Крестовский треугольник

Новый год он встретил дома один. Под бой курантов выпил шампанское и лёг спать. Потом два дня шатался по расцвеченным праздничными гирляндами улицам, заходил в кафе, наблюдая за тем, как веселятся другие. Среди незнакомых людей Андрей чувствовал себя не так одиноко. Праздничное настроение, повсюду царившее в это время, отзывалось в сердце необъяснимой светлой грустью.

Сверкавшие на фоне тёмных окон разноцветные огоньки, блестящие ёлочные шары, зелёные мохнатые ветки, украшавшие интерьер, и звуки концерта Рахманинова, льющиеся из динамиков кофейни, дарили ощущение зимней сказки. Андрей сидел у самого окна и украдкой поглядывал на шумную компанию молодых людей. Он так увлёкся, разглядывая светящиеся улыбками лица, что не заметил, как в кафе вошёл мужчина. Посетитель приблизился к его столику, обдавая холодом и ароматом мороза.

— Привет! — голос заставил вздрогнуть.

Андрей поднял взгляд и увидел перед собой Романа. В груди сладко кольнуло.

— Ты позволишь?

— Да… — едва прошептали губы. Эта встреча казалась невероятной, настоящим волшебством, чудом, на которое Андрей не надеялся.

— Я искал тебя, — присев на стул, Роман не сводил глаз с Андрея.

— Искал? Зачем?

— Я так рад нашей встрече. А ты? — что-то изменилось, взгляд Романа будто стал теплее.

— Я?! Давно не виделись… — Андрей опустил глаза. — Как живёшь?

— Хорошо. Знаешь, а у меня сын…

— Я рад…

— Я ужасно скучал по тебе, — Роман взял Андрея за руку, накрыв её тёплой ладонью, и придвинулся ближе.

— Ты ненормальный? — Андрей резким движением высвободил кисть, озираясь по сторонам. — Не дай бог, увидят!

— Ты боишься?

— Да! Если бы ты пережил то, что я в своё время, тоже бы боялся.

— Андрюшка, прости! Я был дурак, — Роман виновато опустил голову.

— После того, как ты просишь прощения, мне бывает очень хреново. Может, обойдёмся без патетики и тихо разбежимся? — Андрей приподнялся с твёрдым намерением покинуть кафе.

— Зачем ты так? — Роман, вцепившись в рукав его свитера, смотрел с мольбой. — Ну давай хотя бы выпьем за встречу. Новый год же.

Андрей в замешательстве сел обратно.

— Может, шампанского?

— Лучше водки.

— Девушка, — обратился Роман к стоявшей неподалёку официантке. – Принесите нам водочки.

Когда она ушла, Роман повернулся к другу.

— Ну, рассказывай, как живёшь?

— Да чего рассказывать-то? Окончил университет. Работаю.

— Хм... где?

— В театре, художником по декорациям.

— И много платят?

— Не особенно, но на жизнь хватает. Зато за границей побывал. А ты?

— Ну, я всё там же. Повысили. Теперь руководитель департамента. А давай махнём ко мне? Дашка с сыном уехали к тётке в Вологду. Посмотришь, как я живу.

Предложение Романа смутило. Андрей почувствовал, как по телу разливается горячая волна. Слова друга звучали так заманчиво, что он не мог найти силы, чтобы отказать.

— Что, поехали?

— А как же заказ?

— Да бог с ним. У меня дома бутылка есть. Поехали, — Роман встал и направился к выходу. Андрей последовал за ним.

***

Всю дорогу Андрей ловил на себе многозначительные взгляды друга. Глаза Романа, казавшиеся в полумраке машины почти чёрными, блестели, отражая электрический свет фонарей и праздничных гирлянд. Глядя в них, перехватывало дыхание. Рома изменился, возмужал, лицо приобрело более жёсткие черты. Между бровей наметилась складка, брови чуть опустились, придавая ему немного суровый вид. Но это был его Ромка, которого он любит до сих пор, и, кажется, не разлюбит никогда.

