Гордость и возбуждение (СИ)

Все как и говорит Шон, он увлекает меня в проулок, ведет задворками. Мы быстро удаляемся от главной улице.

— Потеряли, — констатирую и сосредотачиваюсь, меня обдает одновременно чужим страхом, жалостью и чувством собственного превосходства. — Их двое, мужчины, молодые, — говорю ровно и добавляю: — Судя по эмоциональному фону направленному на меня, это не ФБР и не религиозные фанатики. Это хуже.

— Я люблю комедии и фильмы ужасов, а не шпионские игры. Что за хрень? — хмурится Шон. — Мне вызвать машину и охрану?

— Не поможет, это Орден Равных Возможностей, один из них всегда маг, пусть слабый, но способный уловить другого, но вряд ли он понял, что маг — это я. Лучше бы ФБР или религиозные чудаки, ну или просители, — опускаю голову. — Если меня успели почувствовать, то лучше всего мне и Франческе уехать из города на какое-то время или… Не знаю, но ей нужно сообщить об этом.

Шон хватает за локоть и разворачивает меня к себе.

— Не уезжай, — глаза серьезные, тревожные. — Или возьми меня с собой, потому что я все равно увяжусь следом.

— Да не собираюсь я сбегать, просто нужно с этим что-то делать, — хмурюсь. — Орден просто так не сдастся, и нам с тетей повезет, если они не вычислили нас по роду, по предкам. Пошли уток кормить!

— Резкий переход! Ты мне рассказываешь, как тебе с тетей угрожают плохие дядьки и переключаешься вот так просто на уток?! — глаз Шона дергается. Он обнимает меня и утыкается носом в щеку, потираясь. — Ты точно псих.

— Я не псих, просто ты никогда не видел, как человек мило смотрится на потолке, когда его вес резко уменьшается, — улыбаюсь. — А тетя так наказывала за плохие оценки в школе.

— Надо с ней быть осторожней, — смеется. — Идем.

========== Часть 4 ==========

Шон

Мартин буквально украсил мои будни собой. Мы все же прыгнули с парашютом, и парень нисколько не боялся! Это я орал громче всех… С Мартином легко, хорошо, он веселый и интересный, удивительно много знает о животных и может рассказать о брачных особенностях некоторых птиц или еще кого. Лично я о животных знаю только то, что некоторые их представители особенно вкусны на гриле.

А что касается магии… Я думал о ней. И наверно мое сознание ушло в защиту, отказавшись что-либо понимать, просто приняло как данность, поэтому и к Мартину я отнесся спокойней, чем мог бы. Да и тянет к нему как магнитом, но он и сам заслуживает пристального внимания.

Гораздо больше сложностей несет его желание платить за меня. Я начал задумываться о стоимости того, что ем, даже, если хочу обычного мороженого. Впрочем, положительные стороны тоже есть: я нашел несколько недорогих мест, где вкусно и сытно кормят.

В общем, увлекся вопросом быта, думать о магии и о том, кто еще ходит по земле, оставалось страшновато. Знать, что есть люди, способные швырнуть тебя в стену или столкнуть с лестницы силой мысли или мановением волшебной палочки, пугает. Правда, Мартин покраснел, но клятвенно заверил, что палки у него нет. Но я что-то сомневаюсь…

Как и договорились, сегодня я заехал за Мартином, вот только вышел он, держа в руках метлу.

— Привет, — кошусь на метелку. — Генеральная уборка?

— Привет. Угу, квартал тут подметать собираюсь, — показывает язык. — А если серьезно… То хоть в чем-то я тебя превзошел, — садясь в машину, продолжает говорить: — Это мой личный самолет.

Смеюсь.

— Тогда одевайся теплее, наверху холодно. Чем сегодня займемся? Как там преследователи, больше не появлялись?

— А ты не думай, ты летишь со мной, — ухмыляется Мартин. — Преследователи появлялись, но смотрели издали, видимо пока ищут, но не знают кого.

— Странные они, вроде, преследуют магов, а сами колдовать умеют.

— Есть теория, что если магию не будут контролировать старшие роды, то силы эти начнут появляться в небольшом количестве у каждого человека. Или в больших, но в произвольном порядке. Плюс — нужно учитывать тот факт, что их маги не обучены и не понимают, на что способны мы, а на что не способны. Часть свято верит, что мы не хотим помогать больным, не считаем людей равными себе и заботимся только о своих семьях и соплеменниках.

