Дожить до рассвета (СИ)

========== Часть 6. Остриё ножа ==========

На следующий день Уилл с трудом разлепил глаза. Тело болело, да и кости ломило после побоев. Солнце уже было высоко в небе, и по тишине, окружающей его, человек понял, что он в доме один. К своему удивлению Грэм обнаружил себя в кровати в своей комнате. Его руки были свободны от пут, раны и ссадины обработаны странно пахнущей мазью. И всё же Уилл с трудом добрался до ванной, можно сказать, по стеночке, мучимый болью и слабостью в животе. Побег был самой глупой его затеей из всех возможных, особенно с учётом того, что он не решился убить вендиго, а просто атаковал его, вызывая тем самым на дуэль.

Смыв с себя кровь и мазь, Уилл добрался обратно до выделенной ему комнаты и забрался на кровать, не боясь испачкать бельё алыми разводами. Не оклемался юноша и к вечеру, зато благоразумно закрылся на замок, благо, вернувшийся Ганнибал трогать его не стал.

Дни тянулись медленно, и свою неприязнь к хозяину дома Уилл выплеснуть не мог, так как понимал, что силы всё ещё не равны. Нужно было действовать хитростью, и Грэм вернулся к домашним делам, желая убедить Ганнибала, что он смирился со своей судьбой, хотя спина нещадно болела, но спустя четыре дня человек мог ходить более свободно, а не еле-еле волоча ноги и морщась от каждого движения. В его случае только проявление покорности могло продлить ему жизнь и приблизить тот час, когда он вонзит хищнику в глаз кинжал – на этот раз Уилл решил бить наверняка. Изо дня в день Грэм лелеял план мести, но для его воплощения нужно было втереться к зверю в доверие. Однако вендиго игнорировал присутствие юноши, да и Уилл старался не попадаться ему на глаза лишний раз, опасаясь очередного насилия. Избитое и втоптанное в грязь самолюбие теперь отдавало жгучей болью, но при этом оно не затуманивало рассудок. Стоило кончиться запасам мяса, и новым блюдом зверя мог стать сам Уилл.

Поздними вечерами он замечал, как Ганнибал сидит в гостиной и читает книги. Раньше он и подумать не мог, что подобные твари могут читать или интересоваться искусством, а в спальне вендиго, куда Грэм заглядывал, когда варвара не было дома, имелся мольберт. Та сумка, с которой зверь вернулся домой в день нападения Уилла, так и валялась в прихожке. Грэм не смог преодолеть интереса и заглянул в неё, с интересом обнаруживая там книги и хлеб. Всё это Ганнибал в тот день определённо принёс ему, так как сам он никогда не ел хлеб.

Уилл не мог понять, как скоро оборвётся его жизнь, а круглосуточная тишина и скука сводили с ума. Вендиго оставлял ему крохотные порции еды, и Грэма уже тошнило от безысходности. Поэтому он стал действовать смелее: на шестое утро он даже встал раньше хозяина дома, накрыл стол на двоих и дождался Ганнибала. Лучше было изучить его реакции и разгадать помыслы, чем дожидаться очередного акта унижения. Вендиго промолчал, когда увидел на кухне Уилла. Он поел, словно бы не заметил присутствие человека рядом с собой, но и протеста не выразил, а после так же молча покинул кухню.

- Подожди! – крикнул Уилл, нагоняя хозяина дома уже в зале. – Послушай… Прости, что напал на тебя в тот день и попытался сбежать, - голос предательски дрогнул, рискуя выдать неуверенность и неискренность Грэма. - Но чего ещё ты ждал от меня? Я человек, мой дом там… я просто хотел домой! К друзьям, к родным…

- У тебя нет родных, - внезапно отозвался Ганнибал, даже не оборачиваясь. – Я знаю о тебе всё.

Впервые за долгое время вендиго заговорил. Казалось, он только и ждал извинений, когда как Уилл лелеял надежду на то, что сумеет убить его с одного удара. Но чтобы осуществить подобное, следовало подготовиться и выждать нужный момент. Второго шанса у него точно не будет.

- Мои друзья… и были мне родными, - тихо произнёс он.

Вендиго медленно обернулся, бросая на пленника тяжёлый взгляд холодных глаз. Он всё ещё изучал своего взбалмошного гостя, возможно даже, отчасти понимал его, но инстинкты зверя были всё равно куда более в приоритете.