Андрея охватило неприятное тревожное чувство, стоило ему только оказаться в квартире Крестовских. Всё вокруг было наполнено женским присутствием. Пальто, висевшее на вешалке, и бутылочки с духами на полке в ванной, и кухонный фартук с яркими цветами, и розовые тапочки с пушком в прихожей. Это был дом Даши, а Ромка — её муж, о чём напоминало золотое кольцо на его безымянном пальце. Ощущение тревоги мелко и гаденько зашевелилось внутри, оно росло с каждой минутой пребывания здесь. Последней утверждающей каплей в неправильности спонтанного решения стала семейная фотография в рамочке на полке в гостиной. С неё смотрели счастливые лица: Ромка с рыжеволосой приятной женщиной и мальчиком, сильно похожим на мать. Картина семейной идиллии подействовала отрезвляюще.

«Что же я делаю? — вдруг мелькнуло в голове. Андрей почувствовал себя вором, забравшимся в чужой дом. Но от мыслей о пустой тёмной комнате, куда ему предстоит возвратиться, вдруг стало не по себе. — Они даже не узнают. Ничего не узнают. Разве я не могу хоть ненадолго, хоть на несколько часов почувствовать то, в чём они живут каждый день, даже не осознавая своего счастья?»

Ромка подошёл сзади и осторожно обнял за талию.

— Не смотри, — он протянул руку и положил фотографию на полку так, чтобы снимка не было видно. И повернув Андрея к себе, поцеловал. Голова закружилась, мысли о собственном поведении и Ромкиной семье отдалились, стали неважными. Он снова чувствовал кожей эти твёрдые тёплые ладони, так нежно и трепетно ласкающие его. Слышал знакомый и такой родной запах, чувствовал, как горячие губы касались тела, отчего волнами расходилось возбуждение, погружая в приятную негу. И больше не существовало ничего, кроме этих ласк, кроме нарастающего с каждой секундой желания, обещающего фантастическое наслаждение. Его мечты сбывались здесь и сейчас.

Прикосновения становились всё более бессовестными, дразнящими, даря безумное удовольствие. Андрей едва сдерживался, слушая страстный Ромкин шёпот:

— Хочу увидеть, как ты кончишь.

От этих слов будто накрыло ударной волной. В глазах потемнело, звуки стали отдаляться. Андрей словно проваливался, летел, испытывая состояние свободного падения. Из его груди вырвался хриплый стон.

— Я люблю тебя, — выдохнул в губы Ромка, накрывая их своим ртом.

Зачем? Зачем он опять давал ему надежду? Ведь то, что произошло сейчас, вряд ли повторится. Не будет Андрей лезть в их семью, да и не сможет. Как потом жить с чувством, что он стал причиной н есчастья других людей?

Часть 8

Открыв дверь, Роман ступил в сумрак. В квартире было так тихо, что слышался ход настенных часов. Он протянул руку и включил свет. Андрей, щурясь от яркого потока, поднял голову.

— Ты где был?

Роман махнул рукой, снимая в прихожей ботинки.

— Долго рассказывать. Сел в такси, а он на Коломяжском сломался. Потом три часа до дома добирался. Где Санька?

— У себя.

— Не поговорил с ним?

— Он еле до комнаты добрёл.

— Хоть на кровать улёгся?

— Не знаю. Заперся. Со мной разговаривать не хочет…

— Чёрт знает что происходит! — раздосадованный Ромка прошёл на кухню. — Давай хоть чаю выпьем. А то промёрз до костей.

Наполнив чайник водой, он нажал кнопку.

— Похоже, ему опять кто-то что-то сказал. Идиотов, сам знаешь... — Роман достал кружки из навесного шкафа.

— Ром, может, он всё-таки видел? — Андрей поднял глаза.

— Даже думать об этом не хочу!

— Но ведь ты сам слышал, как хлопнула дверь. И потом, рюкзак у порога…

— Нет-нет… — Роман замотал головой.

— Ты не хочешь видеть очевидного…

— Замолчи! — голос Романа стал гневным. — Он мой сын, понимаешь! Сын! И я не хочу, чтобы он… он…

— Это всё из-за меня. Все проблемы. Не проходит и дня, чтобы я не пожалел…

— Глупый, какой же ты у меня глупый. Ведь я люблю тебя, дурачок… И готов был на всё, лишь бы ты был со мной, — Роман обнял Андрея и, с нежностью поцеловав, уткнулся лбом в висок.