Я без ума от французов (СИ)

– Иногда, – Селестин вздыхает, успокаиваясь. От сигареты или от того, что Тиерсен понимает его. Понимает, как всегда, лучше, чем все люди мира. – Иногда… мне бы хотелось, чтобы ты жил здесь и никогда не возвращался.

– Слушай, – Тиерсен хватается за спинку крепче, и Селестин откидывается на нее, чувствуя плечом его пальцы, – извини. Вот за все, что мы устроили в последние дни. Я не хотел тебя в это вмешивать…

– Все в порядке, – Селестин машет рукой. – Главное, что мы закончили с Лефруа. А с остальным справятся психолептики, – он говорит об этом спокойно и отстраненно.

– Я очень постараюсь тебя больше ни во что не втягивать, – Тиерсен говорит честно, он на самом деле никогда не хотел доставлять брату неприятности.

– Все равно будешь, – Селестин тихо смеется. – Даже если я перееду в Арктику, ты меня и там найдешь с очередной гениальной идеей, – и Тиерсен улыбается, прислоняясь к спинке кресла лбом. Селестин молчит, а потом говорит резко, непоследовательно, так, будто очень давно хотел это сказать: – Если бы ты не уехал в Италию, или если бы вернулся после академии, или если… – он коротко вздыхает и начинает заново: – Если бы все тогда пошло по-другому, хоть что-нибудь пошло по-другому, мы могли бы… – он недоговаривает, сбившись, и Тиерсен замирает, чувствуя, как напряжены его плечи. И он может сказать правду, может, как говорит всегда… Тиерсен думает две секунды и абсолютно сознательно лжет:

– Нет. Нет, Сел, и мы оба это знаем, – и Селестин как-то странно расслабляется, делая последнюю глубокую затяжку и выбрасывая сигарету в окно. Тиерсен вздрагивает, чувствуя, как его сигарета уже догорела до фильтра и обжигает пальцы. Щелчком он тоже отправляет ее в окно и откидывается на спинку сиденья.

– Хорошо, – негромко говорит Селестин, натягивая перчатки. – Хорошо, что ты это сказал. Я столько лет боялся спросить, – и Тиерсен сжимает губы, понимая, как много проглядел здесь, как много не замечал.

– Все в порядке? – он спрашивает, хотя отлично знает, что Селестин сейчас тоже солжет.

– Да. Теперь все в порядке, – и так было слишком много искренности сегодня, чтобы продолжать говорить правду.

Цицеро аккуратно открывает дверь в квартиру – привычка не звенеть ключами и не шуметь замком давно такая же автоматическая, как ходить бесшумно – и быстро шагает внутрь. Не стоит здесь задерживаться, хотя Цицеро и испытывает хулиганское желание нарисовать кремом для обуви что-нибудь неприличное на зеркале в прихожей или попросту открыть кран в ванной, заткнув слив, и устроить локальный потоп.

– Тир? Ты что-то рано, – а вот голос из глубины квартиры Цицеро услышать не ожидал и поэтому прижимается к комоду резко, почти рефлекторно опуская руку на пояс и сразу ее отдергивая. Цицеро не взломщик сегодня, Назир знает его и поймет, что Тиерсен не смог прийти за вещами сам.

Назир выходит в прихожую, когда Цицеро уже улыбается спокойно, сунув руки в карманы куртки.

– Ты? – на лице Назира появляется непроизвольное выражение презрения и брезгливости. – А где Тир? – но он быстро берет себя в руки, явно не собираясь задавать лишних вопросов.

– Он не смог прийти, – Цицеро решительно смотрит на Назира снизу вверх. – Но попросил Цицеро забрать его вещи. Цицеро может пройти? – тон у него довольно наглый, и Назир даже сжимает губы на секунду.

– Как всегда, не нашел времени даже зайти и попрощаться со старым другом, – Назир смотрит на Цицеро внимательно, но отходит в сторону, пожимая плечами. – Хотя даже хорошо, что так вышло, – Цицеро бросает на него странный взгляд, но намек на редкость прозрачен: “Забирай вещи и вали отсюда”. И вроде бы это именно то, что Цицеро нужно, но почему-то ему такой расклад ужасно не нравится. Как будто в нем есть какой-то подтекст, который Цицеро не смог прочитать.

Он осторожно подходит к Назиру, понимая, что в коридор придется пройти мимо него. И останавливается напротив, и так разница в росте ощущается особенно четко.