— Гм, запутано, — чешу щеку. — Кстати, я высоты побаиваюсь.

— А мы низко будем летать, незаметно, так что не бойся, я сам впервые это делаю.

Обнимаю Мартина. Он одновременно доверчиво и как-то с опаской прижимается.

— Тогда предлагаю тренироваться у бассейна, если упадем, то в воду. И у меня нас никто не побеспокоит, — прикусываю край уха.

— Отлично! — радуется Мартин. — Ты здорово придумал!

Мартин ни разу не заходил дальше моей гостиной и сейчас, оказавшись у меня дома, с интересом рассматривает обстановку.

— А у тебя уютно, — с удивлением произносит Мартин.

— И почему это так неожиданно? — почти обижаюсь. — У меня есть вкус…

— Да просто такие огромные дома у меня с уютом не ассоциируются, — улыбается Мартин. — А то, что вкус у тебя есть, я убедился.

— Я старался, — звучит самодовольно и, подойдя к Мартину, начинаю расстегивать его рубашку. — Ты же не пойдешь в бассейн одетым.

Он смеется и даже не пытается мешать, но ему явно было бы интереснее раздевать меня. И мне льстил откровенно голодный взгляд Мартина, скользящий по мне, по моему телу.

— Хорош как топовая модель, — тихо признает он.

— Здоровая пища и регулярные занятия спортом. И плавание, — с придыханием глажу его бока. — Боже, я не видел тебя голым с нашей первой ночи.

Мартин чуть насмешливо отзывается:

— Я же не против, чтобы ты видел меня голым хоть каждый день, но при одном условии, — прижимается, проводит ладонью по спине и шепчет в подбородок: — Я тоже хочу видеть тебя обнаженным.

— Купание голышом и полеты на метле, — целую в кончик носа. — Ты вносишь разнообразие в мои серые будни.

Все же чуть поколебавшись, веду Мартина к бассейну, попутно подхватив пульт со столика, включаю спокойную ритмичную музыку, толкаю Мартина к шезлонгу и начинаю пританцовывать. Повести бедрами, расстегнуть пуговицу на джинсах… Черт, до чего смущательно! Когда я проспорил сестре танец-стриптиз, пришлось взять пару уроков, так что я знаю, как смотрюсь со стороны, но впервые заигрываю подобным образом.

Мартин облизывает губы, не отрывает от меня взгляда. Только вот когда на мне остается только белье, он не выдерживает, приподнимается и тянется к резинке моих плавок. Зрачки парня настолько расширились, что почти не видно ставшей яркой радужки.

— Ты надо мной издеваешься? — прохрипел Мартин.

— Еще как, — меня бросает в жар, по скулам и рукам бегут мурашки. Он действительно меня хочет… От этого сносит крышу. — Старикашка на кое-что способен, не так ли?

— Хватит себя называть стариком, это не так, — шепчет Мартин и тянет меня на шезлонг, а вернее на себя. — Ты очень сексуальный, красивый, подтянутый, а еще пахнешь божественно.

— Ты бы видел себя моими глазами, — шепчу в приоткрытые губы и целую. Мартин хватается за плечи, повисает на мне. Открытый, жаркий, невинный и весь только для меня такой искренний.

— Мне хватает того, что я вижу тебя, — шепчет и все же стягивает с меня плавки, и если первые пару секунд он пытается посмотреть на мой член так, чтобы я не заметил, то потом злится, чуть отстраняется и рассматривает бесстыдно-откровенно.

И мой дружок отзывается, наливается силой. Мартин краснеет.

Только уже спустя минуту краснеть готов я: его ладонь накрывает мой член, и он довольно жмурится, как кот на солнышке, спускается ниже, прикасаясь губами к груди, животу, и я понимаю, что он задумал.

Ладонью касаюсь щеки, приподнимаю подбородок.

— Не делай того, чего не хочешь, Мартин. Я принимаю тебя, как есть и не настаиваю.

Мартин

— Черт, Шон! — отвлекаюсь, меня и так слегка потряхивает от возбуждения. — А если я хочу, то можно? — смотрю на него и понимаю, что действительно хочу, хочу прикасаться к нему, хочу взять в рот, хочу почувствовать, как ему нравится со мной.