Гордость и возбуждение (СИ)

Шон прикрывает глаза и кивает, губы подрагивают и растягиваются в улыбке. Он похож на археолога, только что откопавшего великое сокровище, способное изменить ход истории.

Отвлекаюсь от лица и сосредотачиваюсь на его члене: большом, тяжелом, с выделяющимися венами. Чуть солоноватая смазка, когда я слизал ее, не показалась мне противной, а ощущение бархатистой нежной кожи, сводит с ума. Я не ожидал, что меня самого так сильно заведет первый в моей жизни минет. Еще меньше я ожидал, что все прочитанное и увиденное вылетит из головы, и все, что я буду помнить: «осторожней с зубами». И мне приходится действовать наощупь, повинуюсь только собственным желаниям, и надеясь, что Шон не будет меня сравнивать со своими девушками.

Его ладонь ложится на затылок, массирует кожу, слегка подталкивает меня, не мешая, просто направляя. Шон дышит ртом, чуть слышно постанывает, глаза закрыты.

— Хорошо, Мартин, молодец, — невнятно шепчет.

Я привыкаю к этой направляющей руке, и мне даже удается подстроиться под ее навязываемый темп. Странно, вроде бы это я должен чувствовать, что все под моим контролем, но происходит наоборот — Шон ведет. Интересно, а во время секса я буду вынужден ему во всем подчиняться? От этой мысли меня накрывает новой волной возбуждения, и я начинаю дрочить себе, чтобы хоть так получить разрядку.

Шон невнятно заскулил или рыкнул, ладонь опустилась на плечо, я смог отстраниться и облизаться. Возвращаюсь к члену, Шон убирает мне волосы с лица, и я кошусь на него. Он смотрит, не мигая, за каждым движением. Я едва не отшатнулся от понимания, что Шон следит.

Закрываю глаза, чтобы отвлечься от этого цепкого взгляда, но я чувствую, как пылает мое лицо. Может, я и готов делать ему минет и наслаждаться процессом, но, когда он за мной наблюдает, становиться стыдно. Еще более смущающим, даже унижающим кажется то, что я мастурбирую.

Ладонь сжимает плечо, Шон отстраняется и опускается на колени. Он голодным поцелуем впивается в губы, а к моей ладони добавляется его.

Я обхватываю его член, стараюсь хоть ладонью довести Шона до оргазма.

Он сбавляет напор, словно утолил первую жажду. Я шевельнул языком, Шон ответил. Чем активней я действую, тем покладистей становится Шон. Мы меняемся ролями.

Шон кончает первым, но и у меня разрядка наступает почти одновременно с его. Я расслабленно откидываюсь на шезлонг и пытаюсь унять быстро стучащее сердце. Я боюсь открывать глаза и увидеть в его взгляде скуку.

Даже минет многое меняет и зачастую в худшую сторону. От поцелуя в шею по спине бегут мурашки.

— Ты очень сексуальный, мой маленький затейник. Порадовал старичка, — прошамкал последнюю фразу Шон и хихикнул.

— Дедушка, — подыгрываю я, — а можно я у вас сегодня переночую?

— Ты сегодня словно джинн из лампы — исполняешь мои желания, — Шон приятно оглаживает ноги, а потом резко встает, когда разомлевший я прикрываю глаза. — Заправляй свой личный самолет, ты мне еще полет обещал.

— Угу, сейчас, — нехотя встаю, надеваю плавки и беру метлу. Минуты три-четыре я ее пытаюсь зацепить за силовые воздушные линии и отпускаю руки. Метла парит.

— Отлично! — сажусь боком. — Давай за спину.

Шон трогает древко, смотрит на меня и садится с самого края.

— Очко делает жим-жим, — объявляет Шон.

— Еще пока рано, — сообщаю, смеясь, и метла медленно двигается вверх и вперед.

Я подтягиваю Шона к себе и заставляю обнять за талию. Когда метла оказывается над водой, она резко идет вниз, и мне едва удается ее выровнять, но ноги успевают коснуться воды. Заставляю метлу подняться, но она плохо слушается и неожиданно встает почти вертикально, скидывая нас с Шоном в воду.

Шон выныривает следом за мной, смеется, отфыркиваясь.

— И как я объясню вот это Рози? — показывает пальцем вверх. Метла, словно издеваясь над нами, парит над головами.

