Путь Ассы. Ян (СИ)

Из большого деревянного дома на окраине, над дверьми которого была какая-то витиеватая надпись, которую Ян не смог прочесть, доносился шум, гомон и смех – похоже, это был местный шалман. Безрассудно, конечно, показываться в заведении полном людей, но в тот же момент именно в нем можно было если не разжиться едой, то хотя бы заработать её. Да, он никогда не работал, разве что по дому помогал, в Венейе омегам, тем более мужчинам, вообще запрещено работать, но все же Ян наделся, что его скудных навыков хватит на то, чтобы получить кусок хлеба и уголок для отдыха.

Нутро шалмана дыхнуло на него неприятным жаром с характерным для подобного места запахом спиртного и жареного. Его затошнило, впервые за два месяца, но, скорее, голова закружилась, а перед глазами потемнело не потому, что он был беременным, а из-за запаха свежей пищи, мяса, выпечки, солода, из-за чего в животе неприятно потянуло, а перед глазами замелькали черные точки. Неужели чувство голода было настолько сильным?

Похоже, на него никто не обратил внимания, хотя Ян думал, что привлечет его незамедлительно. То ли местные завсегдатаи уже привыкли к появлению скрывающих свое лицо незнакомцев, то ли ему наконец-то удалось отвести от себя глаза, но несколько человек просто мазнули по нему взглядами, а после вернулись к своим делам. Дверь за ним хлопнула, закрываясь, и Ян вздрогнул, опасливо осматриваясь. Комната была большой, с несколькими окнами и деревянными балками, которые упирались в деревянный пол и подымались к потолку. Обычные деревянные круглые столы, за которыми сидели шумные компании мужчин, и несколько дородных женщин в длинных платьях и передниках, но с явно нескромными вырезами на груди, которые разносили большие кружки, очевидно, с выпивкой и тарелки с едой. Ян присмотрелся к завсегдатаям: мужчины, большие, широкоплечие, с зычными голосами, многие с бородой или усами, даже юноши примерно его возраста или же чуть старше были в разы крупнее его самого.

- «По комплекции они могли бы составить конкуренцию даже дельтам», - как бы между прочим подумал омега, глубоко втягивая носом воздух и, естественно, не чуя никаких запахов, кроме обыденных.

Альф в шалмане не было, только беты, но и они, ввиду их могучего внешнего вида, не вызывали особого доверия. Их женщины тоже были… иными. Нет, внешностью они почти ничем не отличались от венейских, но смотрели на мужчин не так, как омеги его страны. Темноволосый бета, гоготнув, смачно шлепнул одну из челядниц пониже спины, в ответ на что получил улыбку и… тяжелым деревянным подносом по хребту, после чего ещё громче расхохотался, цокнув языком в знак одобрения. Нет, Ян определенно не понимал этих Святорусов, а как, не понимая быт, уклад, саму суть жизни народа или расы, можно быть мольфаром, хранителем и защитником мира этих и им подобных людей?

За высокой длинной тумбой в конце зала стоял рослый мужчина, подавая челядницам подносы с едой и разливая пенящуюся выпивку в большие кружки. Пахло пивом – Ян даже фыркнул, хотя и не мог сказать, что этот запах неприятен, скорее, непривычен и очень похож на аромат пережаренной карамели, концентрируясь на котором омеге удавалось игнорировать запах пищи. Интересно, а если часто дышать, можно ли насытиться самим запахом или же хотя бы притупить это назидательное чувство голода?

Нахлобучив капюшон и опустив голову так, чтобы его лицо наверняка невозможно было рассмотреть, Ян направился к стойке, понимая, что человек за ней и есть владелец. Нет, старцевать Риверс не собирался – это было низко ввиду того, что на кусок хлеба он мог заработать и своими силами, что и собирался предложить хозяину, надеясь, что тот внемлет его просьбе и подберет для него какое-нибудь посильное дельце.

