Море опалённое свободой (СИ)

Лорени лизнул ещё раз шею, потом оставил лёгкий поцелуй на скуле и, когда Цурбус вернулся на своё место, прижался к его губам. Они слились в поцелуе, и Бахму снова повалил Лорени на спину. Эти поцелуи были другими. Они оказались страстными, жадными, беспощадными. Цурбус сминал губы Лорени с такой дикостью, словно моряк после многодневного штиля припадает к фляге с прохладной, пресной водой. А Лорени отвечал ему, прогибался в спине, стонал в губы и выпрашивал большего.

Рука Бахму скользнула вниз. Коснулась сосочка Лорени, прошлась по нему пальцами и устремилась вниз. Терпеть больше не было сил. Члены пульсировали, дрожали, выпрашивали. Вслед за рукой Бахму, стремительно опускалась рука Лорени. Вот они встретились на членах, соединяя их и помогая друг другу достичь разрядки. Вот они разорвали свой поцелуй, но для того, чтобы глотнуть воздуха, издать стоны и снова впиться друг в друга, взлетая на пик блаженства и эйфории.

Когда кончили, некоторое время лежали неподвижно, тяжело дыша. Лорени, прикрыв глаза, слушал биение двух сердец, и на удивление ему эта музыка нравилась. Близость Цурбуса приводила к лёгкому головокружению, и тот самый запах, который он ощущал совсем недавно, впивался в сознание, как пиявка в тело. Но реальность слишком жестока, чтобы так легко позволять осознавать свои чувства и свою искренность. Она разбивает мечты, испепеляет желания. И вот сейчас, когда минута блаженства прошла, в голове снова возник вопрос: «Что я делаю»?

Можно было бы больше и не смущаться. В последнее время, они только этим по утрам и занимались. Вот, только сегодня было исключение: они целовались. Целовались, и это могло значить только одно: они продвинулись в своих странных ощущениях и отношениях.

Цурбус быстро соскочил с Лорени, когда эта мысль разрезала его сознание на несколько частей. Лорени тоже сел, и они дружно друг от друга отвернулись. Только сейчас Иренди осознал, что он полностью наг, что находится в раковине, вокруг туман, а на востоке вот-вот собирается показаться солнце. Где-то в стороне трещат птицы, что-то плюхается за ракушкой в воде, может, играются рыбки.

- Ты посмотрел в глаза призраку, – заговорил Цурбус, и его голос прогремел, как гром среди ясного неба. Лорени вздрогнул, а потом скосил глаза в сторону Бахму. Тот протягивал ему штаны. Иренди взял их и принялся одеваться, вслушиваясь не в слова, а в голос Цурбуса. Какой он у него был приятный и бархатный.

- Когда попадаешь под их власть, становишься слабым и беззащитным. Потом они уносят тебя в море, где естественно ты тонешь и становишься для них пищей, – продолжил Бахму, разглядывая предмет, что выудил из нутра ракушки. Это была жемчужина, только большая. Диаметром в пять сантиметров. Зажав её в пальцах и слегка приподняв, Цурбус всмотрелся через неё на мир. Она была оранжевой, словно огонёк, прозрачной.

«Стекляшка», – подумал Бахму, слегка улыбаясь, такая стоить будет лишь гроши, но она что-то напомнила. Слегка повернувшись к Лорени, Цурбус приставил её к его рыжим волосам и снова улыбнулся. Иренди оглянулся, ещё не до конца натянув на себя штаны. Цурбус держал большую жемчужину, которая переливалась оранжевым светом, но была прозрачной. У Иренди перехватило дыхание, и он сам улыбнулся. Красота.

- Она, как твои волосы, – сказал Цурбус и, встретившись с ещё не до конца вернувшими себе цвет глазами, кхекнул, и, схватив ладонь Лорени, вложил жемчужину в неё. – Бери, принцесса.

- Ч… Чего? – смутился Иренди и отвернулся, как впрочем, и Цурбус. Какая ещё принцесса?! Но жемчужина была так красива, что не любоваться ею было глупостью. И Лорени сидел с надетыми до бёдер штанами и смотрел на неё, легонько улыбаясь. Стоп. Так получается, Бахму подарил её ему?!. Сердце забилось чаще, дыхание перехватило, румянец на щеках стал чётче и горячее, губы растягивались предательски в счастливой улыбке. Ладонь сжала жемчужину. Лорени быстро натянул штаны и аккуратно положил жемчужину в карман. Теперь это будет самая драгоценная драгоценность в жизни Лорени.