Я пытаюсь дотянуться, мысленно заставить метлу спуститься и тут же хватаю Шона за руку и оттаскиваю — метла проносится над нами, едва не задев.

— Так вот что тетя имела виду, говоря, что метлы — магия древняя и дикая.

Метла заходит на новый круг.

— Э-ге-гей! — смеется Шон. — Лови мустанга!

Интересно, он понимает, что на скорости метла может проткнуть человека? Ему действительно весело.

Только давать ей подобный шанс я не собираюсь, успеваю схватиться за древко, и меня выдергивает из воды. Метла мечется по воздуху, ныряет, резко меняет направления, то падая, то взлетая.

В итоге метла утягивает под воду и замирает у самого дна. Приходится упереться ногами, но она не слушается. Легкие режет от нехватки кислорода, вот только я должен совладать с метлой, если она возьмет верх сейчас, уже не подчинится. Пузырьки просачиваются изо рта и носа, я готов сдаться, когда ниже моих ладоней на древке оказываются ладони Шона. Короткое сопротивление, последнее, отчаянное, и метла сдается.

Я захожусь кашлем, едва оказавшись на поверхности. Шон поддерживает, не дает хлебнуть воды.

— Ты совсем спятил?! Помереть вздумал?! — кричит он.

— Не спятил… Метла — вторая ступень к совершеннолетию мага. Пока меня не признает взрослой тетя, я не смогу от нее съехать, а Смоль плохо готовит, в блюдах вечно шерсть, — улыбаюсь, обнимая метлу.

— Главное, ты можешь ходить ко мне в гости. А сколько ступеней всего? — плывем к бортику и выбираемся из воды.

— Семь, — улыбаюсь, — но три я уже прошел.

— А какие остались?

— Первая ступень осталась: силой мысли зажечь свечу, потом нужно кого-нибудь вылечить, создать собственный артефакт и найти то, что тетя спрятала.

— Кроме артефакта, все остальное еще более-менее, — задумчиво тянет Шон. — Значит, про философский камень ты не шутил. Тогда жду подарка.

Шон протягивает халат, одевается сам, и мы идем на кухню, где нас уже ждет свежевыжатый апельсиновый сок.

— Философский камень невозможен, — кривлюсь, — и слава богам, а то золотом были бы выложены мостовые.

Сажусь и беру свой сок.

— Да, это было бы ужасно. На солнце глаза бы резало. Кстати, у нас на работе корпоратив, я хотел бы, чтобы ты со мной пошел, — говорит Шон.

Я удивлен, но, посмотрев на него, киваю, соглашаясь.

— Ладно, но честно говоря, не представляю, как вести себя на корпоративе, — улыбаюсь. — Тем более, что туда одевать.

— Я отведу тебя в мой любимый магазин, они отлично подбирают костюмы. У них и обувь есть. Вечеринка для сотрудников, танцы, музыка, шведский стол. Каждый может взять свою пару с собой, немного развлечься, приятно провести время и отдохнуть. Ничего большего.

— Эм, а ты действительно хочешь взять меня в качестве пары? Не боишься шокировать сотрудников? — удивленно смотрю на Шона.

— Мой секретарь гей, компания регулярно жертвует деньги на развитие лгбт-сообществ, а так же выступает за равноправие людей. Такова воля моего деда, основателя компании, — Шон улыбается. — Так он хотел понравиться своему будущему супругу, когда только начал за ним ухаживать.

Я чуть соком не давлюсь.

— Какому супругу? — мои глаза округляются. Вот чего я точно никогда не хотел, так это быть чьим-то супругом. — Нифига себе.

Шон пожимает плечами.

— Я родился, когда дедушек уже не было. Только по линии матери оставалась бабушка. Я поздний ребенок. А что касается сексменьшинств… Мне все равно. У меня секретарь нормальный малый. О своих предпочтениях вообще не говорит, стандарты компании соблюдает, работает отлично, другого и не требуется.

— По стандартам компании говорить о личной жизни не принято? Как все сложно, — фыркаю. — По стандарту компании, в которой работаю я, нельзя оставлять клетки открытыми. И только.

— Не, я про то, что он ведет себя этично и молчит добровольно. Требования общие ко всем, — Шон зевает. — Идем спать, а? Что-то я выдохся, пришлось всю неделю вести переговоры.

— Хорошо, — легко соглашаюсь. Если честно, мне жутко любопытно посмотреть на то, как выглядит его спальня и сколько «гостей» у него там было за последнюю пару лет.