Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель (СИ)

Распорка, кольца-насадки, дилдо разных размеров, какие-то шарики, соединенные между собой цепочкой, маски, небольшие хлысты, ошейники, пробки, о предназначении которых догадаться было несложно, колодки, кляпы, даже кандалы и просто цепи. Тут также была шкатулка, открыв которую, Касим увидел множество сверкающих безделушек — пирсингов. Он не раз замечал их у многих наложников в гареме. Клипсы, кольца для сосков, соединенные цепочкой, серьги и еще множество других. По-видимому, калиф дарил их своим наложникам в знак своей расположенности.

Мужчина присвистнул, окидывая взглядом все это имущество. Кажется, теперь до него дошло, для чего к балдахину кровати калифа были приделаны четыре кольца на цепи. Явно не для красоты и не для того, чтобы цеплять на них прозрачный тюль, защищавший от насекомых, которые летом иногда залетали в комнату.

Интересно, использовал ли Амир все эти игрушки на себе самом хоть раз? Судя по тому, что в его коллекции имелись фаллосы немалого размера — использовал. А вот цепи, плети и все остальное явно предназначалось для рабов из гарема. Касим ощутил жгучее желание проучить мальчишку его же излюбленным методом. И часто он использует хлыст? Любит доминировать?

В его груди медленно закипала волна гнева и… возбуждения, неторопливо отхлынув к низу живота. И он пообещал самому себе, что обязательно использует на калифе его собственные игрушки.

Закрыв тайник, Касим вернулся в постель и вскоре уснул. Он слышал, как пришел Амир, благоухая цветочными маслами. Видимо, только что искупался. Забравшись на кровать, юноша почти мгновенно погрузился в сон — тяжелый денек сегодня выдался. Все то время, что Касим выздоравливал, они мало разговаривали, в основном потому, что калиф целыми днями отсутствовал, занимаясь государственными делами, а когда приходил — Касим уже спал. Он довольно долго задавался вопросом, почему же все-таки калиф оставил его выздоравливать в своих покоях, ведь ясно же, что пока он ни на что не годен в постели. Неужели глодало чувство вины?

Ближе к утру мужчина проснулся и долго разглядывал спящего калифа. Обнаженный Амир спал на боку, зажав между бедер шелковую простыню и подложив под голову ладони. Невинный во сне, словно ангел. Ажурная бахрома ресниц бросала тень на светлую кожу цвета молока. Длинные черные волосы разметались по подушкам. Красивый… и жестокий. Калифу нравилось играть людьми, властвовать над ними, доказывать свой авторитет. Недаром у него был такой большой гарем. И при всем при этом он предпочитал пассивную роль в постели, что было довольно странно, по мнению Касима. В любом случае, он намеревался сделать так, чтобы хоть раз своенравный эгоцентричный мальчишка ощутил на собственной шкуре все то, что проделывал со своими наложниками.

Когда Амир проснулся и открыл глаза, было по-прежнему темно. Он моргнул — на глаза что-то давило — не сразу разобравшись, в чем дело. Наконец до него дошло, что ему надели повязку. Черный шелк приятно ласкал кожу, и на затылке узел был стянут не слишком сильно.

Когда калиф пошевелился, то почувствовал, что у него связаны руки за спиной. Связали их не так давно, потому что он пока еще не ощущал покалывания или неудобства от своего положения. Запястья были обмотаны все тем же шелком. Он все еще лежал на боку, так что подняться было бы весьма сложно. Лишь на мгновение калиф ощутил легкий страх, но почти сразу же взял себя в руки и успокоился.

— Касим? — позвал он, и тут же ему в рот засунули кляп.

Калиф гневно замычал, задергавшись в своих путах, но, разумеется, у него не получилось даже сесть.

Его перевернули на живот, поставив на колени. Амир почувствовал, как на его лодыжках защелкиваются кожаные браслеты, прикрепленные к специальной распорке, не дававшей свести ноги вместе, и задергался еще сильнее. Сердце застучало быстро и сбивчиво, во рту уже скопилась слюна, засочившись через кляп, но вытолкнуть его не было возможности. Он старался дышать ровно и спокойно, однако ничего не получалось. Ко всему прочему, калиф почувствовал, как волна жаркого возбуждения захлестывает его с головой: осознание того, в какой откровенной и уязвимой позе он сейчас находится, заставляло кровь быстрее бежать по венам, а член почти прижиматься к животу.

Он ничего не видел, но это придавало остроты ощущениям. И когда на его спину легла ладонь, Амир замер, даже перестав дышать на мгновение. Касим? Это был он?

Калиф попытался повернуть голову, но не смог, иначе потерял бы равновесие: поза была донельзя унизительной и вместе с тем возбуждающей. Рука медленно заскользила вдоль его позвоночника, легла на ягодицы, слегка сжимая их, и калиф почувствовал, как пальцы погладили вход в его тело. Он шумно втянул в себя воздух, ерзая и пытаясь подставиться под них так, чтобы они вошли в него. Рука мгновенно исчезла. Затем он ощутил, как на его член надевают кольцо, и замер, зажмурившись под повязкой. Конечно, он узнал все эти игрушки. Амир редко использовал большинство из них, но один их вид заводил его до крайности, а потому он бережно хранил все это в своем тайнике за картиной. Ему нравилось видеть ошейник с цепочкой на сильном мужчине, нравилось одеть на него легкие кандалы, прикрепив их к серебряным поручням своей кровати, чтобы долго мучить его ласками, нравилось видеть украшения в интимных местах, но… пока что он нечасто давал волю своим прихотям, в основном потому, что ни один мужчина из его гарема не вызывал у него желания заковать его в цепи, не возбуждал фантазию своей непокорностью. Они все были слишком послушными, слишком… вялыми, не было того огонька в глазах, не было желания и вызова, которые заставили бы Амира хотеть подчинить их себе.

Он вспоминал о своих игрушках, когда ему хотелось немного развлечь самого себя, но вот уже больше трех недель он и думать о них забыл, а сейчас снова вспомнил… И жутко захотелось увидеть Касима, закованного в цепи, распятого на его кровати снова. А может быть, на кольцах… Воображение рисовало одну фантазию эротичнее другой, и калиф почувствовал, что уже безумно возбудился.

Он вздрогнул, когда ощутил, как на его дырочку льется прохладное масло. И затем в нее ввели анальную пробку, заставив его распахнуть глаза от неожиданности под повязкой и глухо застонать. Кляп ужасно мешал, слюна сочилась через уголки губ, стекая по подбородку, все тело окутало покалывающее приятное тепло, нараставшее с каждой минутой. Так хотелось увидеть лицо того, кто пленил его, хотя Амир и был уверен почти на сто процентов, что это Касим. Однако оставался всего один малюсенький шанс, будто это не он, и именно этот шанс будоражил сознание и заставлял его член дергаться в предвкушении. Потому что Амир никому бы не позволил увидеть себя в такой унизительной позе, кроме… Кроме разве что Касима, да.

Он снова заерзал, пытаясь приподняться, и пробка начала медленно выскальзывать из его тела, но вдруг раздался звонкий шлепок по ягодицам, заставивший его вздрогнуть и дернуться всем телом. Амир тихо замычал и зажмурился. Этот шлепок возбудил его еще больше. Безумно хотелось дотронуться до себя, или ощутить жадные толчки в своем теле, но у него даже не было возможности лечь на живот и потереться ноющим членом о простыню, чтобы хоть немного унять свой пыл. И попросить приласкать себя он тоже не мог, лишь мычал и постанывал сквозь кляп.

Определить, где находится Касим, было невозможно. Амир затих, напряг свой слух, но он даже не услышал его дыхания. Кровать снова прогнулась под тяжестью второго тела, и горячий язык прошелся между его лопаток вдоль позвоночника к самой пояснице. Он боялся даже вздохнуть, чтобы не спугнуть эту эротичную, медленно скользящую вдоль его тела ласку. Язык мужчины обласкал его копчик, обвел края дырочки, натянутой вокруг пробки, и спустился дальше, скользя вдоль внутренней стороны бедра. Амир тихонько застонал, надеясь, что Касим приласкает его член, и тот оправдал его ожидания — пальцы, показавшиеся горячими, обвились вокруг влажной скользкой головки, погладив ее неторопливым движением.