- Кхм, – прочистил горло Цурбус, пристёгивая шпагу к ремню на штанах. – Короче, когда попадаешь под власть призрака, – продолжил тему утреннего разговора Бахму. – Тобой овладевает холод, гноем покрываются глаза. Пришлось слегка ранить призрака, чтобы он ушёл в море, но они мстительные… Короче, спасённые из лап призраков, восстанавливаются через несколько часов. Но когда есть медикаменты, то восстановление происходит намного быстрее. Так как их у нас не было, мне пришлось…кхм… согреть тебя своим телом и… Ещё раз согреть… Поэтому мы оказались раздетыми. Хорошо ещё, что нутро ракушки такое тёплое, а то ночи-то холодные…

- С… Спасибо, – буркнул, снова заикаясь, Лорени, краснея ещё больше!

Минута молчания потянулась мучительно медленно и лениво, словно продираясь через вязкий и склизкий барьер. Цурбус быстро соображал, что бы сказать, его мозг работал с такой скоростью, что ему казалось Лорени слышит, как скрипят сосуды в этом сером веществе. Продолжать говорить о случившемся вчера вечером и о его последствиях, больше не хотелось. От этих жарких воспоминаний голова шла кругом, а низ живота наливался давящей истомой.

Лорени страдал тем же. Он пять минут застёгивал, а потом снова расстёгивал ремень, в надежде, что это тягучее время когда-нибудь закончится. Он сам пытался найти тему для разговора, но никак не получалось. Вместо этого перед глазами вставал образ Цурбуса и его бирюзовые глаза. Тело до сих пор ощущало близость, ласки, жар и поцелуи… Внизу живота у Лорени творилось то же самое, что и у Бахму.

- Жемчуг! – вдруг вскрикнул Цурбус так громко, что Иренди чуть не помер от сердечного приступа. – Надо собрать жемчуг. Вперёд.

- Да. Жемчуг, – закивал Лорени, перестраивая свой мозг на работу. – Его же надо собрать.

И они решительно двинулись в сторону шлюпки. Цурбус впереди, Лорени следом, перепрыгивая с одной ракушки на другую. Хотя, идти было совсем чуть-чуть, Иренди показался этот поход целой вечностью. И вот, оказавшись у кромки воды, они замерли. Бахму нахмурился, огляделся. Шлюпки нигде не было. Неужели Данки уплыл, не сказав об этом Бахму? «Ерунда, – отвечал сам себе Цурбус. – Данки обязательно предупредил бы». Что-то липкое и противное зашевелилось внутри Цурбуса.

Он оглянулся на Лорени, а потом потянул его за собой.

- Пошли, прогуляемся вглубь моря, – буркнул он и быстро пошёл назад, вслушиваясь и вглядываясь в промежутки между ракушками.

Шли они примерно минут двадцать, пока не вышли на более заполненное ракушками пространство. Здесь не было видно даже миллиметра воды, в лучах взошедшего солнца, туман отступил, и теперь раковины ярко и красиво переливались. Лорени, открыв широко глаза и рот, созерцал эту прелесть, не боясь того, что выглядит он со стороны, как идиот.

Цурбусу было некогда любоваться красотой. Его волновало нечто другое, и он, перешагивая с одной ракушки на другую, шёл дальше, даже не представляя, где искать Данки. Страх за то, что Муар столкнулся с контрабандистами стал сильнее, когда послышался далёкий выстрел. Цурбус вдруг отчётливо нарисовал в голове картинку того, как Данки мёртвого сбрасывают в море, забирают коробки с жемчугом и уходят. Бахму тихонько застонал, мотнул головой и поспешил на звук выстрела. Ветра не было, выстрел прозвучал на востоке, значит, примерно там идёт бой.

- Это, что, выстрел? – спросил Иренди, не отставая от Бахму.

- Скорей всего, контрабандисты. Шлюпка должна была быть там, где мы её не нашли, – быстро говорил Цурбус. – Данки не мог уплыть, ничего мне не сказав. Данки не такой…

Через несколько метров, они услышали звук стали, Цурбус тут же рванул шпагу из ножен, его примеру последовал и Лорени. Огибая стену из крышек ракушек, что стояли перпендикулярно нижней части, они через пять минут вырвались на настоящее маленькое поле боя.

Ракушки стояли огромным кольцом, в центре был кусочек воды, на воде стоял летательный аппарат, который, расправив крылья, собирался уже взмыть в небо. Придерживая рану на боку, Данки со всей яростью, на которую был способен, пытался остановить попытки четырёх человек взойти на борт дирижабля.