Море опалённое свободой (СИ)

Пройдя несколько метров от дирижабля, группа пиратов, Цурбус, Лорени и Аденжурль остановились. По правую руку вдалеке виднелись плантации морского цветка. А вот по левую были старые доки. Склад утилизации кораблей разной конструкции и древности. Кладбище, которое так же и приносило доход. Цурбус никогда здесь не был и, если честно, нисколечко об этом не жалел.

- Вот здесь, лорд Джан Гур, – вдруг стал вновь интеллигентным Аденжурль. – Мы с вами проведём свой поединок. Не на жизнь, а на смерть.

На доли секунды для Лорени солнце совсем исчезло. Цурбуса всё-таки собирались убить, и он готов был, что угодно сделать, чтобы этого не случилось. Но Аденжурль был неумолим. Для Иренди в ту же минуту пират стал олицетворением всех тех пиратов, которых он когда-то ненавидел. А вот Цурбус… Цурбус стоял ровно и спокойно, только взгляд бирюзовых глаз так блестел, что даже Лорени становилось страшно. Таким он Цурбуса ещё не видел.

- Я согласен на поединок, лорд Аденжурль, но при одном условии, давайте отпустим капитана Иренди и продолжим наш прерванный разговор.

- О, – приподнял брови пират, словно что-то вспомнил. – Вы мне ставите условие, лорд Джан Гур, при этом понимая, что находитесь не в выгодном положении?

- Да, ставлю условие на правах принимающей ваше предложение стороны. По закону поединков, это приветствуется. К тому же, капитан Иренди не пират и не подданный царства Ансэрит, и к нашей истории не имеет никакого отношения.

- Ну как же не имеет? – наигранно удивился Аденжурль. – Он же сын неудавшегося героя. Пешки мирового сообщества. Он останется здесь.

- Лорд Аденжурль…

- И потом, – оборвал его пират. – Кажется, капитан Иренди очень даже будет иметь отношение к вам, лорд Джан Гур. Вы так на него плотоядно смотрите.

И заржал, словно находился в пропитом борделе, где грязные девки отдают за гроши свою невинность и свою женскую гордость. Цурбусу стало противно, а капитан «Элибесты» сделал несколько шагов к Лорени и обнял его за шею. Головорезы тоже хмыкнули, некоторые даже довольно заулыбались.

- Какие милые голубочки, – продолжал Аденжурль, посмеиваясь. – Сыночки пирата и героя. Упс, простите, теперь уже просто неудачника. Но ведь факт! Ну и как, сынок Иренди, удовлетворяет ли тебя наш лорд? А может, ты его массируешь сзади? Это знаете ли даже занятно, – и снова расхохотался, а вместе с ним и остальные пираты. – Джан Гур, – через некоторое время заговорил Аденжурль. – Двор Ансэрит пидорасятину не приветствует, так что знай, быть тебе и твоему возлюбленному отщепенцами общества. Хотя, скорей всего, это ненадолго.

- Вы что-то путаете, Аденжурль, – слишком спокойно проговорил Цурбус. Его взгляд был таким холодным и расчётливым, что пирата передёрнуло. Таким взглядом иногда на него смотрел Охура. – Я не вы, и никогда не падал в лужу грязи, как впрочем, и Лорени Иренди. Может для вас любовь и началась примерно в том же возрасте, что и моя, хотя я сомневаюсь, что, то была любовь. Желая сбежать от самого себя, в тот момент вы познали свою ничтожность и слабость. Поэтому Элибеста Бахму для вас стала неким спасением из той грязной жизни, от которой вы устали, в которой вы захлёбывались. Похоть и разврат – не многие могут остановиться.

– Какое проницание, – зашипел Аденжурль, стискивая неосознанно сзади шею Иренди, своими холодными пальцами.

- Я живу по-другому, – кивнул в подтверждение слов лорда Бахму. – За всю мою жизнь у меня партнёров было по пальцам одной руки пересчитать можно, – Цурбус поднял вверх ладонь, растопырив пальцы. – А Лорени для меня стал чем-то большим, чем все эти люди вместе взятые. Это вы никогда не любили, и это вам не понять, что это такое. Я каждую минуту падаю в пучину наслаждения, от одного только ощущения того, что могу прикасаться к этому человеку, что могу прижать его к себе, обнять, оставить на нём свой след, слиться воедино дыханием и вдыхать запах его кожи. Ни одно общество, ни один царь, даже время не смогут запретить мне этого, любить и быть любимым. Вам не хватило одного, Аденжурль, если, конечно, это чувство у вас было, вам не хватило храбрости. А мне сейчас не хватает лишь нескольких шагов, чтобы обнять того, кто мне очень сильно дорог. Поэтому уберите от Лорени свои грязные руки, – процедил сквозь зубы Цурбус, резко изменив тон. – И давайте уже начнём наш поединок.

