Крестовский треугольник

— Номер квартиры у тебя какой?

— Номер… пятьсот… двадцать… не-е-е… тридцать семь…

Валерка ткнул несколько раз в клавиатуру пальцем. Домофон неприятно загудел.

— Кто? — послышался из динамика мягкий баритон.

— С-с-сука! — злобно просвистел Санька.

— Кто, я не слышу?

— Я, я! — рыкнул в микрофон подросток.

— Саня?! Заходи!

Послышался противный писк, зелёная лампочка на панели замигала.

***

Когда дверцы лифта распахнулись, на пороге открытой квартиры Саньку ждал Андрей.

— Саня! Ты где был?! Мы чуть с ума не сошли!

Окатив мужчину пренебрежительным взглядом, Санька устремился внутрь. Желудочный спазм колючкой подкатил к горлу.

— Саня! — закрыв за мальчиком дверь, Андрей ошарашенно уставился на него. — Ты что, пьян?!

— Отвали, пидор! — почувствовав, что его сейчас вырвет, Санька поморщился и опрометью кинулся в туалет.

— Что?! — шокированный словами Андрей застыл в оцепенении. Дошедшие до сознания слова больно ударили грубой правдивостью, оставляя неприятное чувство тревоги.

Запиликавший в руке телефон, нарушая тишину жалобными трелями, вывел из состояния ступора.

– Да!

Это был Роман.

— Его нигде нет! Я иду в милицию!

— Не надо в милицию! Он дома. Только что пришёл.

— Фу-у-ух, — облегчённо выдохнул на том конце голос.

— Только…

— Что?! Что с ним? — Роман снова заволновался.

— Кажется, он выпил.

— Как выпил? Он что, пьяный?!

— Ну, да.

— Где сейчас? — напряженно спросил Ромка.

— Блюёт в туалете.

— Вернусь, я ему задам!

— Не надо, Рома… — Андрей нервно покусывал нижнюю губу. — Знаешь, он назвал меня пидором. Думаю, всё из-за этого.

Часть 6

В квартире было темно и тихо. Санька, проторчав около получаса в ванной, ни слова не говоря, демонстративно прошёл мимо Андрея, не обращая на него ни малейшего внимания, и заперся в комнате. Романа всё не было. Наверное, в поисках сына он забрёл слишком далеко.

Андрей сидел в кухне, положив голову на стол, и смотрел на светящееся в темноте окно. Чувство вины душило его. Наверное, во многом, что сейчас происходит, виноват именно он. В памяти всплывали картины прошлого. Он помнил и бережно хранил всю историю их с Романом любви в мельчайших подробностях, начиная с первого дня знакомства. Перед глазами снова проносились события четырнадцатилетней давности. Они мелькали, словно кадры старой доброй киноленты, заставляя сердце сладко сжиматься от воспоминаний о днях ушедшей молодости.

***

После окончания университета Роману очень легко удалось устроиться на работу в солидную нефтяную компанию. Знакомые удивлялись, некоторые даже завидовали. Корпоративная этика предприятия была очень похожая на то, как ведут себя представители западных стран. Здесь было принято улыбаться всем и всегда. Руководство насаждало идею сплочённости команды, говоря, что все делают одно большое дело. Поэтому доносительство в профессиональной среде считалось делом благородным, а сокрытие ляпов своих коллег непростительным преступлением, за которое могли наказать рублём или даже попросить написать заявление по собственному.

Работали остервенело, с утра и до закрытия движения городского транспорта. Иногда без праздников и выходных. В такие периоды Ромка переставал различать дни недели. Жизнь была бесконечной чередой напряжённых рабочих будней, и только подведя курсор к правому нижнему углу экрана, он мог хоть как-то ориентироваться во времени. Такой сложный рабочий график психика выдерживала с трудом, и поэтому нередко он и его коллеги срывались на пьянки, наплевав на все сроки, забурившись в ближайшее питейное заведение. Но на следующее утро, опять тащились в ненавистный офис заколачивать бабки для любимой конторы.

