Море опалённое свободой (СИ)

- Сейчас будет, – отозвался мужчина, задирая голову вверх. – А вон он уже летит. Но знаете мне надо бы рапорт составить, опросить посла и капитана «Сирены Моря».

Пока летели до кладбища, Данки в двух словах объяснил капитану суть предстоящей работы и что случилось. Усатый дядька спросил только о деле, покивал и принялся раздавать приказы своим людям.

- Боюсь, что нам придется писать его уже на борту «Сирены Моря», мы не можем задерживаться, – проговорил Данки. – Если вы не против, мы досконально опишем случившееся, и я лично отправлю все на ваше имя и участок.

- Добро, – кивнул капитан.

- Только адрес оставьте, – проговорил Муар и отдал свой мушкет, который, кстати, он и позаимствовал у капитана.

- Ага, – снова кивнул мужчина, поковырялся в карманах, выудил старенький, потрёпанный блокнотик, маленький карандашик и, наслюнявив его, начал аккуратно выводить буквы. Данки, обратив на это внимание, внимательно проследил за действиями мужичка, нахмурился, а потом, пожав плечами, снова обратил свой взор на Цурбуса и Лорени.

Через двадцать минут, когда Лорени и Цурбус поднялись на борт дирижабля, поддерживая друг друга – за ними семенил лекарь, вызвавшись доставить до «Сирены Моря» раненых – Данки взошёл следом за ними, в последний момент взяв у капитана властей клочок бумажки с адресом участка. Махнув рукой и сказав очередное спасибо, он переступил порог дирижабля. Дверь закрылась, и через минуту летательный аппарат стал набирать высоту. Рассказав пилоту курс «Сирены Моря», Муар присел в удобное кресло в большой каюте и, прикрыв глаза, решил немного отдохнуть.

Всё происходило слишком быстро. Появление Данки, а перед этим выкрик Лорени. Цурбус был рад услышать голос Иренди, но отвлекаться от Аденжурля не мог. Потому близость Лорени и его горячий шёпот, дрожащие губы, голос, слёзы в глазах и радость от того, что всё закончилось, его радовала. Лорени был жив, хоть и ранен. Потом был безумный и беспощадный лекарь, который решил с ними лететь до «Сирены Моря». Потом дирижабль, просторная каюта, где они все и поместились. Цурбуса положили на мягкий диван, Лорени положили на другой диванчик, поменьше.

- У вас ноги короче, – объяснял лекарь, суетливо сминая подушки. – Значит, вам лежать здесь. Правда и этот диванчик небольшой, но для вашей раненой ноги в самый раз. Вытягивайте её и кладите на подлокотник.

Лорени следовал приказам лекаря, смущался из-за того, как тот отзывался о его росте, поглядывал на сидевшего на диване Цурбуса и мечтал остаться с ним наедине. Наедине в любом случае не получилось бы, потому что здесь был ещё Да-н-ки. Встретившись с Бахму глазами, Лорени ощутил прилив радости, что всё закончилось благополучно. Тот момент, когда он увидел пронзённого Цурбуса, он хотел бы не вспоминать и навсегда забыть. Действительно, в тот миг сердце Лорени остановилось, и на последнем придыхании он выкрикнул его имя. Это получилось так дико и громко, что Иренди сам же и испугался своего окрика. А потом поковылял вперёд, сжимая кулаки и точно зная, что растерзает Аденжурля на части. Когда Лорени делал уже следующий шаг, то Цурбус вдруг зашевелился, схватился за шпагу и замахнулся своей. А потом появились снова они – власти и Данки в придачу. Тоже, герой! Спаситель…

КогдаЛорени лёг на диванчик, лекарь перебежал к сидевшему на своём диване Цурбусу, но тот, осторожно отстранив его, сказал, что сам ляжет и не стоит за него переживать. С этими словами, Лорени вдруг захотел подскочить, типа чего это он разлёгся, а Бахму не собирается ложиться? – но лишь приподнялся на локтях и посмотрел на Цурбуса. Тот ему осторожно улыбнулся, словно тайно, прячась ото всех, и Лорени, вдруг густо покраснев, лёг обратно. Так хотелось с ним остаться наедине…

- Сколько ран, – тараторил лекарь, вновь раскрывая свой чудо-саквояж и выуживая оттуда новые склянки, тампоны и бинты. – У меня, молодой человек, складывается такое ощущение, что вас хотели порезать на салат.

- Возможно, так и было, – тихонько рассмеялся Цурбус, скривился, когда лекарь стал обрабатывать порезы. – Данки, – позвал Цурбус.