Присев на высокий деревянный стул, Ян ещё раз посмотрел на мужчину: высокий, широкоплечий, светловолосый и сероглазый, с громким, зычным голосом и слегка прищуренным, задорным взглядом. Бета хромал, причем явственно и ощутимо припадая на правую ногу, но, казалось, это не доставляет ему дискомфорта, а широкая, лихо распахнутая льняная рубаха обнажала могучую грудь со светлыми завитками волос, которую пересекал длинный белесый шрам. В прошлом этот человек определенно был воином, но сейчас в нем не было и тени суровости, хотя глаза, иногда, скорее всего, по привычке смотрели более пристально, нежели это было приемлемо для владельца шалмана, да и выглядел он ещё, пусть в нем и чувствовался закаленный дух матерого вояки. И у этого человека он собирался просить работу…

Ян опустил голову – в животе снова громко заурчало, а в горле образовался неприятный вязкий комок, от чего омега сдавленно закашлялся. Возможно, он переоценил свои силы, когда решил, что сам, не имя ничего за душой, плечами и в кошеле, сможет выжить в этом мире, мире, которому он, опять-таки, был чужд. Как-то до этого момента Ян и не задумывался над тем, столь же опекаем он был. Получается, даже Рхетт, что бы он ни делал и какими бы методами и способами его ни вышколял, в своеобразной манере заботился о нем, отгораживая от тех проблем, которые для обычного человека были будничными. Похоже, единственное, чего ему не стоило опасаться, так это посягательств на себя, как на омегу, хотя Риверс и не был уверен в том, что к таким, как он, иным мужчинам, здесь, в мире парной семьи, не относятся с пренебрежением, а ведь у него ещё не рожденный сын, которого нужно защитить…

Кажется, он непростительно задумался, потому что, когда опомнился и резко вскинул голову, над ним уже нависал этот скалоподобный мужчина, говоря что-то на своем языке и едва заметно улыбаясь, при этом смотря на него то ли с подозрением, то ли с недоверием, и ни то, ни другое, в его случае, не сулило ничего хорошего.

- Простите, я вас не понимаю, - пробормотал Ян на привычном для него даарийском, медленно подымаясь. Похоже, он совершил ошибку, пусть им и двигали элементарные инстинкты к выживанию, при этом опрометчиво не учтя, что незнакомец в плаще, скрывающий свое лицо, уже сам по себе вызывает подозрения, тем более что он слишком явственно сторонился людей. Вот и сейчас, пусть этот мужчина и был бетой, внутри него что-то неприятно екнуло, и омега, сперва делая, а уже после понимая, вознамерился бежать – в конце концов, на дворе лето, а пищу можно раздобыть каким-нибудь другим способом.

- Не спеши, малыш, - мужчина обратился к нему на сносном даарийском, и Ян замер, напрягшись, как струна, и сжав под плащом рукоять меча влажными пальцами. Это обращение – малыш… Что оно могло означать? Что «Сказания…» врут, и беты все-таки чуют запахи? Что из-за щуплой фигуры его приняли за обычного мальчишку? Или же, что более всего вероятно, он ничегошеньки не знал ни о Святорусах, которых, по привычке, принимали за земледельцев, скотоводов и ремесленников, ни об истинной сути их уклада?

- На вот. Ешь, - Ян обернулся, исподлобья смотря то на мужчину, то на миску с дымящейся кашей, при этом сильно сомневаясь в дармовой доброте незнакомца, тем более что после всего, что произошло с ним, юноша не верил в наличие бескорыстности в этом мире.

- Благодарю, но я не могу принять вашу помощь, - предельно вежливо ответил Ян, стараясь говорить медленно и уверенно, чтобы бета понял не только его речь, но и категоричность ответа, - потому что не могу за неё заплатить.

- Не боись. Не обижу, - омега даже отступил на шаг, когда бета посмотрел на него с укоризной, порицательно нахмурившись и сменив тон голоса на приказной. – Ешь, неразумное дитя. Поговорим опосля, - странный человек отошел к челаднице, помогая её с посудой, а Ян все так же стоял, все ещё опасаясь, но уже лишенный решимости, чтобы таки развернуться и уйти. Может, и не стоило доверять этому мужчине, но не принять его помощь тоже было неразумно, тем более, если он сам не был уверен даже в завтрашнем дне.

- Ну, что? Наелся? – было уже давно за полночь, шалман опустел, а челядницы закончили с уборкой и разошлись по домам, когда мужчина снова подошел к нему, нависнув над его, кажущейся на фоне этого беты мелкой фигуркой, от чего Ян ещё ниже опустил голову, закутываясь в плащ.