- Я спас тебя из ада, вытащил из того бункера. Ты хоть знаешь, что делают с ясновидящими? – спросил он. - Я дал тебе крышу, кровать и еду, взамен попросил лишь ублажать меня беседами. Не хочешь по-хорошему – так будет по-плохому…

-Я ошибся! – внезапно снова перебил Уилл с отчаянием в голосе и примирительно поднял руки. – Я понял, что мне не найти дорогу домой. Я не ориентируюсь на местности, заблужусь скорее. Ну, если судьба у меня такая, то… Давай попробуем начать сначала? Ты бы на моём месте тоже попытался вырваться… любой бы попытался, - поспешно добавил он. - Ты же знаешь ценность свободы.

Ганнибал, как зверь и хищник, знал ценность свободы. Порой она была дороже жизни, особенно если речь шла о жизни в неволе. Мужчина явно проникся этими словами и некоторое время он молчал и сурово смотрел на своего человека, после чего выдохнул и произнёс:

- Ну, посмотрим, что дальше будет. Но это не значит, что я тебя в итоге не съем, особенно если повторишь выходку.

Дёрнув мальчишку на себя, хищник провёл его в зал, где усадил на диван и одним резким движением разорвал на нём рубашку, на что Уилл лишь вздрогнул и зажмурился, но не предпринял попытки к сопротивлению, готовый ко всему. Ганнибал встал и ушёл, пока Грэм морально настраивал себя на терпение, - чему быть, того не миновать, - однако вместо новой порции боли или унижений до его спины мягко прикоснулись влажным полотенцем. От приятной прохлады Уилл снова вздрогнул, так как некоторые раны всё ещё болели.

- Ты такой бледный, явно болен. Нагноение… - пояснил Ганнибал, бережно обтирая спину человека. – Ты рано смыл мазь. Я приложу новую, за пару дней всё вытянет. И руку тебе перебинтую, неуклюжий, ты же порезался, когда готовил завтрак.

Уилл промолчал и бросил взгляд на порез на ладони. Прикосновение влажной ткани и сильных рук в проявлении заботы были приятными и даже успокаивающими. Краем глаза Грэм увидел, что принесённая ванночка с водой уже приобрела багряный окрас от смываемой крови. Всё происходило медленно и неспешно; в воздухе повис приятный запах успокаивающих мазей, и человек прикрыл глаза, едва не падая и не засыпая прямо на полу от усталости. Вскоре Ганнибал смазал все его незаживающие раны и перебинтовал, только и от этого лучше Уиллу не стало. На его теле проступила испарина, дыхание участилось, и Ганнибал смазал его лоб и виски, делая охлаждающие компрессы, после чего кормил чем-то довольно невкусным, похожим на травяной отвар.

- Пей, человек, - говорил он, приподнимая пленника и приставляя к его губам чашу. – Пей! Силы нужны. Это всё усталость, волнение и незаживающие раны.

Уилл дёрнулся и сплюнул отвар прямо на пол, едва ли не на ноги вендиго. Ковёр явно был испорчен пятном зеленоватого цвета, но хозяин дома проигнорировал этот факт, словно ничего не заметил.

- Глупый человек, - отчитал Ганнибал, покачав головой. – Пей! Пропадёшь ведь.

- Я же не игрушка… - сквозь нервный смешок отозвался Грэм, и губы его дрогнули в болезненной ухмылке. – Ты кормишь меня, когда хочешь, лечишь или калечишь… Почему?

- Ты – мой человек, - пояснил хищник. - А я твой хозяин. Смирись. Я прощаю тебя, сегодня ты будешь отдыхать, а завтра за работу.

На другой день Ганнибал поручил человеку убрать конюшню. Уилл воспринял это распоряжение даже позитивно: он давно хотел выбраться к лошадке, которая обитала там, и побыть с ней, чтобы хоть как-то отвлечься. У лошади не было имени, и Уилл про себя назвал её Джуди, при этом с искренне детской непосредственностью потрепал её по холке. Ганнибал даже не стал высказывать Грэму за то, что тот слишком долго выполнял такое простое распоряжение, стоило хищнику лишь увидеть, как Уилл ожил рядом с Джуди.

Домашняя уборка давалась легко, к тому же большую часть времени вендиго охотился в лесу, и Грэм без всяких проблем изучал новое жилище. В прихожке под половицами он даже нашёл заряженное ружьё, что было крайне полезной информацией. Что-то подсказывало Уиллу, что если прострелить твари голову, то он точно умрёт. Только вот подобраться к нему с ружьём казалось бесполезным: вендиго практически не спал, реагировал на любой шорох и запах, улавливал движения за миг до того, как человек их совершал. Усыпить бдительность зверя можно было лишь одним способом.