- Не надо меня благодарить, – отмахнулся князь и надвинул шляпу на лицо. – Это просто стечение обстоятельств.

- Понятно, – улыбнулся Бахму и снова скривился, когда лекарь со всей своей «добротой» опустил тампон на очередной порез.

- Раздевайтесь, – вдруг сказал лекарь, и даже Данки вздрогнул, приподняв шляпу. Лорени так вообще подскочил на своём диванчике, скривился от боли, глядя на недоумевающего Бахму. – Что вы на меня так смотрите? У вас всё тело в порезах и странных ушибах, я же не могу лечить вас через рубашку. Что это за ушибы такие?..

- А может не надо? – вяло воспротивился Цурбус, когда из саквояжа чудным образом появилась литровая бутылочка какой-то жёлтой жидкости. Ушибы у Бахму остались ещё с мокрого штиля, но об этом он лекарю говорить не собирался.

- Как это не надо? Надо, мальчик мой, надо…

Летели они часов пять, пока нагнали быстро идущий галеон. За окнами наступила темнота, в свои права вступила ночь. Лорени всё время крутился на своём месте. Доктор хоть и дал обезболивающее, но нога всё равно ныла. Он затолкал в Иренди несколько таблеток снотворного, но даже с ними сон не шёл. Закрывая глаза, Лорени постоянно видел, как Аденжурль пронзает тело Цурбуса. Поэтому иногда, под предлогом пройтись и разработать затёкшие мышцы, Лорени подходил к Цурбусу. Бахму спал, и Лорени за него радовался. Присаживался в кресло, потягивал чай и смотрел на Цурбуса, стараясь прятать взгляд. Неудобно было перед врачом и Данки. Последний спал, а лекарь читал толстую, маленькую книжонку со страшной картинкой на обложке.

«Сирена Моря» бросила на несколько минут якорь, когда принимала на борт Цурбуса, Лорени и Данки. Лекарь что-то прокричал принимающему раненых корабельному врачу, вися на верёвочной лестнице, которая вот-вот готовилась оборваться. Потом быстро забравшись назад в дирижабль, махнул пухлой рукой. Адмирал, увидев юношей живых, облегчённо вздохнул. Любая рана заживёт, а вот оживить человека ещё никому не удавалось. Поэтому Хэнги не удержался, чтобы не приобнять Лорени, похлопав его по спине.

Через десять минут «Сирена Моря» подняла якорь и уже веселее пошла по волнам в порт Мурашельши.

Волвар откровенно скучал, иногда зевал, иногда посматривал на часы, иногда вгрызался в кусок мяса, иногда пил вино, иногда пытался состроить выражение лица, как будто всё то, что ему говорили очень сильно его волновало. На самом деле Волвар ждал. Ждал принцессу Юрую, ждал адмирала Иренди и новостей с границы Бекшальха, которые слегка запаздывали. Сидящая рядом Мама всё время тыкала пальцем ему в бок, под рёбра, заставляя Волвара принимать более царствующий и подобающий вид. А как? Вокруг сидело одно старичьё из мирового сообщества, кривило губы в презрении, а само жрало и пило за счёт царства. Пучили глаза на драгоценные украшения, что показывали торговцы, ловко разводя стариков на большие денежки. Ещё были циркачи, потом какие-то танцоры и певцы, после плавали на гондоле допотопной эры и всё время пытались говорить о каких-то там делах, но Волвар искусно уводил тему в сторону. Так протекал уже второй день переговоров, которые должны были закончиться через час, после того, как начались. Волвар пока что искусно манипулировал мировым сообществом, которое здесь собралось почти что в полном составе. Почему? Может потому, что уже праздновало капитуляцию Ансэрит? Но Ансэрит сдаваться не собиралось.

Был вечер, и старичьё всё же завело свою любимую шарманку, насытившись пресноводной рыбой, которая была в дефиците даже в Ансэрит.

- Давайте всё-таки перейдём к делу, Волвар, – заскрипела одна из старух, которой точно было под девяносто. И куда её попёрло, вот же алчность!

- К какому именно, Ашги? – отозвался царь, совершенно случайно забыв добавить уважительное «госпожа», либо титул. Услышав своё имя из уст пирата, она скривилась, став ещё страшнее.

- К вашей капитуляции, – проскрипела она с таким ядом, что можно было сразу же лечь и помереть. А Волвару было наплевать, ядовитая ли была эта старуха или нет. Он взял кубок с водой, сделал несколько глотков и развёл руками.