Собственными руками (СИ)

Она бросилась к двери, словно думала, что успеет открыть её и хотя бы в этот раз сбежать от гостя, оставленного самому себе на развлечение, и потому находящего отнюдь не безобидные решения своих проблем. Взвизгнула, когда под грудью грубо подхватила сильная рука, чтобы завалить на кушетку. Кепка свалилась на матрац, волосы разметало. Одной рукой она цепко схватилась за нары, чтобы не упасть и не разбить себе лицо, потому что большая часть её тела балансировала на краю.

Будучи, как ни крути, джентльменом, Дофламинго подхватил её под коленом и полностью закинул на постель. Она подогнула ноги, приподнялась на локтях и поползла таким образом к изголовью. Быстрый взгляд упал на дыру в груди посягнувшего на её честь человека, и это не ускользнуло от его внимания.

— Конечно, — хмыкнул он и ударил по животу кулаком.

Хрупкое девичье тело, наверное, не принимавшее ранее удары такой силы и тяжести, подпрыгнуло под аккомпанемент её дикого рёва. Как только оно снова опустилось на нары, девушка со всхлипом перекатилась на бок, подхватив живот руками.

— Расскажи им всё, — сально улыбается он, склонившись над ней на кушетке.

Сколько мороки с этими комбинезонами. Другое дело, когда женщины ходят в платьях: красивее, практичнее и не надо возиться с застёжками.

Рывком вернул узкую спину на место и сел, прижив к кровати её хрупкие колени. Она дёрнулась в попытке вырваться из-под него и взвыла от боли и понимания того, что она быстрее разорвёт все связки. Рот он ей снова зажал — в панике она может закричать, а ему не сыграет на руку полный сбор экипажа, когда приватная вечеринка только началась.

Острые ногти вгрызаются в предплечье той руки, что мягко, чтобы не оставить синяков, давит на лицо. Однако они лишь слабо царапают грубую кожу. Расстегнул пуговицу на воротнике-стойке; теперь она другой рукой вцепилась в его ладонь, начавшую расстёгивать молнию униформы. Плачет и что-то мычит, мотая головой и скованно елозя по постельному белью. Сокровище, что она прячет под униформой, стало доступно ровно по грудь.

— Не забудь ни одной детали, — шепнул Дофламинго, запустив пальцы под одежду.

Достаточно богатая грудь идеально легла в ладонь, заполнив её и позволив даже сжать, чем за всю жизнь он редко себя баловал. Сминая лёгкую майку и простенький лифчик, без жалости и страха наследить давит на округлость, а она вызвала ассоциацию с антистрессовой игрушкой, но никак не с сексом. Усмехнулся тому, что спустя годы с Ло женская грудь кажется чем-то неправильным и, без греха можно заявить, чужеродным.

Она выгибает спину, чтобы убавить боль, и снова гортанно воет оттого, что тело натянуто, как на дыбе. Отпустила его руку и кулаком ударила в грудь, насколько могла сильно, но на деле просто немного помяла кожу. Сейчас он будто с ребёнком борется, если это можно так назвать. Хохотнул, глядя в раскрасневшиеся испуганные глаза, которые бедняжке едва удаётся приоткрыть.

Расстегнул молнию ещё ниже — до самого конца, где обнаружил и низ майки, и пояс трусиков. Открыл себе её худой животик, а на нём налит розовый ушиб по размеру его кулака. Стал задирать одежду выше, гладя нежный стан, подбираясь к бюстгальтеру, которой грубо сдвинул вверх, возможно, оцарапав кожу. Подчинённая Ло, из-за чьего эгоизма вынужденная переживать подобное, попыталась уйти в сторону от руки, лёгшей на нагую грудь. Её кожа покрылась мурашками неприязни.

Напоказ ей он облизнулся перед тем, как склониться и провести языком по плечу. Жертва плаксиво всхлипнула, а в следующий миг тягуче застонала из-за впившихся в ключицу огромных, достойных хищника зубов. На губы и язык из-под прокушенной кожи вылился неповторимый вкус крови. Оторвавшись, он поправил немного съехавшие очки и наблюдал, как краснота плёнкой расползается по тоненьким каналам, огибая ранее незаметные волоски.

Съехал задницей на голени, и колени тут же попытались согнуть, что вышло буквально на сантиметры, а потом ноги вновь намертво придавили к матрацу. Вновь нагибаясь, очки придерживал лишь до той минуты, когда уложил лицо между грудей и прижался губами к одной из них. Ведёт руку вниз по боку, медленно подбираясь к трусам. Мягкая женская плоть, от прикосновений к которой он давно отвык, забавляет тем, что отводит сосок ото рта. Наконец, девчонка сдалась и опустила руки вдоль тела. Скорее всего, вопреки тому, что не верит ни в одного бога, сейчас она молится, чтобы её кто-то хватился. Молится любому святому, чтобы тот надоумил её спасителя проверить смотровую.

Шурша, комбинезон натягивался, когда подлезшие под трусы пальцы двинулись на задницу, спуская вещицу всё ниже. Грубая металлическая молния неприятно скребёт по смуглой коже, а он уже у цели — берёт ягодицу в ладонь и, царапая, сжимает в пальцах. Жертва теперь спокойна, даже всплесков отчаянья не проявляет, поэтому он отпускает её рот, чтобы открыть грудь полностью.

На труды возбудиться потратилось несколько долгих минут, что совершенно не свойственно для его сексуального аппетита. Плавные линии, мягкость и податливость — всё не то; она даже пахнет иначе, чем… Пришлось набрасывать в разуме что-то действительно соблазнительное.

Тонкая… Хотя для него практически каждая шея тонкая, но сейчас в воображении она в дополнение к хрупкости жилистая. Рельеф гортани с небольшой возвышенностью посередине. Чёткие ключицы, ниже которых следует до жёсткости упругая, развитая тренировками грудь. Живот украшают в меру накаченные мышцы пресса. Целуй он сейчас его, то по плечам на спину, очень вероятно, скользнули бы пятки, которые слегка оцарапали кожу. Не по-женски шершавые пятки. Чистый запах кожи, но с немного кисловатой примесью пота. Женщины всегда пахнут слаще, чем тот, до кого он хочет дотрагиваться сейчас. Ладони гладят голову с такой нежностью, что хочется замереть и наслаждаться тем, как пальцы перебирают волосы. Смуглая, суховатая кожа, а на неё, словно невидимой кистью художника, ложатся плавные чёрные линии.

Дофламинго резко встал на коленях и смотрит на практически обнажённое женское тело, которое он совершенно не хочет, даже немного возбудившись. Делать то, что он не особо-то и желает, да ещё и обманывать себя для этого — недостойно его величия и откровенно лень. А хочет он Ло. Хочет до того сильно, что никого иного представить и не может. Даже после содеянного этот мальчишка влечёт к себе.

⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥⑥

Столовая небольшая и густо заставленная столами. Когда Ло проектировал подлодку, даже не допускал, что экипаж разрастётся до двух десятков. Не думал он также, что команда окажется настолько разномастной, что вберёт в себя не только женщин, но и таинственных минков, которых-то за расу не считают по незнанию.

— Я крут, — вскинул Шачи руки, словно бодибилдер на соревновании, демонстрируя бицепсы, неудачно скрытые за мешковатым комбинезоном.

— Ты мне чуть уши не отрезал! — прижимая упомянутое к голове, визгом кричит Бепо, стоя возле стола, за которым сидит его оппонент в споре.

— Ну, промахнулся немного, — пожал тот плечами, а по помещению покатились ехидные смешки, предвещающие новый шквал хохота.

— Это как так можно промахнуться на девяносто восемь градусов?! — отпустил голову, на которой из-под длинного, густого меха выглянуло небольшое ухо, и указал в сторону поля для дартса с воткнутыми в него метательными ножами.

— Ты даже высчитал! — впрямь изумился Пенгвин, сидящий за столом, на который закинул ноги.

— Разумеется! — начал кричать медведь на вставившего слово. — Я в отличие от вас считать умею!

Ло тихо усмехнулся их демонстрации долгой дружбы. Все трое появились, когда он только начал набирать команду, и стали её основой. Их ежедневные перепалки служат подтверждением того, что они не просто команда, а практически семья.

Только не давали покоя две вещи. Человек, изъявивший желание сбегать в смотровую за антисептиков и бинтами, давно не возвращается. Нужды в оказании ПМП нет вообще-то, но Бепо не успокоится, пока его обидчик не будет лицезреть, как он страдает от нанесённых ему смертельных ран. На вторых порах его беспокоил Дофламинго, который подозрительно спокойно себя ведёт уже второй день. Хочется верить, что на него подействовала конфискация сердца, но он смеялся над ним так искренне, будто это сущий пустяк.