Аденжурль, глядя неотрывно на Цурбуса, нервно хмыкнул, отпустил Лорени, резко толкнув его голову в сторону. Иренди чуть не упал, но остался стоять на ногах. Капитан «Элибесты» выдернул шпагу и сделал несколько шагов по направлению к Бахму.

- Не на жизнь, а на смерть, – повторил Аденжурль.

====== 13 глава Поединок ======

Лорени таял. Таял от слов, что говорил Цурбус, смотрел на него влюблёнными по самые помидорки глазами и не мог совладать со своими чувствами. Сердце давно перестало стучать, душа вырвалась из грудной клетки и полетела в неведомые дали. Он сам хотел превратиться в лёгкую дымку и впитаться в тело Цурбуса, обвить его своими кольцами. Ноги задрожали, но теперь не от слабости и перенапряжения, а от странной истомы, разлетевшейся по всему телу. Он хотел обнять Цурбуса, хотел к нему прижаться, хотел его расцеловать и выкрикнуть эти три слова… Но потом реальность сдавила сердце, заставив его снова биться, разум бросила на плаху отчаяния и судорожного страха. Цурбус пригласил Аденжурля на поединок, и тот даже не подумал остановиться.

Они отошли на расстояние нескольких метров от группы головорезов и Лорени, встали в шагах пяти напротив друг друга. Шпаги вынуты из ножен, шляпы отброшены в стороны. Над планктоном воцарилась жуткая тишина. На закате солнце уже скользило лучами к горизонту. В небе, крича, летали чайки, вдали виднелось кладбище кораблей, от вида которого пробирало до костей. Лорени судорожно сглотнул, оторвал на мгновение взгляд от Цурбуса, чтобы посмотреть на своё положение. Он стоял среди головорезов, которые следили сейчас больше за Аденжурлем нежели за ним. Лорени был заложником, но это его мало волновало. Он должен был вырваться из лап пиратов, но для этого нужна была шпага. Его сабля так и осталась в дирижабле, но за ней в аппарат он бежать не собирался. Скосив взгляд, он приметил на бёдрах головорезов сабли. У самого здорового, у того, который наткнулся на Иренди, когда решил прогуляться по дирижаблю, висел палаш. У некоторых были пистолеты, это оружие тоже было подмечено Лорени.

И всё же пока Иренди нападать на пиратов не спешил. Нужно было выбрать правильный момент, такой, когда головорезы потеряют бдительность. Или хотя бы один из них. Иренди попытался взглядом определить, кто из них слабее, но не смог. Его вертлявость заметил здоровяк и смачно вынул свой палаш из ножен, приставив остриё к горлу. Лорени сразу же ругнулся про себя, но паниковать не стал. Хотя сердце бешено заколотилось. А ещё через минуту бой между Аденжурлем и Цурбусом начался, и Иренди, широко раскрыв глаза, следил за поединком, не в силах отвести от сражающихся взгляд. Это было великолепно.

Аденжурль устремился на Цурбуса так молниеносно, что тот на мгновение стушевался. Но вот послышался свист шпаги, и Бахму, очнувшись, парировал удар, отступая и уходя в сторону. «Обмен любезностями» длился минут пять. Они прощупывали друг друга, пытались найти слабые места. Невзирая на то, что совсем недавно сражались, правда тогда в их поединок вмешалось третье лицо. Цурбус понимал, что на стороне капитана «Элибесты» годы реальных боёв и практики. Бахму проигрывал ему во многом, даже в умении, хотя именно сейчас в голове Цурбуса стали всплывать уроки отца, слышался его голос, наставления и поучения. Это он ставил Цурбусу стойку, до скрежета в зубах отрабатывал рабочую руку и ногу. Говорил о гибкости тела и стремительных атаках. И первый урок, который Цурбус должен запомнить до конца жизни: никогда не отводить взгляда от глаз и от лица противника. Только там он может найти слабое звено и переломить ход битвы, если даже шансов на победу мало.

Цурбус смотрел неотрывно в глаза Аденжурля, ловил движения его бровей, губ, крыльев носа. Бахму отступал, но позиций своих сдавать пока не собирался. Пират к тому же только разогревался, и даже намёка не было на то, что он сражается в полную силу. Его рука была гибкая, слегка расслабленная. Тело вроде бы напряженное и в тот же момент ломкое, вялое, пластилиновое. Аденжурль чётко владел стойкой, перемещался мелкими шажками, потом широкими выпадами, прокручивался вокруг себя, пригибался к планктону, отстранялся в стороны. Шпаги в его руке не было видно. Она слилась с пространством, и только слышен был звон, песня стали о плотность воздуха.