– Что-то еще?.. – недружелюбно спрашивает Назир, явно сглотнув грубое слово в конце, и Цицеро неловко мотает головой, шагая дальше. Два небольших шага, чтобы пройти мимо, но Цицеро чувствует какое-то странное напряжение, отличное от обычного неприятия. И решает, что пожалеет об этом, понимает, что Тиерсен будет на него сердиться, но… Подошва армейского ботинка соприкасается с полом, и Назир остается за спиной Цицеро на долю секунды. Они начинают движение одновременно. Маленький итальянец поворачивается на пятках, когда Назир поднимает руку. Удар рукоятью беретты приходится ровно в смуглый висок, и Назир, пошатнувшись, врезается боком в стену, почти мгновенно теряя сознание. Белки закатившихся глаз так четко выделяются на фоне темной кожи, а наручники, которые Назир успел достать, звонко звякают об пол. Именно так Цицеро запоминает это, немного растерянно разминая руку.

– Тиерсен убьет Цицеро, – он хихикает коротко и нервно, опускаясь на корточки, наклоняясь к лицу Назира и слушая, есть ли дыхание. – Убьет-убьет-убьет, – Цицеро бормочет возбужденно, убедившись, что Назир еще жив, и поднимается быстро, направляясь в гостиную и забирая чемодан. Маленький итальянец не забывает взять ключи с собой и запирает дверь снаружи перед тем, как спуститься вниз.

– Моя машина, кстати, здесь недалеко, можно ее забрать, – рассуждает Тиерсен вслух. – Тогда ее поведет Цицеро, а ты – свой джип, и не придется перегонять ничего потом.

– Отличная идея, – Селестин слушает его немного отстраненно. На звук открывающейся двери подъезда они поворачиваются оба, смотря на Цицеро с легким нетерпением.

– Ну что, поехали? – Тиерсен открывает дверь и улыбается, но почти сразу перестает.

– Видишь ли, Ти… – Цицеро неловко останавливается, потирая щиколотку ступней другой ноги. – У Цицеро наверху возникли… очень непредвиденные обстоятельства, – он смотрит на Тиерсена совсем чуть-чуть виновато.

– А я почему-то даже не удивлен, – Селестин флегматично поглаживает руль.

– Рассказывай, – Тиерсен тоже не думает переживать раньше времени, только подманивает Цицеро ближе к себе и мягко берет его за запястье. И Цицеро хихикает, наклоняясь к его уху и шепча громко. И хорошее настроение у Тиерсена проходит быстро. – Так, я ничего не понял, но… – он отпускает руку своего итальянца, – Сел, пожалуйста, сходи с Цицеро наверх. Там что-то с Назиром. Я бы сам сходил, но четыре этажа… – он виновато пожимает плечами, бросая взгляд на свою ногу.

– Ладно-ладно, – Селестин с легким беспокойством открывает дверцу и вылезает из машины. – Что там у тебя еще?

Но Цицеро не отвечает, торопливым шагом направляясь обратно к дому. И Селестин чувствует себя очень неуютно, идя за ним.

– И что это? – Селестин смотрит на лежащего на полу Назира, не подходя слишком близко и убрав руки в карманы пиджака. – И вот это, – указывает носом туфли на валяющиеся рядом наручники.

– Маленькая неприятность? – Цицеро смотрит на Селестина и прикусывает нижнюю губу.

– Это очень большая неприятность, – Селестин отстраненно прикидывает вес Назира. – И тяжелая. Что здесь вообще произошло?

– Цицеро не знает точно, – маленький итальянец опускается на корточки, подбирая наручники. – Кажется, он хотел арестовать Цицеро. Но Цицеро понятия не имеет, за что. Не успел спросить, – он тихо смеется.

– Да уж, я просто путаюсь в вариантах, – ядовито замечает Селестин, но рассуждать особенно некогда. – Ладно. Что мы с ним будем делать? Оставлять здесь – не самый лучший вариант, – его даже чуть беспокоит собственная практичность в таких вопросах.

– Определенно, – Цицеро думает быстро. Он знает один хороший вариант того, что можно сделать, но, кажется, ни одному из братьев тот не понравится.

– Можно попробовать привести его в чувство… – Селестин рассуждает вслух.

– Но Тиерсен, – Цицеро поднимает взгляд.

– Но Тиерсен, – Селестин кивает. – Нет времени разбираться. Что бы здесь ни произошло, разговор займет не меньше часа, а у нас его нет.

– Он ждал не Цицеро, – маленький итальянец соображает резко, пусть и поздновато. – Он ждал Тиерсена. С наручниками. Он мог вызвать полицию! – он вскакивает торопливо. – И тогда надо забрать его с собой, сейчас, сейчас же, увезти отсюда! – смотрит на Селестина растревоженно, и тот, подумав, опять кивает: