрывает горячий рот.

— Можно, мой капитан, — шепчет Баки. — Вряд ли я буду слишком озабочен тем, что подумают о тебе ночные птицы.

И Стив стонет в голос, надрывая горло, позволяет себе то, на что никогда не решался — ни в Бруклине, ни в одном другом месте мира — подтверждать криком каждое прикосновение, громко выстанывать имя Баки, умолять о большем и умирать, восторгаясь.

— Говорят, сейчас курить на улице гораздо неприличней, чем там же целоваться. С мужчинами, — смеется Баки, укладывая его ладонь на свой член. — Господи, убил бы за пачку «Лаки».

Стив утыкается лбом в его плечо, он безмерно счастлив, но не может не ответить:

— Представляешь, целых семь долларов. И теперь они продаются не парами, а по одной.

— Ужасный мир…

И больше они не произносят ни слова, до тех пор, пока перепачканные спермой пальцы не переплетаются накрепко и губы сами не выдыхают имена:

— Стив!

— Баки…

— Черт… Вот автомат захватил, а влажные салфетки…

Это невероятно пошло, и Стив даже не успевает сообразить, где он подсмотрел подобную непристойность — в своих фантазиях ли, в современном порно или много лет назад в стучащем колесами вагоне шоу, где пили и спали все со всеми, кроме него.

Он вылизывает пальцы Баки, затем свою ладонь, жадно собирая языком белесые капли, и не успевает отстраниться от поцелуя.

— Ты все еще сумасшедший, мой Стиви, — шепчет Баки между выдохами. — Мой, мой, единственный, кого всегда любил…

Тело Стива напрягается, и внезапно даже для самого себя он кончает еще раз, забрызгивая спермой черные штаны Баки с плотными защитными вставками у колен.

— Гребаный боже, — стонет тот. — Будет слишком неприлично, если я сейчас попрошу тебя уйти?

Баки шарит ладонью в темноте и протягивает ему прибор ночного видения:

— Смотри внимательно и не наткнись на растяжки. Я оставил несколько сюрпризов для визитеров.

— Через службы контроля аэропортов сложно пронести даже маникюрные ножницы, — вскакивая и неловко натягивая джинсы, Стив пытается улыбнуться.

— Мне кое-что об этом известно. Выбирай, что по нраву, — и Баки машет рукой куда-то в сторону толстого пальмового ствола, а потом с едва слышным всхлипом сворачивается клубком и накрывает голову ладонью. — Быстрее, мелкий, иначе загрызу тебя зубами. Не забудь бронежилет. Жаль будет разворотить эту грудь автоматной очередью.

Стив подхватывает первый попавшийся оружейный ремень, цепляет на ухо дужку коммуникатора и быстро шагает прочь от стоянки, где тихо размеренно дышит во сне Эль Хоппер, и глубоко и надрывно — тот, дороже кого у него нет и не было.

«Что делает тебя счастливым?» — всплывает голове у Стива, и он не врал тогда.

Ничто не может дать ему счастье. Но кто-то… Тот, кто не всегда похож сам на себя, и вместо искреннего веселья или сосредоточенности сейчас в его глазах горит равнодушный холодный огонь. Тот, кто пока не убил его, а спас… раз двести с начала прошлого века. И если жизнь разделить на Стива Роджерса и Капитана Америку, то только последнему незнакомы сомнения и колебания. Допустим, Стив Роджерс забыл кое-что рассказать Капитану. Допустим, все кончилось, когда он выпустил из рук щит. Допустим, когда-нибудь он позволил бы себе быть счастливым…

«Не знаю».

А если знаю, то все равно не скажу. Вы не поверите.

*

Едва наступившее утро — прохладное, но такое влажное, будто на лбу лежит давно забытый за ненужностью компресс. Стив обследует плацдарм предстоящей битвы, изредка отвлекаясь на звуки просыпающихся джунглей. Он бывал в зоопарке и видел гиен, обезьян, индийских слонов и хищных кошек. Газеты пишут, что Капитан Америка сражается как лев и бегает как гепард, и это ему не льстит — слишком много крови оставляют за собой дикие звери.

Он находит дюжину растяжек, то и дело поправляя визор, и одобряет каждую. Видит несколько примитивных ловушек и отвлекающих следов — переломанные ветки, остатки прогоревшего костра, обрывки одежды, пахнущей Эль и Баки. Стив Роджерс ненавидит нападать со спины, но Капитан Америка согласен — бой в джунглях имеет свои особенности. Сколько бы их ни пришло — в конце концов нужны и выжившие, чтобы добраться до базы ГИДРЫ. В коммуникаторе что-то щелкает, и голос Баки окутывает его со всех сторон:

— Надевай свой лучший наряд, дорогая. К нам гости.

Стив летит обратно, чудом не зацепив одну из едва видимых нитей растяжки.

— Вижу, ты не терял времени даром, — Стив указывает глазами на почти обнаженную Эль, прикрытую лишь трусиками и лифом.

— Конечно, отчего бы не развлечься напоследок. Но слишком тощая на мой вкус. Им нужна она, и они не станут стрелять на поражение, пока девчонка прикрывает мою спину, — фыркает Баки в ответ, легко забрасывая на покалеченное плечо спящую Эль. — Не буду просить тебя быть осторожным, Стив, но напоминаю, мы здесь не для того, чтобы сдохнуть или всех перебить.

— Как давно вы стали майором, сержант?

Работает. Шутка всегда идеально делает дело перед тем, как сунуться в самое пекло.

— У русских другие звания. Возможно, я уже лет двадцать как полковник.

Единственной рукой Баки ощупывает запасные магазины на поясе, а после вскидывает на локоть хитрое крепление автомата.

— Иди сюда, Стиви, — шепчет он. — Поцелуй на удачу.

С одной стороны густо пахнет оружейной смазкой, с другой — пряно и томно сонным женским телом, и Стив находит языком губы Баки, целует легко, осторожно, будто боится навредить.

— Всегда бы вот так перед боем, — говорит тот, — и можно было бы умереть счастливым.

— Подай предложение по изменению устава в Министерство Обороны, — успевает натужно пошутить Стив, прежде чем розовые предрассветные лучи прорезает россыпь черных точек и зеленый купол листвы озаряется первой вспышкой взрыва.

— Исполняйте приказ, капитан! — и Баки в несколько широких прыжков уносится прочь с неподвижной Эль на спине.

Стив подчиняется не раздумывая, не потому что привык, а потому, что план выглядит логичным.

— Как обстановочка? — трещит коммуникатор, и Стив слышит, как мерно дышит Баки в такт шагам.

— Захожу с тыла, — рапортует Стив. — Твою мать… Их не меньше трех десятков…

Противники десантируются под прикрытием дымовой завесы сквозь густые кроны деревьев, и Стив не замечает на их плечах даже намека на парашют.

— Похоже, там работает целая фабрика, — отвечает Баки. — В прошлый раз их было две дюжины. По одному в день — приличная скорость производства и обучения. Выходит, я — давно уже устаревшая модель, вроде деревянного грузового фургончика.

— Первый! — вскоре отзывается Стив, когда неподалеку раздается хлопок сработавшей западни.

— Много болтаем, — недовольно ворчит Баки, и Стив понимает, что переговоры отследить не сложнее, чем шепот во время воскресной службы.

— Люблю тебя. Надеюсь, завтра будет новый день, — быстро шепчет он, отключая коммуникатор.

Впереди — едва заметный блик чужой брони и громкий хруст веток. Чужаки движутся не таясь, и Стив подтягивается на ближайшей ветке, легко перепрыгивает с дерева на дерево, пока бесшумно не обрушивается на плечи последнего из колонны. Впереди он видит еще пятерых, и значит, враг тоже не так уж глуп. Большой отряд разбился на группы и, очевидно, окружил место сигнала от Эль, постепенно сжимая кольцо со всех направлений.

Стив помнит, как пульсировала под его пальцами чужая артерия во время прошлой битвы, но острие ножа натыкается в том же месте на крепкую броню. «Ого, — думает он, — кто-то хорошо учится на ошибках».

Для того, чтобы свернуть шею в жестком защитном шлеме, лучше всего подошла бы Наташа. Следует взять у нее несколько уроков по правильному седланию чужих плеч и работе бедрами, решает Стив, пока скручивает следующий шлем, словно заевший вентиль ржавого пожарного гидранта — многократно и мощно проворачивая вокруг оси позвоночника.