Школьная подруга Крестовского, Ритка, смеялась, говоря, что Роман одержим жаждой наживы. Она всячески пыталась вытащить бывшего одноклассника на молодёжные тусовки, зная, что Ромка, в отличие от многих, неплохо зарабатывает и с ним можно хорошо покутить. Иногда он поддавался уговорам неуёмной авантюристки. Ритка отличалась весёлым нравом и была особой весьма общительной, каждый раз приводя его в новые компании.

Каким ветром выпускницу нефтяного университета занесло в общежитие художественно-графического факультета пед.универа, можно было только догадываться. Но тусовка подобралась интересная, можно сказать, богемная. Помимо студентов худграфа, здесь были балетные девочки, глупо хихикавшие после бокала выпитого шампанского, рыжий болтливый аспирант Глеб с филфака и быковатого вида парни с физкультурного.

Роман удобно устроился на кровати между двумя длинношеими грациями, с собранными на затылке в пучок волосами.

— А вы что, прямо-таки балерины? — непринуждённая остановка общажной комнаты располагала к открытому общению.

Девчонки, озорно глядя на симпатичного кареглазого брюнета, заулыбались, передразнивая:

— Прям-таки да, балерины!

— И что, правда в театре танцуете?

— Ага! В театре. Приходи, посмотришь.

— Приду, раз приглашаете. Контрамарку сделаете?

— Хорошему человеку можно и контрамарку сделать, — сощурилась светленькая зеленоглазая Ирка, кокетливо улыбаясь. — А ты здесь учишься?

— Нет, девоньки, я человек от искусства далёкий. Левополушарный. Отчего излишне прагматичен и склонен к наживе, — Роман потянулся к столу и, ухватив с тарелки кусок колбасы, лихо отправил его в рот.

Весело хохоча, в комнату ввалились несколько парней в сопровождении Ритки.

— Знакомьтесь, — возвестила она. — Стас, Альберт и…

Девушка обернулась к парню, стоявшему позади всех. В отличие от других, он был спокоен и даже немного скован.

— Андрей… — чуть слышно подсказал тот.

— И Андрей! Юрик, почему ты мне не говорил, что у тебя такие симпатичные соседи?

— Ритусь, так ты и не спрашивала! — Юрка был вечным студентом и к двадцати трём годам смог доплыть только до третьего курса. — Заходите, пацаны! У меня сегодня днюха!

— Поздравляем! — Стас, самый бойкий из всех, уселся к скромному праздничному столу. — Берт, Андрюха, чего там стоите?

Парни подошли ближе. Гостеприимный хозяин, попросив потесниться физкультурников, похожих друг на друга как братья-близнецы, налил вновь прибывшим в стаканы дешёвой водки. Альберт уселся между спортсменом и товарищем. Андрей же остался стоять, прислонившись к стене.

Ворвавшаяся ураганом в соседскую комнату Ритка, отправленная на поиски штопора, заметила троицу хорошеньких мальчиков и уговорила их зайти на праздник. Вечно голодные студенты упустить такой шанс не могли. Несмотря на сопротивление тихони соседа, они всё-таки уломали его не расстраивать девушку отказом и присоединиться. По всему было видно, что парень чувствовал себя неловко в малознакомой компании. Что-то было в нём странное, притягивающее взгляд. Он стоял как раз напротив Романа и тот с интересом разглядывал изящную фигуру с тонкими покатыми плечами, узкое лицо с заострённым подбородком, бледные, почти белые губы, застывшие в полуулыбке, и лукавые зелёные глаза, на которые падала длинная золотистая чёлка. Андрей, почувствовав интерес со стороны незнакомого брюнета, бегло взглянул на Романа. От этого взгляда в груди будто кольнуло. Выпив залпом очередную порцию водки за здоровье именинника, и извинившись перед девочками-танцовщицами, Роман вышел на общую кухню покурить.

Кухня представляла собой просторное помещение с четырьмя старыми газовыми плитами, выстроенными возле стены. Пол был выложен метлахской коричневой плиткой, в которой кое-где зияли геометрической формы дыры, открывающие вид на бетонную стяжку. Стены, наполовину покрашенные побелкой, наполовину — ядовито-зелёного цвета краской, местами облупились и отсырели. Небольшой замызганный стол, накрытый стёртой по углам клеёнкой с аляповатым рисунком, довершал убогую обстановку.